Атласные мечты - Мэгги Дэвис Страница 35

Джек почувствовал неприятный укол. «Боже, – попытался он успокоить себя, – не впадай в панику только из-за того, что две молоденькие девки отшили тебя. Да еще француженки».

Он подался вперед, чтобы разглядеть свое отражение в окне. На нем был костюм, особенно нравившийся ему, – темно-серый, из дорогого материала, вполне соответствующего той впечатляющей цене, что он заплатил за него. Джек только что постригся и привел себя в порядок во время еженедельного посещения парикмахера в «Плаза Атеней», одного из лучших специалистов в Париже. Он выглядел как всегда. Ничего не изменилось.

Однако эти французские птички напротив, подумал Джек с новым приливом раздражения, проигнорировали его, когда он пожелал выпить за них бокал вина.

Разумеется, они не подозревали, кто он такой, самодовольно подумал Джек. Он просто избалован вниманием женщин. Всемирно известный «Сторм-Кинг» на массовом рынке мод пользовался у женщин успехом не меньшим, чем кинозвезды. Глупо, конечно, но ему всегда говорили, что он похож на Кэри Гранта. А однажды, помнится, несколько лет назад, нашли в нем сходство даже с Роком Хадсоном!

Дождавшись возвращения тележки, Джек засунул остатки сандвича и бутылку бордо в мусорный контейнер и резко откинулся на спинку сиденья. Питеру Фрэнку стоило отправиться в эту поездку вместе с ним, потому что Джек был плохо знаком с французской текстильной фабрикой, которую «Джексон Сторм Интернэшнл» приобрела у братьев де Бриссак чуть более года назад в расчете на поставки шелковой ткани редкого качества. Первоначально именно фабрики являлись целью приобретения корпорации «Сторм-Кинг». В процессе перекупки своих поставщиков шелка Джексон Сторм приобрел кое-что из недвижимости несостоятельных фирм: собственность в Сен-Тропезе, многоквартирный дом в Уаз и старинный, всеми забытый Дом моды в Париже. Дом моды Лувель. С этого все и началось.

Когда Джексон Сторм вышел из поезда в Лионе, в воздухе стояла прохлада, но снега на земле не было, за что он уже был благодарен. Ловя у вокзала такси, он пристально вглядывался сквозь мелкую изморось, и в памяти всплывал день первого знакомства с фабрикой братьев де Бриссак два года назад. В ту пору, когда Джек только обдумывал покупку, он вспоминал французские фильмы, на которые таскала его Марианна в кинотеатры Манхэттена. Время действия – незадолго перед Второй мировой войной. Персонажи – полуаристократы, в течение двух столетий имевшие монополию на шелковое производство. Сюжет, естественно, вертелся вокруг тайны изготовления уникальной шелковой ткани после 1939 года.

Текстильные консультанты, вызванные из Соединенных Штатов для оценки предприятия, после шести месяцев и ста семидесяти пяти тысяч долларов, вытянутых из «Джексон Сторм интернэшнл», посоветовали оставить все как есть. Несмотря на то что оборудование не менялось уже пятьдесят лет, альтернативный вариант – снести прядильные и ткацкие цеха и построить все заново – был слишком дорогостоящим. К тому же французы неплохо справлялись, используя древние технологии. До тех пор пока утонченные, изготовленные на заказ шелка для парижской индустрии мод продолжали приносить мало-мальский доход, команда экспертов рекомендовала поддерживать прежний порядок, проводя умеренно жесткую линию в отношениях с французскими профсоюзами и ремонтируя фабричное оборудование шпильками, жевательной резинкой или любыми другими средствами, которыми, казалось, пользовались для этой цели французы.

Джек встретил де Бриссаков, отца и сына, во дворике прядильной фабрики. Президент компании по производству шелка Луи де Бриссак в костюме в мелкую полоску и заведующие фабричными лабораториями в длинных белых халатах повторили ту же экскурсию, что была устроена для Джека во время его первого визита два года назад. Они продемонстрировали ткацкие цеха, где со станков сползали бесконечные ленты однотонных тканей различной выработки, затем красильные цеха, где ткань окрашивали в яркие цвета. Завершился осмотр в отделочных помещениях, где проходила конечная химическая обработка.

Во время экскурсии Джек был необычно тих. Он не вполне представлял себе, чего хочет. Идея мисс Брукси Гудман по поводу чего-то столь же новаторского, как ультразамша, неделями не давала ему покоя. План, находившийся в зачаточном состоянии, должен был если не расцвести в полной мере, то хотя бы пустить какой-нибудь жизнеспособный побег.

В завершение всего Джек ощущал серьезный языковой барьер. Только Луи де Бриссак и его отпрыск говорили на сносном английском, и сыну приходилось переводить разговор для группы управляющих и инженеров, сопровождавших их во время экскурсии. Таким образом, поступающая информация оказывалась несколько искаженной.

Они провели несколько минут в фабричной столовой, выпив с руководителем прядильного профсоюза по маленькой чашечке растворимого кофе. Потом, после посещения старомодных лабораторий с треснутыми раковинами, Джек наконец начал расспросы об экспериментальных материалах.

– К сожалению, эксперименты не проводились с начала шестидесятых годов. – Луи де Бриссак-младший имел университетскую степень в текстильной инженерии. – Мой дед был последним, кто что-то предпринял, когда мы впервые столкнулись с конкуренцией в лице японцев. Однако новаторство не помогло вернуть нам рынки сбыта. – Он посмотрел на своего отца. – К тому же производство ламинированных тканей требовало огромных материальных затрат.

– Что за ламинированные ткани? – Они прошли под дождем к товарному складу. Джек оглядел полупустое мрачное помещение, в котором, как объяснили, хранились бесперспективные материалы. – Что это напоминало, трикотаж?

– На шелкопрядильной фабрике? – улыбнулся молодой де Бриссак. – О нет, ничего подобного!

Отец дернул его за рукав и проговорил негромко по-французски:

– Идиот, что же ты делаешь?! Ему вовсе неинтересны твои рассказы о ламинированных тканях!

Младший де Бриссак пожал плечами и вновь повернулся к Джексону Сторму:

– Это по поводу производства ламинированных тканей.

Однако старший де Бриссак вновь настойчиво потянул сына за рукав:

– Ты хочешь погубить нас?

Джексон Сторм продвигался вперед между возвышавшимися стеллажами коробок с одеждой.

– Ладно, так что же это было, – любезно осведомился он, – если не трикотаж?

– Кружево. – Молодой француз, хмурясь, бросил взгляд на отца. – Поистине замечательные дендермондские кружева ручной работы из Бельгии, ламинированные изящной газовой тканью. С ними можно было делать все то, что невозможно с кружевами, – неуверенно продолжил он. – Сочетание непрозрачного ручного кружева и просвечивающего шелка.

– Что же случилось?

– Мой дед забросил эту идею именно тогда, когда она стала давать первые ростки. Японцы вытеснили нас с рынка парчи. Нам пришлось экономить в этой области, поэтому мы не могли больше идти на такие материальные затраты.

– Какая жалость! – Джек приподнял крышку картонной коробки с надписью «Peau de sole» [1]и посмотрел на слежавшиеся рулоны шелковой ткани внутри. – Хотел бы я взглянуть на это.