Исполнение желаний - Кэрол Мортимер Страница 35

– Пока не родится ребенок, ей будет нужна поддержка, – напрямик сказал ему Руфус. – И я исполню все, что обещал: до смерти матери ты можешь ездить сюда и навещать ее… а после я не желаю тебя здесь видеть.

– Когда я женюсь на Давине и на деньгах семьи Адамс, мне не придется наведываться сюда! – торжествующе произнес Энтони, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

Энни по-прежнему тихо сидела в кресле. Она разрывалась между необходимостью выйти и утешить Руфуса и страхом навлечь на себя его гнев, когда ему станет ясно, что она подслушала эту весьма конфиденциальную беседу.

Энтони оказался негодяем. Ему было наплевать, что в результате его связи с Маргарет родится ребенок. И как Руфусу, должно быть, обидно сознавать, что Маргарет тоже изменила ему с Энтони! Неудивительно, что он…

– Все, можешь выходить, – спокойно произнес Руфус.

Энни застыла на месте. С тех пор как они вошли в библиотеку, она не шевельнулась, но после ухода Энтони Руфус к кому-то обращается, и, скорее всего, к ней. Он знал, что она сидит в кресле! Но когда он ее заметил?..

– Как только мы вошли в библиотеку, Энни, – сухо сказал ей Руфус, легко догадавшись по тому, что она не предприняла попытки вылезти из кресла, какие мысли приводили ее в замешательство. – Я бы везде узнал твои духи. Кроме того, я видел твою макушку, прежде чем ты пригнула голову! – В его голосе слышалась неимоверная усталость.

Значит, Руфус с самого начала знал, что она здесь! Так почему же он не выдал ее?..

Она медленно выпрямилась во весь рост, осторожно положила книгу на стол и лишь затем повернулась лицом к Руфусу. Он сидел в кресле: ее глаза округлились, когда она разглядела его изможденное лицо. Это был вовсе не тот самоуверенный человек, которого она ожидала увидеть. Хотя в подобных обстоятельствах это и неудивительно.

– Тяжелый день, – признался он, проведя рукой по копне взъерошенных черных волос. – Что мне делать со всем этим?

Она неуверенно переминалась с ноги на ногу. Что же ему ответить?

Несколько долгих секунд Руфус смотрел на нее, затем его рот стал подергиваться, а потом раздался тот заразительный смех, который Энни успела уже полюбить. Она была счастлива, что заставила его рассмеяться.

Пройдя через библиотеку, Энни села на ковер у его ног.

– Все наладится. – Она дотронулась до его руки: – У Маргарет будет ребенок, но подумайте только, насколько было бы хуже, если бы Энтони и в самом деле предложил жениться на ней… и она бы согласилась! – Энни с тревогой поглядела на Руфуса, зная, как тот страдает в душе.

– Боже правый, да! – Он провел рукой по усталым глазам. – Бедняжка, может, и совершила ошибку, однако она не заслуживает такой судьбы! Жизнь с моим братцем стала бы для нее сущим адом.

Энни постаралась улыбнуться над его попыткой пошутить, однако не смогла. Она любит этого мужчину… и вот пытается утешить его, страдающего из-за любви к другой женщине. Боже, как больно!

– Но всегда есть выход, – неуверенно произнесла она.

Опустив голову на грудь, Руфус хмуро посмотрел на нее.

– И каков он для тебя? – хрипло спросил он.

Энни проглотила вставший в горле комок. Сейчас она была не в состоянии думать. Она любила того, кто не любил ее. Останется он или уедет, она по-прежнему будет любить его.

Руфус, протянув руку, нежно коснулся ее волос возле виска.

– Мне жаль, что ты узнала про Маргарет таким образом, но, если честно, не знаю, решился бы я сказать об этом тебе как-нибудь иначе. Я не хотел причинить тебе боль.

Энни сморгнула готовые пролиться слезы.

– Это не ваша вина, Руфус, – дрожащим голосом проговорила она. – К тому же мне было известно про Маргарет.

– Ты знала, что она беременна?

– Нет, – она решительно покачала головой. – Но мне известно, что вы чувствуете к ней.

– Что я?.. – подавшись в кресле, он, как бывало, схватил ее руки. – Энни, о чем ты говоришь?

Энни отодвинулась от него и встала. Находиться рядом с ним и не проговориться было ей не по силам. В конце концов, у нее есть гордость. Она все так же любит Руфуса, хотя и знает, что он питает страсть к другой женщине. Но Энни надеялась… Энни хотела…

– Очень жалко Селию, – уклончиво сказала она.

Теперь столь многое обретало смысл в поведении пожилой женщины: и странная сонливость, заставлявшая ее проводить в постели большую часть дня, и то, что она худела прямо на глазах, и страстное желание видеть Энтони в браке с Давиной. Желанию этому, вероятно, была причиной не только Маргарет с ребенком, но также и то, что Селия знала: после ее смерти, если Руфусу и Энтони доведется жить вместе, они могут просто убить друг друга.

– Очень жалко, – горестно согласился Руфус. – Пока доктор не сообщил сегодня, в чем дело, я и понятия не имел, что испытываю какие-то чувства к этой женщине, что мысль о ее смерти может причинить мне боль.

– Я рада, что вы поняли это, – с чувством произнесла Энни.

– Я тоже, – хрипло признался он. – Селия заняла место моей матери, и я так долго винил ее за это, что не понимал, как она дорога мне… Я… сегодня я сказал ей об этом, – с печалью в голосе добавил он.

– Рада слышать. У Селии есть недостатки, однако она всегда искренне заботилась о членах семьи Даймонд.

– Да, – согласился Руфус. – Сегодняшняя беседа не походила на прежние. Она… она рассказала мне кое о чем. Этого я не знал. – Его голос был едва слышен. – После моего рождения моя мать страдала постродовой депрессией. Врачи и сейчас не знают, как ее лечить, а тридцать девять лет назад и вообще не шло речи о какой бы то ни было помощи! Во… во время одного из приступов она спустилась к бухте и покончила с собой. – Он тряхнул головой. – Я ничего об этом не знал. Отец не говорил, и мне пришлось все эти годы строить собственные догадки.

Вероятно, Руфус решил, будто отец состоял в связи с Селией еще до смерти матери. Руфус столь сожалел о женитьбе отца на Селии и рождении Энтони, что было вполне естественным, почему он пришел к такому предположению. Даже если оно и неверно.

Стало быть, мать Руфуса покончила счеты с жизнью в бухте…

– Я уверена, отец хотел защитить вас. Он не желал, чтобы вы, тогда еще невинный ребенок чувствовали себя хоть сколько-нибудь ответственным за то, что произошло с вашей матерью, – уговаривала Энни. – Постродовая депрессия не такое уж редкое явление, и уж точно в этом нет вины ребенка.

Руфус поднял на нее измученные глаза.

– Ты очень мудра для своих лет, – с болью проговорил он. – Очевидно, они с Селией обсуждали этот вопрос и пришли к такому же выводу. И надо отдать должное Селии, она все время хранила эту тайну. Для всех, вероятно, было бы лучше, если бы она рассказала правду. – Он мучительно вспоминал годы, полные ненависти к умирающей женщине, которая на самом деле старалась защитить его, как могла.