Восторг ночи - Кэндис Герн Страница 35

В ее глазах на мгновение отразилось острое разочарование, а щеки раскраснелись от желания. Потом она тоже сделала вид, что все случившееся не имеет значения. Она игриво улыбнулась в ответ, отчего на щеках ее обозначились ямочки, и у Адама пересохло в горле от желания снова поцеловать ее.

– Вы ужасный проказник, сэр. Что подумает Кларисса, узнав, что вы целуетесь с другой женщиной?

Адам отпустил ее и сделал шаг назад, подальше от искушения.

– Не стоит напоминать о моих обязательствах, дорогая. Во всем виноват дождь. Или на меня оказало влияние расположение звезд. Или это привлекательное платьице на тебе. Я вернусь в свой одинокий дом и сочиню сонет, посвятив его своей невесте.

– Лучше деревенскую элегию, в которой будут фигурировать овцы.

Он издал театральный стон.

– Ах ты, негодница!

– Ты посетишь Донкастер-Хаус, Беатрис? – спросила Грейс, когда подруги собрались за большим обеденным столом, готовя приглашения на следующий бал.

– Да, – сказала Беатрис. – Я собираюсь навестить ее светлость в следующий четверг, когда она будет дома. Может быть, я возьму с собой Эмили, чтобы она могла познакомиться с герцогиней. Знакомство с ней откроет для нее новые возможности. К тому же, говорят, сын герцогини тоже будет в городе, и девушке ужасно хочется познакомиться с ним.

– Превосходно, – сказала Грейс. – Надеюсь, герцогиня согласится устроить бал в Донкастер-Хаусе. Я слышала, это очень большой дом.

– И там есть настоящий бальный зал, насколько я знаю, – добавила Марианна, не отрывая взгляда от листа бумаги, на котором писала очередное приглашение. – Это будет прекрасный финал нынешнего сезона, не правда ли?

– Надеюсь, потом появится подробный отчет, – сказала Беатрис.

Марианна посыпала тальком бумагу, чтобы высушить чернила, и сложила лист втрое. Затем погрузила перо в чернильницу и написала имя и адрес аккуратным красивым почерком. Снова высушила чернила и положила приглашение в стопку в середине стола, чтобы Вильгельмина скрепила его печатью.

Попечительницы Благотворительного фонда вдов гордились своими рукописными персональными приглашениями на балы. Марианна всегда испытывала удовольствие в те дни, когда они писали такие приглашения. Эти собрания были не слишком деловыми и, как правило, сопровождались разговорами, сплетнями и смехом. Сегодня ее довольно рутинное занятие позволяло ей погрузиться в размышления о вчерашнем вечере и о поцелуе, который она разделила с Адамом. Этот поцелуй потряс ее до глубины души.

Однако каким бы изумительным и прекрасным он ни был, она должна навсегда выбросить Кэйзенова из головы. Во-первых, потому что Адам помолвлен с другой женщиной. Во-вторых, это не может повториться, и потому поцелуй явился для Марианны мучительным искушением, не имеющим продолжения. И, в-третьих, для Адама этот поцелуй ничего не значил. Совсем ничего. Он просто посмеялся и продолжал поддразнивать ее. Для нее это был важный момент, потому что она никогда не реагировала на поцелуи Дэвида таким образом и поняла, что многое упустила в своей жизни. А для Адама, казалось, это было заурядным событием.

Может быть, ей следовало порадоваться, что он первым пробудил в ней страсть, потому что она хорошо знала его и доверяла ему больше, чем любому другому знакомому джентльмену. Теперь в общении с лордом Джулианом или другим мужчиной она будет меньше переживать от того, что может произойти между ними. Теперь ей кое-что известно.

Ее огорчало то, что Адам так хладнокровно отнесся к произошедшему между ними.

– А как твои дела с мистером Толливером? – обратилась Вильгельмина к Пенелопе.

– У нас все прекрасно, – ответила Пенелопа с улыбкой. – Он очень изобретательный мужчина. Он делает такое своим большим пальцем…

– Пенелопа!

– Не будь слишком щепетильной, Грейс. Ведь мы договорились быть откровенными и делиться своим опытом, не так ли? Так вот, у меня есть нечто интересное, чем я хочу поделиться. Обрати внимание, Грейс. Ты тоже можешь научиться кое-чему и, если все-таки найдешь замену своему старому Марлоу, можешь намекнуть любовнику, как надо действовать.

И она начала подробно излагать, что мистер Толливер делал своим большим пальцем. Грейс была потрясена, Вильгельмина улыбалась, а Марианна, несмотря на смущение, была явно заинтригована. Она не представляла, что мужчины способны ласкать женщин подобным образом. Будет ли лорд Джулиан делать такие вещи? И хочет ли она этого?

– Ну, – заключила Беатрис, – разве скажешь, что наши встречи не являются поучительными?

Все, кроме Грейс, расхохотались.

– Кстати, о познаниях в этой области, – продолжила Беатрис. – Вы не представляете, какие вещи знают молодые девушки в наши дни. Мне неизвестно, откуда они черпают эти знания, но, например, Эмили гораздо более информирована об интимных вещах, чем я в ее возрасте.

Беатрис продолжала рассказывать о своей племяннице, но Марианна отвлеклась, снова задумавшись о своем. Сексуальные игры Пенелопы с Юстасом Толливером навеяли ей мысли об Адаме. Уж он-то точно знал, как надо действовать большим пальцем.

Ее мысли вернулись к их поцелую. Адам не раз целовал ее в щеку, но никогда в губы. И это был не простой поцелуй. Он обладал такой мощью, от которой… Как говорила Вильгельмина? По спине должны пробежать мурашки? Да, так оно и было. Именно это она и ощутила. Даже по прошествии времени возникает такое же ощущение при одном только воспоминании об этом поцелуе.

Почему он так поступил? Почему именно сейчас, когда его молодая невеста нуждается в его поцелуях больше, чем она? Впрочем, не стоит беспокоиться об этом. Лучше подумать о лорде Джулиане. Он обаятельный молодой человек и очень нравится ей. Но готова ли она к тому, чтобы он доставил ей сексуальное наслаждение?

Да, она готова. Надо только перестать думать об Адаме и сосредоточиться на лорде Джулиане. Однако у нее не выходили из головы постоянные поддразнивания Адама и его мнимое разочарование, оттого что он не может быть тем, кто познакомит ее со страстными любовными ласками? Шутит он или говорит всерьез?

Марианна всегда полагала, что он относился к ней как к сестре или коллеге, и вот его поцелуй заставил ее задуматься. А так ли это?

Она начала мысленно проклинать себя за несвоевременно сделанный шаг, по поводу которого он постоянно дразнил ее.

– Марианна?

Она подняла голову от листа бумаги, лежавшего перед ней. Задумавшись, она не написала ни слова.

– Да? – сказала она, повернувшись к Вильгельмине. Герцогиня засмеялась.

– Я обратилась к тебе, но ты не слышала ни слова, не так ли? Ты была где-то очень далеко, моя девочка, у тебя было такое мечтательное выражение лица! О чем ты думала? Вернее, о ком?

– Наверное, о лорде Джулиане? – предположила Пенелопа с улыбкой.

– Это действительно так, Марианна? – спросила герцогиня. – Лорд Джулиан Шервуд все еще является героем дня?