Клиника любви - Мария Воронова Страница 34

Вот и сейчас дежурная сестра вытянулась по стойке «смирно» и, кивнув головой в безупречном колпаке, отбарабанила заветные слова — в полном соответствии с постулатом Суворова «тяжело в учении, легко в бою».

— Министерство здравоохранения и социального развития, инспектор Смысловская. Вольно! — в том же тоне прозвучал ответ.

От неожиданности Саня хихикнула. И почувствовала к инспекторше симпатию.

Но радоваться было рано. Пост подвергся доскональной и жесточайшей проверке. Было ясно, что свое дело Вероника знает и все слабые места в так называемой первичной документации ей прекрасно известны.

— В операционном журнале нет номеров историй болезни, — говорила она. — Почему не вписываете?.. Вот здесь, смотрите, движение не отмечено: выписан больной или умер? Или он у вас без вести пропал?.. А почему в протоколе переливания крови не отмечена температура через час после гемотрансфузии?..

Через сорок минут Смысловская оторвалась от документов. Вид у нее был удовлетворенный, как у упыря, проведшего ночь на станции переливания крови.

— А вы думали: соорудили липовые отчеты — и порядок?

Саня с Миллером переглянулись. Именно так они и думали.

— Нет, дорогие мои, — продолжала Смысловская, — в первую очередь я оцениваю те документы, которые действительно необходимы в работе учреждения. У вас они ведутся небрежно. А вот дисциплинированные сестры и опрятный вид отделения — это радует. Но чтобы составить реальное представление о клинике, мне необходимо как минимум посетить операционный блок, понаблюдать за ходом операции, поприсутствовать на лекциях. Скажем, на одной лекции профессора Криворучко и на одной вашей, Дмитрий Дмитриевич. Надеюсь, в течение этих двух дней вы предоставите мне такую возможность. Что же касается ваших отчетов, — тут Смысловская сделала паузу и усмехнулась, — можете…

— Не надо! — страдальчески скривилась Саня, потратившая на эти идиотские отчеты кучу времени. — Пожалуйста, не продолжайте!

Смысловская носилась по клинике весь день, без перерыва на обед, хотя Тамара Семеновна неоднократно пыталась остановить ее и угостить на славу. Когда Саню потребовали в операционную, Вероника увязалась за ней и простояла рядом всю операцию, отпуская достаточно дельные замечания. Она аккуратным почерком переписала в блокнот все оборудование операционной, а также пожелания хирургов и анестезиологов по приобретению новых аппаратов ИВЛ и прибора для реинфузии крови. Оперировал Мирошниченко, но Миллер, который обычно по десять раз заглядывал в операционную, когда работали молодые хирурги, на этот раз растворился без осадка.

Поздно вечером Анатолий Васильевич позвонил дочери на мобильный и поинтересовался, где Смысловская. По ее указанию он подъехал к дверям клиники и уже около часа ждал в машине, но инспекторша все не спускалась.

— Ты ей интеллигентно намекни, что я до утра здесь сидеть не буду, — обиженным тоном сказал Елошевич и отключился.

Сожалея, что ей самой не удастся напроситься к отцу на борт и с комфортом доехать до дома, Саня поднялась к Криворучко. Дверь кабинета была полуоткрыта, поэтому она вошла без стука.

Хозяина в кабинете не было, зато возле окна стояли Миллер с Вероникой и глядели друг на друга с ненавистью, которой было невозможно не заметить даже с первого взгляда. На Саню парочка не обратила ни малейшего внимания.

Поняв, что появилась не вовремя, Саня сделала шаг назад и, закрывая за собой дверь кабинета, услышала, как своим обычным спокойным тоном Смысловская произнесла:

— Попробуй только дернуться, и я тебя раздавлю.

Саня выскочила в коридор, нервно шаря в кармане в поисках пачки сигарет. Значит, они знакомы, причем хорошо знакомы! Но что же это за отношения? Откуда такая ненависть? Неужели роман в прошлом? Как некстати это Миллеру! Перед самой свадьбой!

Задумавшись, она прямо с сигаретой в зубах прошла на сестринский пост. Проявив высокую бдительность, там у нее сигарету немедленно отобрали, но взамен предложили чашку крепкого кофе.

Придя в себя после нескольких глотков, она вспомнила о просьбе отца, но возвращаться в кабинет Криворучко не стала, а позвонила Миллеру на мобильный.

* * *

Подсмотренная мизансцена Миллер — Вероника Смысловская в кабинете Криворучко никак не выходила из Саниной головы. Ее мучило любопытство.

На людях эти двое вели себя прилично, и если бы Саня не оказалась случайной свидетельницей того разговора, то вряд ли обратила бы внимание на их поджатые губы и прищуренные глаза.

Прошло два дня, и Смысловская, успевшая перетряхнуть всю клинику, отбыла, обещав через месяц вернуться, чтобы ознакомить коллектив с результатами проверки. На радостях, что все позади, Криворучко с Миллером напились и напоили Елошевича.

Саня с Наташей ждали отца и жениха в Наташиной кухне, периодически прозванивая их телефоны и опасаясь, что гуляк заметут в милицию. Но, слава Богу, обошлось без эксцессов.

Когда Миллер возник на пороге квартиры, у Сани возникла было коварная идея, пользуясь его состоянием, выведать насчет Смысловской… Но в присутствии Наташи это было невозможно.

«Если и был у них когда-то роман, то теперь это не имеет никакого значения, — думала Саня, загружая Анатолия Васильевича в такси. — И у Наташи все будет хорошо».

Петькин класс часто ездил на всевозможные экскурсии, и родители по очереди должны были сопровождать процессию. Сегодня была Наташина очередь после уроков везти детей в Зоологический музей, а ей как назло с самого утра нездоровилось. Боясь разболеться перед собственной свадьбой, она позвонила Сане посоветоваться, какое лекарство принять, но трубку снял Анатолий Васильевич, который тут же безапелляционно заявил, что поедет с детьми сам, а после экскурсии привезет Петьку домой.

После этого известия Наташа сразу почувствовала себя лучше и, вместо того чтобы отлеживаться в постели, занялась готовкой. Елошевич любил греческий салат, и, к счастью, все продукты для него нашлись.

Наташа собиралась встретить мужчин в халате, шерстяных носках и с замотанной шеей, но перед самым их появлением неожиданно для себя побежала в ванную переодеваться и даже сделала легкий макияж.

Петька ввалился в квартиру, наполненный впечатлениями, вслед за ним вошел Анатолий Васильевич со скромным букетиком в руках — ровно таким, какие дарят заболевшим родственницам.

— Ну, как вы, дядя Толя? Устали, наверное, ужасно?

— В свое время я по тысяче человек пополнения перевозил, — важно сообщил он. — А тут-то всего ничего! Построил взвод на три отделения, назначил командиров… И никаких вопросов! — Он собрался уходить, но Наташа стала насильно снимать с него куртку.

— Ничего не хочу слушать! Мыть руки и обедать.

Анатолий Васильевич легонько провел пальцами по Наташиному лбу.

— Э, да у тебя жар. Давай-ка наоборот: ты ляжешь, а мы с Петькой займемся обедом. И тебя покормим, и сами поедим. Иди ложись, не стой на сквозняке. Ты что, забыла, что у тебя свадьба на носу?