В его власти - Николь Джордан Страница 35

— Он не из твоего сундука, это верно. Я заказал его специально для тебя.

— Для… меня? Но размер не мой…

— Нет, он сидит на тебе именно так, как я хотел. Она в недоумении уставилась на него.

— Но он такой… такой развратный.

— Что, если и так? — Улыбка его источала тепло и чувственность, голос ласкал. — Мы одни, и в спальне ты можешь быть какой угодно развратной и делать то, что тебе нравится.

Он не переставал ее удивлять. Неожиданно для нее он подошел к умывальнику и налил в таз немного воды. Сабрина с любопытством наблюдала за тем, как он намочил и намылил уголок ткани, затем вернулся к ней. Она вздрогнула, когда он поднес влажную ткань к ее лицу.

Он приподнял бровь:

— Ты ведь не боишься мыла?

Она покачала головой, при этом выражение лица ее оставалось тревожным.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Шотландцы, при всех своих достоинствах, спокойно относятся к грязи, а это плохо.

— Я не грязная…

— Нет, конечно, нет. — Он принялся смывать с ее лица белила, которыми с излишней щедростью намазала ее горничная Евы Грэм. — Но такую кожу грешно скрывать под слоем краски. Естественный румянец твоих щек куда лучше. Без косметики ты гораздо красивее.

Она подняла на него смущенный взгляд, и Найл поймал себя на том, что отвлекся. Эти глаза, глаза цвета крепкого кофе с яркими вишневыми проблесками, незабываемые глаза, заворожили его.

Он испытал приступ желания такой силы, что даже испугался. Хотел взять ее прямо сейчас, но она еще не была готова.

— Стыд не должен встать между нами, — пробормотал он хрипло.

Сабрина поймала себя на том, что пытается сопротивляться той силе, которая толкала ее к нему. Она поклялась не поддаваться его чарам, но это было не так просто. Она хотела его. Женская сущность ее, исстрадавшись от одиночества, отчаянно хотела любви. И ее оборонительные укрепления таяли, как снег под весенним солнцем.

К ее облегчению, он закончил смывать с нее грим и щелкнул ее по носу — жест, скорее принятый между друзьями, чем между любовниками.

— Не трусь, девочка. Я собираюсь всего лишь переспать с тобой, убивать тебя я не буду.

Она улыбнулась, чего он от нее и добивался. Напряженность пусть ненамного, но все же спала.

Затем он отступил на пару шагов, чтобы раздеться, продолжая смотреть ей в глаза.

Сабрина затаила дыхание. Он был весь соткан из мышц. Кожа — бронзовая от загара.

— Нет, не отворачивайся, — приказал он, когда она хотела отвести глаза. — Смотри!

Он разделся и повернулся к ней лицом, во всей своей прекрасной первозданной наготе — воплощение мужественности.

Узкие бедра, литые мышцы ног и его мужское достоинство огромных размеров. Сабрина даже испугалась.

Их взгляды встретились» Дерзкие ярко-синие глаза, в которых она увидела насмешливый вопрос.

— Итак, жена, ты поражена физиологией собственного мужа?

Она зябко поежилась. То, что она увидела, кричало о дикарских, варварских наслаждениях.

— Я… Я думаю, что все эти женщины не могли оказаться обманутыми в своих ожиданиях. Значит, им не было ни слишком больно, ни слишком страшно. В противном случае они бы давным-давно перестали тебя домогаться.

— Это верно, моя сладкая. Я всего лишь мужчина и не причиню тебе вреда.

Всего лишь мужчина… Какая недооценка собственных возможностей!

— Я, признаться, удивлена твоей скромностью. Он засмеялся.

— Ворчунья, — сказал он, но тон его был ласковым и обещал наслаждение.

Сабрина испытывала чувство, близкое к отчаянию. Она не могла противостоять волшебной власти его обаяния. Найлу не требовался ни стальной клинок, ни ружье, чтобы сломить ее оборону, всего лишь его острый, как острие шпаги, эротический шарм.

Взгляд его остановился на ее полных, красиво очерченных губах.

— Пора, моя сладкая.

Она слышала резкие звуки собственного дыхания в тишине этой красивой комнаты.

Взгляды их встретились, между ними словно пробежала искра.

Он медленно направился к ней, не спуская с нее полных желания глаз. С бешено бьющимся сердцем Сабрина стояла и ждала, что будет дальше. Рука его прикоснулась к мягкому шелку ее волос. Найл, при всем его опыте, поймал себя на том, что волнуется, и глубоко вздохнул. Правда состояла в том, что ему ни разу не выпадало соблазнять женщину без всякого сексуального опыта. Сабрина не имела представления о том, что может захотеть от женщины мужчина, поэтому не следовало торопиться.

Его ладонь легла ей на шею, затем скользнула вниз, раз двигая лацканы халата, обнажая тело. У нее была изумительная грудь — маленькая, высокая, с розовыми сосками, отвердевшими от желания. Он медленно водил пальцами вокруг сосков, и она еле слышно застонала.

Найл не мог больше сдерживаться. Он видел, что Сабрина тоже изнемогает от желания.

Он легонько коснулся губами ее губ.

— Пойдем, любимая, — прошептал он. — Пойдем. Он взял ее за руку и повел в постель.

Сердце Сабрины бешено забилось. После ночей, переполненных эротическими сновидениями, ей предстояло на конец познать то, что воспевают поэты и мечтатели.

В нерешительности она посмотрела на Найла:

— Я… я не знаю, что делать. Он улыбнулся:

— Сейчас узнаешь.

Он встал позади нее и принялся расстегивать крючок, удерживавший полы халата. Шелк упал на пол. Она ощутила тепло его тела.

Он прикоснулся губами к мочке ее уха, и она задрожала.

— Ляг на кровать, любовь моя, лицом вниз.

Он готов был ей помочь, но Сабрину не надо было подталкивать: она сама с радостью забралась на огромную кровать — ноги уже не держали ее. Она сразу перекатилась на середину, оставив место для него.

Почувствовав, что он наклонился над ней, она вжала лицо в подушку.

Ладонь его скользнула по ее предплечью.

— Ты знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они занимаются любовью? — спросил он тихо, нежно поглаживая ее по спине.

— Наверное, я должна сидеть у тебя на коленях.

— Так тоже можно, хотя этот способ не самый распространенный.

— Кажется, ты принял именно эту позу, когда я помешала тебе своим внезапным вторжением.

— Это верно, тигрица. — Он рассмеялся. — Но мы к этому еще не готовы. Обычный способ — это грудь в грудь. Ты лежишь на спине, а я у тебя между бедрами. Я покажу тебе как, моя сладкая. И ты поймешь, что прекраснее этого нет ничего на свете.

Еле ворочая пересохшим языком, испытывая легкое головокружение, Сабрина лежала на животе, не пытаясь ни чему противиться.