Шелк и тайны - Мэри Джо Патни Страница 34

Росс задумчиво поглядел на жену. «Безусловно, самым интересным происшествием на сегодняшний день была та ночь в караван-сарае. Вот что значит чутко спать во время путешествий по опасным странам! Чье-то робкое прикосновение к плечу так потрясло меня, что я мгновенно проснулся. К своему удивлению, я увидел Джулиет. Она приблизилась ко мне и погладила по шее, а когда я повернулся, прижалась всем своим сонным существом и удовлетворенно вздохнула. И от этого меня стали терзать болезненные воспоминания».

Забывшись во сне, Росс обнял ее и разрешил себе притвориться, что прошедшие двенадцать лет были дурным сном и сейчас он вместе со своей женой мирно дремлет в супружеской постели в Чепелгейте. Спать больше не хотелось, ибо эта нежданная близость стала подарком для него и он решил насладиться ею в полной мере.

Несмотря на сладостные дремотные ночные часы, он изо всех сил старался подавить страсть, хотя и не слишком в этом преуспел. Он все время спрашивал себя, что будет, если он ее поцелует… или погладит по груди… или прикоснется к более сокровенным местам? Как она на это отзовется, и сколько времени пройдет, прежде чем она проснется? Но он не пытался это выяснить, ибо, возжелай он большего, ему пришлось бы распрощаться со всем тем, что с таким трудом удалось завоевать. Глупо.

Когда Джулиет наконец проснулась и напряглась в объятиях мужа, ее смятенная реакция убедила Росса, что будет лучше, если он сохранит остатки благоразумия и притворится спящим. Когда она нежно, чуть ли не любовно поцеловала его, он едва не выдал себя, но, к счастью, взял себя в руки. Он не сожалел о своей нечестности, ибо их обоих в высшей степени смутило бы, если бы они поняли, что между ними произошло. И без того уже ситуация была довольно непростой.

К сожалению, подобный эпизод больше не повторился: в каждую последующую ночь Джулиет постоянно выбирала себе место поближе к Салеху. «Интересно, что мог означать тот эпизод в караван-сарае? Наверное, она скучает по любовнику, которого оставила в Сереване, и повернулась ко мне, поскольку ей захотелось мужского тела». Однако эта мысль показалась ему неприятной. «А может, ее поведение просто свидетельствует о том, что не так-то просто разрывать узы супружества. Странно, но сознательно, волевым усилием мы никак не можем покончить с такой непрочной связью. Видимо, и не такой уж непрочной».

Росс все время находился рядом с Джулиет, и это держало его в постоянном нервно-сексуальном напряжении, несмотря на то что они ни разу не поговорили с глазу на глаз после той ночи в Серахсе. Казалось, в мужской одежде Джулиет потеряется и ему легче будет справляться со всем этим. Однако Россу не повезло: воображение с легкостью преодолевало преграду из бесформенной, окутывавшей ее с ног до головы одежды. Росс прекрасно знал, что скрывается под этими темными одеждами, именно в этом таилось нечто страстно-эротическое. Всякий раз, когда он смотрел на Джулиет, перед ним возникала яркая картина ее изящного, гибкого тела, прекрасных длинных ног, водопада огненных волос, что обрушивался на ее белую шелковистую кожу…

Он тряхнул головой, поскольку постоянные мысли об этом нанесли бы ему со временем тяжелую душевную рану.

Несколько минут спустя главный погонщик каравана Абдул Вахаб рысью подскакал к Россу. Кафила-баши сидел верхом на плотной жилистой низкорослой пустынной лошадке. Днем он постоянно перемещался вдоль каравана, проверяя, все ли в порядке, и предлагая помощь при необходимости. Приблизившись к Россу, он крикнул:

— Салаам алейкум, Кхилбурн!

Улыбнувшись, Росс ответил:

— Мир и вам. Что, скоро будем устраиваться на ночлег?

