Испытание любви - Диана Гамильтон Страница 35

– С этим все в порядке. – Лицо его смягчилось. – Он все рассказал ей, со всей своей язвительностью. Начал с самого детства, сказал о своей ревности, пригрозил, что доберется до меня. И до тебя… за то, что отшила его, когда он сделал тебе предложение. Ты никогда мне об этом не рассказывала! – Джеймс обнял Оливию за плечи. – Его неприкрытая злоба убедила Ванни, что он, наконец, говорит правду. Я бы свернул ему шею за все, что он сделал!

– Итак, ваша жена счастлива? – прохрипел Натан. – Надеюсь, вы позаботитесь, чтобы ей не стало хуже. – Он направился к двери. – Если Хью сделал все то, о чем я его убедительно просил, то мне нет смысла здесь дольше оставаться. Оливия, ты идешь или предпочитаешь остаться?

Джеймс начал что-то говорить, но Оливия уже его не слышала. Натан, не останавливаясь, шел через приемное отделение, как будто ему было все равно – пойдет она с ним или нет. Она догнала его уже у машины. Открывая дверь, он бросил на нее равнодушный взгляд.

Оливия поняла, что не сдержит слезы и разрыдается, если попытается прервать молчание. Внутри у нее все заледенело. Но, тем не менее, ей и Натану придется поговорить об их будущем. Хотя о каком будущем может идти речь? У них не было будущего. Теперь она в этом уверена.

Как только они вернулись домой, Натан сразу же пошел наверх. Он прошел мимо с каменным лицом, не обратив на нее никакого внимания, как будто ее и не было.

Контролируемая агрессия, подумала Оливия, но заставила себя пойти за ним. Ноги ее как будто налились свинцом.

Натан собирал свои вещи, методично складывая их в открытый чемодан.

– Что ты делаешь?

Оливия понимала, что задала глупый вопрос. Было совершенно ясно, чем он занимался. Голос ее стал каким-то чужим. Она вся дрожала. Пропасть между ними уже нельзя было преодолеть. Оливия никак не могла осознать скорость, с которой все это произошло. Неужели их любовь, такая красивая, так быстро умерла? От этой мысли становилось страшно.

– Я перееду в гостиницу, – сказал Натан, не поднимая глаз, и резким движением закрыл чемодан. – За остальными своими вещами зайду через день или два. Постараюсь прийти, когда ты будешь на работе. Что же касается остального… утомительных деталей… – Он небрежно махнул рукой. – Думаю, с этим разберутся наши адвокаты. О тебе и твоем ребенке позаботятся.

Все. Конец. Глупо, но она надеялась, хотя надежды не было никакой, что они все-таки смогут найти способ…

Теряя силы, Оливия прислонилась к двери, закрыла глаза, скрывая боль. Ужасную, бесконечную, нескончаемую боль.

– Это и твой ребенок, – прошептала она.

Она не знала, что хуже: то, что он уходил от нее, уходил в гостиницу, в которой всегда раньше останавливался и где сейчас жила Саша Ли, или то, что он отказывался от своего собственного ребенка.

– Давай не будем устраивать из всего этого мелодраму. – Голос Натана изменился. По его тону Оливия поняла, что он старательно сдерживает свои чувства, пытается скрыть их. – Все кончено. Я достаточно взрослый человек, чтобы пережить потери и продолжать жить. А ты? Ты, должно быть, знала, что это произойдет. Подобный поворот событий не стал для тебя неожиданностью.

Натан говорил так, будто их расставание неизбежно, всегда было неизбежным, будто с самого начала дни их совместной жизни были сочтены. А может быть, со дня появления в его жизни этой блондинки, этой «бомбы», взорвавшей их счастье? Натан предупреждал Оливию, что его признание причинит ей боль. Едва ли ей придется испытать боль сильнее нынешней.

Оливия подняла опухшие веки. Ее голубые глаза блестели от невыплаканных слез.

– Объясни мне, почему… – потребовала она и почувствовала глубокую обиду, увидев в его серебристых глазах раздражение, с каким он взглянул на часы.

– Начать с самого начала? – возмутился он. – Не упуская деталей? – Натан распрямил плечи и набрал воздух в легкие. – Все началось в ту минуту, когда мы услышали слова этого негодяя. Прежде никогда в жизни я никого не ревновал. Я стал презирать себя за те чувства, которые испытывал к этому сукину сыну, Джеймсу Колдвеллу. Я не уставал повторять себе, что ошибаюсь, что у тебя, вероятно, были основательные причины, чтобы поступать так, как ты поступала: во-первых, не позволить мне предпринять какие-либо шаги в отношении случившегося и не дать слухам разрастись. Кроме того, ты отказалась ради меня бросать работу, всегда бежишь к нему, когда бы он ни позвонил, позволяешь ему целовать себя…

Оливия смотрела на Натана, не моргая. Ведь это он убежал, а вовсе не она. Убежал к другой женщине, а сейчас обвиняет ее! Это было просто непостижимо.

– И последней каплей… – Натан проскрежетал зубами, – было твое признание в моем присутствии, что этот подонок говорил правду. У тебя с Джеймсом Коддвеллом был роман, который продолжается до сих пор. – Натан поднял чемодан. – Теперь все позади, и не будем к этому возвращаться.

Натан стоял перед Оливией, собираясь покинуть этот дом, покинуть ее, забыть, что когда-то любил ее. Но ведь он все неправильно понял!

– Нет, – сказала она, пытаясь справиться со своими эмоциями. – Нет. У меня с Джеймсом никогда не было романа. Он – мой босс, мой друг. И ничего больше. Я призналась… совсем в другом. – Оливия с трудом выдавливала из себя слова, но она понимала, что должна сказать все. – Я убила своего первого мужа. Я убила Макса! Это правда! – произнесла она, вся дрожа и едва дыша.

Все ужасные события той страшной ночи промелькнули у нее перед глазами, и она закрыла лицо руками. Но Натан развел их и пристально посмотрел на нее.

– Ты понимаешь, что говоришь?

Она молча кивнула. Зубы ее стучали. В лице не было ни кровинки.

– После того как это случилось, я думала, что сойду с ума. Я места себе не находила. Неделю не была на работе… Похороны… и все, что с этим связано. Но, вернувшись на работу, не выдержала и все рассказала Джеймсу. Я пыталась удержать себя, но не смогла. Думаю… Хью все подслушал. Джеймс настоял, чтобы я какое-то время пожила в их доме, с ним и Ванни. Думаю, что без них я бы не пережила случившегося. Я перед ними в очень большом долгу. Но даже если бы и питала к Джеймсу какое-то чувство, кроме дружбы, то бы все равно скрыла его. Я бы никогда не смогла причинить боль Ванни.

Оливия так дрожала, что едва держалась на ногах. Натан молча поднял ее и уложил на кровать, укрыв пледом. Он вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с бокалом бренди в руке.

– Выпей вот это.

Увидев бокал, она покачала головой. Взгляд ее задержался на его тонких и крепких пальцах, которые когда-то ласкали ее. Больше он уже никогда не прикоснется к ней.

– Я чувствую огромную вину. – Оливия в отчаянии посмотрела на Натана.

Он протянул ей бокал и заставил выпить. Обжигающий напиток ударил ей в голову, и она закружилась. Оливии показалось, что в серых глазах Натана промелькнуло сострадание, сочувствие. Но не ошиблась ли она? Ведь такого просто не может быть.