Лорд-обольститель - Виктория Холт Страница 36

– Мне нужна война.

Седрик стоял в одной из двух сторожевых башен, похожих друг на друга, как близнецы-братья. Его мрачный взгляд был направлен через деревянный частокол крепости, где правил принц Дафидд ап Груффид, к пологим склонам гор и поросшим лесом холмам на горизонте. Земли Гвинедд… Седрик с удовольствием глубоко вдохнул прохладный, пахнущий соснами воздух. Еще довольно много земель на севере Кимране были осквернены вторжением норманн. Места тут были такими же дикими и жестокими, как и его сны. Валлиец сжал челюсти, поросшие короткой каштановой щетиной. Именно тут он обоснуется после войны. Он уже решил, что будет жить в этой самой крепости после того, как избавится от ее нынешнего владельца.

– Риддерх из Пауиса и этот дурень принц Амрен из Гвента сидят и ничего не делают, а норманны медленно продвигаются в глубь Кимра. Я слышал, что некоторые подданные лорда Беневера из центральной части марки уже начали брать в жены валлиек. Наши враги проникают в наши земли и в наши жизни, подобно болезни.

Стоящий рядом с ним принц Дафидд согласно кивнул.

– И твой брат следует их примеру. Он женился на норманнке.

– Да. И это после всего того, что натворили ее соплеменники. – Седрик опять обратил холодный взгляд на пейзаж вокруг. – Они напали на земли Истред-Тови и превратили его главное селение Лландовери в руины. Они убили много людей, а мой брат отплатил им тем, что взял в жены девушку их крови.

– Разве ты забыл, что сообщил нам твой Бледдейн? – спросил его Дафидд. – Гарет и Веферн – это один и тот же человек. Если он сказал правду, то тогда твой брат тоже перебил немало норманнов.

На губах Седрика появилась деланная ухмылка.

– Веферн, народный герой, который прячет лицо за шлемом. – Седрик рассмеялся, но его смех был безрадостен. – Он боится норманнов. В тот день, когда мы впервые встретились с и королем, Гарет стал мечтать о мире. Вильгельм запугал его своей огромной армией. Вот почему Веферн прячется. Он убил нескольких норманнов, потому что те изнасиловали крестьянку или сожгли пару хижин. У него нет страсти к войне, нет и гордости за Кимр.

Дафидд сжал челюсти, скрытые за кустистой темной бородой. Его губы превратились в тонкую линию.

– Боится или нет, но он отнимает у своих жертв жизни так, как будто ему неведом страх смерти. Мудро ли недооценивать человека, который перерезал гарнизон лорда Гамильтона из Чепстоу, а самого хозяина держал в плену на своей земле, в стенах замка?

– Конечно, нет, Дафидд, – заверил его Седрик более мягким тоном. – Вот почему мы не стали в открытую атаковать его поселение, но тщательно спланировали смерть Гарета, а также смерть моего дяди. И мы убьем его, если, конечно, нас не опередит король Вильгельм.

– Ты думаешь, что предводитель норманнов поверит, будто Гарет приказал напасть на Уинчестер?

– Да. У моих людей есть его знамя. Хотя в общем-то меня особенно не волнует, к какому выводу придет Вильгельм. Так или иначе, но я заставлю норманнов выйти на поле битвы и очищу от них Кимр.

– А Бледдейну можно доверять?

– Он служит мне уже три года.

– А Гарету?

На губах Седрика появилась внушающая ужас улыбка.

– Он желает Гарету смерти так же сильно, как и мы. Он приведет его прямо к нам. Мой брат предал свой народ, женившись на норманнке. Такой поступок нелегко простить.

* * *

Спустя два дня Гарет и его спутники сделали привал на окраине графства Херефордшир. Они разожгли небольшой костер и, устроившись вокруг, принялись за еду. Танон сидела рядом с Ребеккой и молча слушала, как Хереворд наконец принялся расспрашивать Гарета о его второй личине.

– Валлийцы не могут не восставать против вторжения, – спокойно говорил ее муж, но глаза в свете догорающего костра смотрели на сакса с непоколебимой убежденностью. Когда норманны пытаются напасть на землю, которой я правлю, я сдерживаю их натиск мечом и армией. Но люди, живущие вдоль границы, в марке, не имеют такой защиты. В большинстве своем это крестьяне, которых оставили на произвол судьбы их бывшие властители. Некоторые из норманнских лордов относятся к ним хорошо. Другие – нет. Я не могу сидеть сложа руки, когда детей превращают в рабов, а женщин и стариков истязают или убивают, потому что они отказываются служить новым господам.

Танон смотрела на Гарета. Хотя его слова было страшно слушать, на сердце стало тепло. Герой ее детства стал настоящим защитником своего народа.

– Почему ты сражаешься с ними под именем Веферн? – спросил Хереворд.

– Если норманны узнают, кто я на самом деле, то жестоко покарают людей, живущих в моем селении.

– Но если бы ты бился с ними открыто, как принц…

Мэдок кинул недоеденный кусок хлеба в костер и направил темные глаза в сторону Хереворда.

– Однажды ты воевал с тем же самым человеком, что и Гарет. Он отнял у тебя землю. Но ты не нападал на него открыто, а скрывался годами. Почему же ты осуждаешь Гарета зато, что он поступает так же, как и ты?

– Я его не осуждаю, – возразил Хереворд. – Я понимаю, в каком положении он находится. Но если бы он вышел на поле битвы как принц и объявил во всеуслышание причину, по которой взялся за оружие, к нему бы присоединились другие валлийские правители.

– Причина, по которой я взялся за оружие, известна тем, кто умер от моей руки, – сдержанно произнес Гарет. – Но скажи мне, Хереворд, кто из принцев пришел ко мне на подмогу, когда я сражался против лорда Фицджеральда, который осадил Истред-Тови? – Гарет не стал дожидаться ответа. – Пока мы не объединимся, никто из нас не сможет противостоять армии страны, что простирается до самой Нормандии. Я не хочу ввергнуть Кимр в войну, в которой нам не победить.