Мой милый враг - Конни Брокуэй Страница 35

— Защищайтесь, сударь!

На миг его глаза округлились от изумления. Лили тотчас воспользовалась этим, метнувшись в его сторону и ткнув кончиком ветки в середину его груди.

— Туше!

Глаза его превратились в щелочки — от восторга или предвкушения мести? Скорее всего от того и другого.

— Торны так легко не сдаются, моя дорогая, — произнес он и попытался выбить ветку у нее из рук, то нанося по ней удары, то делая обманные движения своей импровизированной шпагой, так что Лили волей-неволей пришлось отступить.

— Так нечестно, — проговорила она, задыхаясь. — Вы же смертельно ранены.

— Простая царапина, — отозвался он, сбивая один за другим листья с кончика ее деревянной шпаги. — Никогда нельзя недооценивать силу простой решимости.

— Или упрямства? — спросила она, поспешно отступив за шишковатый ствол старой яблони и взглянув на него с дерзкой ухмылкой на лице.

— Да, и этого тоже, — согласился он и тут же скрылся за другим деревом.

Притаившись за стволом яблони, Лили перевела дух, затем осторожно высунула голову и осмотрелась, отыскивая взглядом Эйвери. Его нигде не было видно. Вдруг она заметила торчавший неподалеку краешек его пиджака и с торжествующей улыбкой подкралась к нему. Ну, теперь-то он попался!

Издав ликующий крик, Лили обогнула дерево, держа ветку наготове и заложив другую руку за голову, как предписывали правила. С горящими глазами она воскликнула:

— Сдавайтесь!

Его пиджак висел на сломанном суку.

— Да, именно это я и хотел вам предложить.

Она резко обернулась. Эйвери стоял за ее спиной, прислонившись плечом к яблоне и скрестив ноги. Небрежно поигрывая веткой, словно дирижерской палочкой, он произнес, приподняв темную, похожую на крыло птицы бровь:

— Выражаясь языком популярной мелодрамы, ваша жизнь теперь в моих руках.

Его слова явно скрывали за собой иной, более глубокий смысл, и на какой-то миг его необычного цвета глаза потемнели от внезапно пришедшей ему в голову мысли… или от чего-то еще? Но это длилось только миг.

— Да, сэр. Я целиком в вашей власти, — озорным тоном ответила она и швырнула свою деревянную шпагу к его ногам.

— По правде говоря, мне с трудом в это верится, — улыбнулся он, и на его смуглой, дочерна загорелой щеке проступила ямочка.

Он отбросил ветку в сторону.

— Вам не откажешь в мудрости, — согласилась она.

Если женщина просто сидит сложа руки и ждет, пока ей преподнесут желаемое на блюдечке, вряд ли ей стоит жаловаться на то, что ей достаются лишь жалкие остатки. Будь она неладна, эта Франциска!

Лили прочистила горло.

— Я… я думаю, нам лучше идти.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и поспешила вперед, пока они не вышли из сада на поляну, обсаженную старой живой изгородью. Там, среди густых зарослей шиповника, они обнаружили высокую деревянную лестницу, с помощью которой можно было перебраться на другую сторону. Если бы Лили была одна, она бы не колеблясь взобралась вверх по лестнице и отправилась дальше через поле, чтобы сократить себе путь.

— Когда-то мне часто приходилось пересекать этот луг, навещая старого Драммонда. Таким способом мне удавалось сэкономить четверть часа, — заметил Эйвери.

Он сорвал темно-малиновую розу и принялся вертеть ее между пальцами. Руки его казались сильными и гибкими, ногти были аккуратно подстрижены, а ладони загрубели от мозолей. И все же он вращал в них хрупкий маленький цветок движением столь же нежным, сколь и лишенным видимой цели.

— Вот как? — пробормотала она.

Он поднял розу повыше и, прищурившись, взглянул на нее сквозь лепестки — очевидно, сравнивая их цвет с румянцем, жаркой волной затопившим ее щеки, Черт бы побрал эту Франциску за то, что она вздумала забивать ей голову всякими бреднями!

— Да. — Эйвери протянул руку и воткнул цветок ей в прическу чуть повыше виска. Его поступок в какой-то степени застал ее врасплох, что она широко раскрыла рот. — Хотите сберечь для себя немного времени?

— Я… видите ли… я…

Он положил руку на верхний брусок и без труда перескочил через изгородь, мягко опустившись на землю по другую сторону кустарника.

— Ну же! — Он протянул ей руку.

Лили вдруг захотелось принять предложенную им помощь, довериться ему хотя бы в таком ничтожном деле, и именно поэтому она отвергла его руку. Поставив ногу на нижнюю перекладину, она неуклюже вскарабкалась по лестнице и уселась на самом верху, осматривая неровную почву под собой в поисках места, куда можно было бы спрыгнуть.

— Стало быть, вы твердо намерены придерживаться своего правила — делать все самой?

— Именно. — Она подняла глаза, и они оказались почти на одном уровне с его глазами, разве что чуть повыше. Зрелище, открывшееся с этого места ее взору, завораживало. Его бритва, судя по всему, была не слишком острой, так как на подбородке уже проступала темная щетина. По какой-то непонятной причине эта мысль подняла ей настроение. Это делало его менее чужим, но зато куда более человечным. Бритве удалось взять над ним верх. Кроме того, ей было приятно отсюда, с высоты, смотреть на Эйвери Торна. Поэтому она просто перекинула ноги через перекладину лестницы, не желая оставлять столь выгодную позицию.

— Я отношусь к своей независимости вполне серьезно, — ответила она. — Будь вы женщиной, вы поступали бы точно также.

Эйвери положил локоть на перекладину совсем рядом с ее бедром, наклонился к ней и лениво произнес:

— К счастью, я не женщина.

Воздух с шумом вырвался из ее груди. Ей показалось, что дыхание ее остановилось. Нет. Ни в коем случае.

— И поскольку я мужчина, — продолжал он, — мне нет необходимости прибегать к столь крайним средствам, чтобы отстоять свою независимость. Как, должно быть, утомительно все время держаться начеку, чтобы кто-нибудь не посягнул на ваше право самой перелезать через ограду.

— Вам легко язвить, — ответила Лили. — Однако если бы вы были женщиной, то поняли бы, что каждый шаг к свободе должен приветствоваться. Маленькие стычки — это лишь прелюдия к более крупным. — Как, например, равенство мужа и жены перед законом, закрепленное в брачном контракте, подумала она, однако предпочла не высказывать свою мысль вслух.

— Могу вас заверить, мисс Бид, что у меня нет никакого желания посягать на ваши права. Я просто предложил вам помощь, которую любой джентльмен на моем месте обязан предложить леди.

— Мистер Торн, у моего отца имелась родословная, но к моей матери это не относится. Ее предки были просто сезонными рабочими, кочевавшими с места на место. Их можно назвать цыганами, если не бродягами. Эйвери насупился.