Дай мне шанс - Саманта Винтер Страница 35

— Спасибо, — прошептала Кайли и снова заревела.

— О господи, — сказал Крафт, встал, отложил ноутбук и пересел на диван. Кайли словно притиснуло к горячей печке — это Саймон ее обнял. — Вот встречаются же такие… вроде тебя.

Кайли еще ревела некоторое время, потом успокоилась, только всхлипывала в его рубашку.

— А спать… спать с тобой мне за это надо?

— Клиническая дура, — припечатал Крафт, словно ставя окончательный диагноз. — Хочешь — спи. Хочешь — не спи. Не умру я, если ночь с красоткой не состоится. Тупой благодарности мне тоже не надо.

— Ну, ты же готов был меня… я…

— Готов. Я такой. Но не всегда.

— Спасибо, Саймон. Я не ожидала.

Он протяжно вздохнул.

— Реквизиты-то скажи.

В восемь утра Кайли сидела у кабинета доктора Мэггота. Тот явился ровно — словно по секундам вычислял, когда нужно дверь отпирать. И весьма удивился.

— Мисс Уильямс, вы здесь? Так рано?

— Я здесь, потому что все в порядке. Семьдесят пять тысяч переведены на счет клиники. — Кайли старалась говорить твердо. — Вы можете назначать операцию.

Мэггот расцвел. Все-таки он хороший человек, это сразу видно. И, наверное, у него хорошая жена, дети и собака.

— Мисс Уильямс! Вы очень меня обрадовали. Что ж, в таком случае назначаем операцию через несколько дней.

— А за это… за это время ничего не случится?

— Я не бог, — сказал доктор Мэггот, — но я сделаю все возможное.

Кайли распрощалась с ним, вышла из клиники и медленно пошла по улице. Саймон Крафт перевел не сорок — все семьдесят пять тысяч, по дороге еще раз двадцать обругав Кайли и сказав, что она может отдать потом, когда захочет. И если захочет. Эти деньги необязательно возвращать, сказал неприятный человек Крафт. Пусть это будет… ну, его вкладом в благотворительность, что ли. Или дружеским даром. И сокрушаться о них не надо, он еще заработает.

Кайли шла, и дождя не было, и на углу продавали белые и желтые хризантемы, и даже солнце проглядывало в разрывах облаков — вот какой хороший был день!

Она доехала до своей станции метро, вышла и, уже подходя к дому, заметила, что на ступеньках кто-то сидит. Кайли уже знала кто. Ахнув, она бросилась вперед, чтобы через пару секунд влететь в объятия Ширли.

— Ты приехала!

— Я же обещала! Я чуть с ума не сошла, когда у тебя телефон вырубился! Что такое? Ты почему улыбаешься?

— Я улыбаюсь, — сказала Кайли, — потому что на свете еще случаются чудеса.

Ширли подозрительно посмотрела на подругу и, видимо, решила, что та слегка не в себе.

— Пойдем. — Она потянула Кайли за рукав. — Страшно хочу кофе. Ты не представляешь, какой отвратительный кофе наливают в этих дурацких самолетах!

В дверь постучали, и заглянула девушка. Симпатичная такая девушка, веснушчатая.

Мистер Элсон, тут пришли…

— Кто?

— Мистер Тиммонс.

— Пусть зайдет.

Как же ее все-таки зовут? Девушку прислали из кадрового агентства после вчерашнего срочного звонка Джоан. Новая секретарша пришла утром вовремя, хорошенькая, аккуратненькая, и все время улыбалась, и старалась во всем сразу разобраться, и вообще чудо. Только Дэвид ее видеть не мог. Даже велел дверь в кабинет закрыть.

Как ее там? Мэри? Мэлли?

Неважно.

Тиммонс, грузный, слегка неповоротливый — обманчивая медвежья неуклюжесть — ухнул в кресло и бросил Дэвиду на стол папку.

— Вот. Я подумал, что ты захочешь ознакомиться.

— Что это? — спросил Дэвид, к папке не прикасаясь.

— Результаты полного расследования по делу мисс Уильямс.

— Звучит как в кино.

— Это и есть как в кино. Почитай.

— Не хочу, — сказал Дэвид, — не хочу ничего читать о мисс Уильямс. Со вчерашнего дня. А там есть что-то, что мне желательно знать?

— Ну, кое-что интересное, — протянул Тиммонс.

Хорошенькая Мэлли (или Мэгги?) снова сунулась в кабинет.

— Кофе?

— Да, мне кофе, а мистеру Тиммонсу…

— Тоже кофе.

— Хорошо. — Она исчезла и возникла снова через несколько секунд — подготовилась. Кофе уже заварен, и печеньица скучают в вазочке, и в сахарнице коричневый сахар вперемешку с белым. Чудо, а не девочка. Глаза б на нее не глядели.

Мужчины подождали, пока дверь снова закроется, а затем Тиммонс продолжил:

— Во-первых, мы выяснили, кому уходила информация. Это один из топ-менеджеров «Викеда», некий Джон Ходжез. Между прочим, старинный приятель мисс Уильямс.

— Кто бы сомневался, — процедил Дэвид и взял чашку. Кофе был огненный, пить невозможно, и он поставил чашку обратно.

— Именно он ее сюда и пристроил. С помощью Джоан Барнс, которая является его любовницей.

Дэвид хмыкнул.

— Это что-то новенькое.

— Да, Джоан оказывает ему сексуальные услуги, сливает имеющуюся в ее распоряжении информацию, но Ходжезу был нужен свой человек в непосредственной близости от начальства.

— Откуда такие подробности?

— А мы с ним поговорили, — сладко ухмыльнулся Тиммонс. — У нас все скука, тишь да благодать, захотелось размять косточки.

— Надеюсь, обошлось без членовредительства? На нас в суд не подадут?

— Вряд ли. Мистеру Ходжезу сейчас будет чем заняться. Его начальство, видишь ли, было не в курсе, что он шпионит. А начальство у него… принципиальное.

— Ясно.

Все Дэвиду и в самом деле было ясно. Обычная афера. Кто-то шпионит, чтобы выдвинуться, кто-то продает информацию за деньги. Это бизнес. Ничего личного.

— Это еще не все.

— А что-то неясно, Пол?

— А тебе неинтересно, почему мисс Уильямс согласилась помогать мистеру Ходжезу?

— Наверное, за деньги. Обещал ей отстегнуть процент от сделки. Или что-то в этом роде.

— Ну, Ходжез ей ничего не обещал, кроме зарплаты здесь, в «Лаванде». Дескать, станешь работать и все пойдет как по маслу. Мисс Уильямс очень была нужна работа, очень. Предыдущая фирма, в которой она служила, обанкротилась.

— Это мне известно. Я просматривал ее анкету.

— В анкете нет одной существенной детали. Мать мисс Уильямс серьезно больна, у нее что-то с сердцем. Ничего не понимаю в этих медицинских терминах. Словом, требуется пересадка, срочная операция. Минимальная цена — сто пятьдесят тысяч, что ли. Ходжез пообещал высокую зарплату в «Лаванде», потому что мисс Уильямс хотела спасти мать. Он сознался, что воспользовался именно этим предлогом. После чего и случилось… немного членовредительства, но это мелочи. Я не удержался. Не мог слушать, как он хвастается тем, как ловко использовал бедную девочку.