Моя желанная - Маргарет Каллахэн Страница 34

— О Холли, что ты наделала?! — прошептал он, но губы его улыбались.

— Что же такого я наделала? — дерзко отозвалась она. — Ничего, Девлин Уинтер, совсем ничего… пока. Но прежде чем кончится ночь…

— Прежде чем кончится ночь?

Но Холли только улыбнулась, вытянулась и положила обе ладони ему на грудь, большим пальцем потрогала сосок, который отвердел от ее прикосновения.

— Колдунья! — пробормотал Дев, ловя руки и целуя ладонь. — Моя удивительно непостоянная колдунья.

Он снял свитер, и мускулы играли в серебряном свете луны, а Холли вспомнила другую ночь при луне, когда они чуть не отдались друг другу на пляже. Прошло две недели. Какой же она была дурой, отказывая ему! Она любит его. Он у нее в крови, она живет им, дышит им, и ничто в мире не в состоянии изменить ее чувства. Сегодня ночью он принадлежит ей, а она принадлежит ему. Телом и душой. Завтра не существует. Во всяком случае, теперь. И вообще никогда. Потому что все завтра казались слишком страшными. Дев здесь. Принадлежит ей. Они принадлежат друг другу.

Холли выскользнула из платья, в то время как Дев улегся рядом и, опершись на локоть, смотрел на нее с такой серьезностью, что у нее дрогнуло сердце.

— Дев…

— Тихо, — попросил он, — позволь мне насладиться. Ты прекрасна. — Дев провел пальцем по ее щеке, потом по другой, стирая слезы. — Ты очень красива, и ты моя. Вся моя. Слышишь меня, Холли? Ты моя.

Он накрыл губами ее губы. Холли задохнулась и обхватила руками голову Дева, стараясь продлить поцелуй. Она раскрыла губы, его язык проник ей в рот, во влажную, чувствительную глубину. Холли тесно прильнула к нему и, ощутив его возбуждение, засмеялась от счастья.

— Колдунья! — повторил он и начал целовать ее веки, нос, одну щеку, другую, уголки рта, потом языки их снова соприкоснулись…

Черт возьми, он знал, чего она хочет, но дразнил ее, отказывал ей! Так близко и так далеко! Руки, губы, язык — прикосновения слишком краткие, чтобы закончиться желанной близостью, все новые и новые разочарования, от которых ей хотелось кричать, как от боли.

Но придет и ее черед, утешала она себя. Тогда Девлин Уинтер станет умолять ее, а она будет отказывать — до определенного предела, разумеется. Заметив ее усмешку, Дев прижал свои бедра к ее бедрам, красноречиво напоминая о грядущем соединении. Нервная дрожь прошла по телу Холли, но он снова отпрянул.

— Еще нет. Слишком быстро.

Ей оставалось только согласиться. Когда волшебные пальцы ласкали ее груди, когда губы Дева касались ямочки на шее, а потом спускались к ложбинке между грудей, она надеялась, что мгновение будет длиться вечно, знала, что в ее сердце оно останется памятным навсегда. Потому что она любила Дева. А сегодня, пусть только на одну ночь, Дев любил ее.

— О женщина, я хочу видеть! — Он подсунул обе руки ей под спину, расстегнул бюстгальтер, отбросил его в угол. — Холли, моя прекрасная Холли, как это чудесно! — бормотал он, дотрагиваясь до сосков.

Дев поднес палец к ее рту, она лизнула его, а он снова и снова трогал влажным пальцем соски, глядя при этом Холли в лицо. Он обвел каждую грудь вначале пальцами, потом губами, языком. Холли содрогалась от страсти, а Дев повторял:

— Еще нет, моя принцесса, еще нет.

— О Дев! Пожалуйста, Дев! Ради Бога! — умоляла она, запустив руки в его шелковистые волосы.

Дев вздрогнул, когда она коснулась шрама на голове, и Холли замерла, опасаясь, что причинила ему боль, но Дев поцеловал ее, успокаивая.

— Уже скоро, любовь моя, — пообещал он. — А потом снова и снова всю долгую ночь, хорошо?

«Любовь моя»! Сердце у нее обрело крылья. По крайней мере сегодня ночью Дев любит ее. И сегодня она ему верит.

— Пари держу, что хорошо! — Она притянула к себе его голову, целовала в губы, дотрагивалась — на этот раз с большой осторожностью — до шрама на затылке.

«Какой ужасный рубец!» — думала Холли, но сосредоточиться на этом не успела, потому что уже Дев становился нетерпеливым. Он потянул вниз ее трусики, и она приподнялась, чтобы ускорить процесс. Дев расстегнул молнию на брюках и вскоре остался перед ней в гордой наготе.

— О Дев! Боже мой! — бормотала она, переводя взгляд с лица Девлина на его восставшее мужское достоинство. Она потянулась к нему, не уверенная, что ей это позволят. Дев отступил на шаг и засмеялся, а Холли мучительно застонала.

— Еще нет! — предостерег он и, чтобы избежать прямого телесного соприкосновения, которое могло лишить обоих самообладания, опустился на колени возле постели. Он поцеловал ее в губы, в ямочку на шее, где бился пульс, легко коснулся ложбинки между грудей, двинулся ниже и просунул кончик языка в пупок, вызвав невероятное возбуждение. Однако Дев не дотрагивался до нее. Только его губы, язык и зубы.

— О Дев!

— О Холли! — с усмешкой отозвался он. Губы оторвались от кудрявых волос на лобке, двинулись к бедрам, дотронулись до местечка над коленом. Язык лениво лизнул подъем ноги, перешел к пальцам и снова отправился наверх — медленно, невыносимо медленно! — добрался до внутренней стороны бедра, до лобка и…

— Дев! Пожалуйста, Дев!

Холли корчилась от страсти, от желания, чтобы Дев остановился, и одновременно от желания, чтобы он никогда не останавливался. Потому что она была на небесах и в аду в одно и то же время.

Но вот Дев лег рядом, ласкает ее бешено, исступленно, рука его тянется вниз, палец проникает в самую сердцевину ее страсти, и она, теряя связь с реальностью, трепещет в приливе эмоций на волне наслаждения. В секунду наивысшего подъема Дев входит в нее, его восхитительное тело сливается с ее телом в совершенной гармонии, ритм убыстряется, музыка у Холли в голове звучит крещендо, а сама она исчезает, исчезает, исчезает, уносясь в другое измерение.

— Всю ночь. Ты обещала, — серьезно сказал Дев, поднимая голову.

— Да поможет нам завтра Бог, — ответила Холли, и ее рука потянулась к паху Дева.

Тот быстро отодвинулся, а она засмеялась.

— Всю ночь, — повторил он. — Но всему свое время, моя маленькая распутница. Не знаю, как тебе, а мне просто необходимо выпить.

Он поцеловал ее до обидного быстро и удалился, голый, из спальни.

Оставшись одна, Холли поправила простыни и сложила подушки так, чтобы на них можно было опереться спиной. Ее кровать не рассчитана на двоих, но они с Девом уместились, и, поскольку сон не был предусмотрен, тесное соседство будет способствовать любовному влечению.

Обхватив колени руками, Холли принялась перебирать в уме крупицы своего счастья. Этой ночью она любила и была любима, а завтра… Нет, сейчас она счастлива и не позволит чему бы то ни было встать между ней и ее счастьем. Только Деву. Вот он отворил дверь, и Холли покраснела при воспоминании о том, что он делал с ее телом и душой.

— Я заглянул в спальню к Джону, — сказал он, протягивая ей стакан охлажденного белого вина. — Он спит как грудной младенец.