Спящий тигр - Розамунда Пилчер Страница 35

А теперь вот это. Дочь. У Джорджа есть дочь. Фрэнсис затушила сигарету, заметив, что рука у нее дрожит. Стараясь казаться как можно спокойнее, она спросила:

— И как ее зовут?

— Сеньориту? Селина.

— Селина. — Казалось, это имя оставило неприятный привкус у нее во рту.

— Она очень хорошенькая.

Фрэнсис допила свое пиво, поставила на стойку пустой стакан и сказала:

— Думаю, мне лучше поехать и самой все выяснить.

— Что же, поезжай.

Она соскользнула с табурета, подхватила свою сумочку и направилась к выходу. Уже в дверях она вдруг обернулась — Рудольфо смотрел на нее, и в его лягушачьих глазах чудилась насмешка.

— Рудольфо, если я соберусь тут заночевать, у тебя найдется для меня комната?

— Конечно, Франческа. Я прикажу приготовить тебе номер.

В облаке пыли она подрулила к Каса Барко, оставила «ситроен» в единственном клочке тени, какой смогла найти, и пошла к дому. Она открыла выкрашенную зеленым дверь и позвала: «Есть кто дома?», — но ответа не последовало, так что Фрэнсис прошла внутрь.

Дом был пуст. В нем сладко пахло фруктами и древесной золой, в окна с моря задувал прохладный ветерок. Она бросила сумочку на стул и обошла гостиную, выискивая приметы женского присутствия, однако ничего не обнаружила. С галереи до нее донесся негромкий шорох, но когда Фрэнсис, слегка вздрогнув, подняла голову, то увидела, что это всего лишь дурацкая кошка, которая спрыгнула с постели и спускалась по лестнице, чтобы поприветствовать посетительницу. Фрэнсис терпеть не могла кошек, особенно эту, поэтому она оттолкнула Жемчужину ногой, однако достоинство той ничуть не пострадало: кошка с молчаливым презрением повернулась к Фрэнсис спиной и, высоко задрав хвост, прошествовала на террасу. Фрэнсис двинулась за ней, по дороге взяв со стола бинокль Джорджа. Эклипс мирно покачивался на якоре. Фрэнсис подняла бинокль, настроила фокусировку, и яхта со всеми, кто был на ней, вдруг оказалась совсем рядом. Джордж был на кокпите: он дремал, растянувшись на скамье, в своей старой фуражке, сдвинутой на глаза, и с раскрытой книгой на груди. Девушка лежала на крыше каюты — казалось, вся она состоит из длинных ног и рук и копны светлых волос. На ней была рубашка, явно принадлежавшая Джорджу, но лица Фрэнсис разглядеть не смогла. Казалось, между ними установилось доверие и дружба; Фрэнсис нахмурилась и опустила бинокль. Она поставила его обратно на стол, а потом налила себе стакан прохладной сладкой воды из колодца Джорджа, вышла с ним на террасу, оттащила расшатанные останки тростникового стула подальше в тенек навеса, уселась поудобнее, вытянув ноги, и приготовилась ждать.

Джордж спросил:

— Ты уже проснулась?

— Да.

— Думаю, нам пора собираться. Ты и так пробыла на солнце слишком долго.

Селина села и потянулась.

— Я спала.

— Знаю.

— Это все твое восхитительное вино.

— Пожалуй, причина действительно в нем.

Они пошли на веслах к Каса Барко; лодка словно облако плыла по воде цвета павлиньих перьев, а тень следовала за ней по заросшему водорослями дну. Все еще было жарко и очень тихо; казалось, в целом мире остались только они вдвоем. Кожу Селины слегка покалывало, она будто бы стала слишком тугой, как кожица у перезрелого фрукта, готовая вот-вот лопнуть, однако это ощущение не было неприятным — просто еще одно впечатление от их незабываемого дня. Она поставила пустую корзину между колен и сказала:

— Отличный был пикник. Лучший в моей жизни, — и уже ждала от Джорджа едкого замечания по поводу Фринтона, но, к ее приятному удивлению, он ничего не ответил, только улыбнулся, как будто ему понравилось тоже.

Они подошли к причалу, Джордж вылез из лодки и пришвартовал ее двойным узлом; Селина передала ему их пожитки, а потом тоже вылезла на причал: ее босым ногам он казался раскаленным. Они пересекли стапеля и начали подниматься по лесенке на террасу. Джордж шел спереди, поэтому Селина за его спиной услышала голос Фрэнсис Донген еще до того, как увидела ее.

— Так-так! Смотрите, кто идет!

На секунду Джордж будто окаменел. Потом, словно ничего не случилось, шагнул вверх на террасу.

— Привет, Фрэнсис, — поздоровался он.

Селина, чуть помедлив, последовала за ним. Фрэнсис полулежала в старом тростниковом стуле, водрузив ноги на стол. На ней была рубашка в сине-белую клетку, завязанная узлом на дочерна загорелом животе, и куцые белые брючки в обтяжку. Туфли она скинула на пол; ее ноги, лежавшие на столе, тоже были загорелые и весьма пыльные, с ярко-красным лаком на ногтях. Она не сделала попытки сесть или подняться со стула, а просто лежала в той же позе, не шевелясь, ладонями касаясь пола, и буравила Джорджа глазами из-под густой шапки коротких светлых волос.

— Сюрприз! — Она заглянула ему через плечо и увидела Селину. — Привет-привет!

Селина слабо улыбнулась.

— Здравствуйте.

Джордж опустил корзину на землю.

— Что ты здесь делаешь?

— Ну, в Сан-Антонио было до того жарко, и людно, и шумно, вот я и решила смыться на пару деньков.

— Ты останешься тут?

— Рудольфо сказал, он найдет для меня комнату.

— Ты виделась с Рудольфо?

— Да, зашла выпить по дороге сюда.

Злобно прищурившись, Фрэнсис глядела на Джорджа; она понимала, что он чувствует себя не в своей тарелке, потому что не знает, что именно ей успел рассказать Рудольфо.

Джордж присел на краешек стола.

— Рудольфо сказал тебе, что Селина остановилась у меня?

— О да, конечно, сказал. — Она улыбнулась Селине. — Знаете, это самая большая неожиданность, с какой мне приходилось сталкиваться. Джордж, ты меня представишь?

— Извини. Селина, это миссис Донген…

— Фрэнсис, — быстро поправила та.

— А это Селина Брюс.

Селина двинулась вперед, протягивая руку и готовясь сказать «здравствуйте, как вы поживаете», однако Фрэнсис проигнорировала ее робкий жест.

— Значит, вы приехали погостить?

— Видите ли, я…

— Джордж, ты и не говорил мне, что у тебя есть дочь.

— Она не моя дочь, — произнес Джордж.

Изумленная Фрэнсис попыталась переварить эту новость. Потом сняла ноги со стола и приняла сидячее положение.

— Ты хочешь сказать…

— Подожди минутку. Селина…

Она обернулась и посмотрела на него; Джордж понял, что Селина смущена и расстроена, и еще, пожалуй, слегка задета. Он сказал:

— Ты не против, если мы с Фрэнсис поговорим наедине? Всего пару минут.

— Нет. Нет, конечно.