— Пока нет. — Кафила-баши нахмурился. — Для нас оказалось пагубным то, что большую часть дня мы блуждали и искали заблудившихся. Теперь у многих в караване почти не осталось запасов свежей воды. Я думаю, сегодня нам лучше ехать подольше, ибо я буду волноваться до тех пор, пока мы не доберемся до колодца в Карагоше.

Росс показал рукой на север. Там вдалеке были видны сгущавшиеся грозовые тучи.

— Наверное, скоро пойдет дождь.

Абдул Вахаб посозерцал облака, потом покачал головой.

— Там идет дождь, но мне кажется, что нам так не повезет. Впрочем, возможно, милосердный Бог докажет, что я ошибаюсь. — Он прощально поднял руку и ускакал, чтобы проверить, как там остальные путники.

Росс понимал тревогу Абдула Вахаба, ибо одной из основных обязанностей главного проводника каравана было следить за тем, чтобы хватало воды. Однако сам Росс не слишком беспокоился: возможно, запасы воды на исходе, но нежаркое весеннее солнце делало нехватку питья не столь критической, как знойным летом. «И даже если мы сегодня вечером не доберемся до колодца, все равно положение у нас не такое уж тяжелое».

На севере вспыхивали молнии, доносились редкие раскаты грома, но, как и предсказывал кафила-баши, гроза к ним так и не приблизилась. Предполагалось, что еще несколько часов они проведут в пути, поэтому Росс выудил из корзины сушеные финики и раздал по пригоршне своим компаньонам. Отъехав на безопасное расстояние от Джулиет, он отметил, что она уже приноровилась есть, не снимая покрывала. Теперь и настоящий тарги не заподозрил бы, что она не одною с ним роду-племени.

Путники проезжали по низким песчаным дюнам, служившим домом одним только ящерицам. Изредка встречались жалкие пучочки травы, довелось им миновать и обнаженную скальную породу. Некрасивая ящерица-геккон высунула голову из норки и что-то продребезжала Россу. Самым громким звуком было слабое позвякивание колокольчиков на уздечке шедшего впереди верблюда.

Холмы становились выше, и из-за этого караван вытянулся в длинную линию. Потом лощина круто увела путников вниз, и наконец они достигли пересохшего русла реки, так называемого вади. Абдул Вахаб остановил свою лошадь на дальнем берегу, мрачно посмотрел сначала на нависшие вдалеке грозовые тучи, а потом на вади, который, извиваясь, терялся из виду в двухстах ярдах отсюда. Повернувшись к каравану, Абдул Вахаб громко призвал всех поторопиться.

Росс помрачнел, догадавшись, о чем думал кафила-баши: несмотря на то что на караван не прольется дождь, велика вероятность, что вади перерастет в смертельно опасный поток, если гроза извергнет достаточно воды в верхнем течении русла. Это так типично для пустыни: человеку грозит опасность от нехватки воды, и в то же самое время он может погибнуть от избытка ее.

Росс подумал о возможном наводнении и дернул уздечку Джульетты, чтобы та прибавила шаг. Она обиженно обернулась, но пошла быстрее. Вьючный верблюд послушно побрел за нею. Росс все время понукал верблюдицу, и уже через несколько минут они пересекли вади и стали карабкаться по крутому противоположному берегу.

Едва непрерывный поток людей и животных пересек песчаный канал, Росс оглядел весь караван, пытаясь разыскать своих товарищей. Верблюд, тащивший на себе Салеха и Мурада, тоже забрался выше по склону. Однако Джулиет по-прежнему оставалась посередине вади из-за того, что ее вьючным верблюдом вдруг овладело упрямство.

Через несколько мгновений оказалось, что Росс не зря беспокоился. Пока Джулиет сражалась с заартачившимся верблюдом, по излучине реки промчалась вязкая, темная от ила вода. За несколько секунд быстрый, доходящий до колен поток затормозил продвижение тех, кто не успел перебраться через вади. Сидя верхом на лошади, кафила-баши закричал: