Набоб - Ирэн Фрэн Страница 34

Отчаяние Бхавани только усилилось; напыщенный слог, в который брахманы облекают свои мысли, раздражал его до крайности. Но недавний урок покорности пошел впрок; он промолчал.

Мохан отметил под глазами раджи большие темные круги.

— Выслушай меня спокойно, — снова заговорил он. — Знай, что в давние времени фиранги уже приходили на нашу землю; о тех временах теперь никто и не помнит. Этих фиранги звали Дарий Перс и Александр Грек. Знай также, что они как пришли, так и ушли, оставив нам немного от своего искусства и своих наук, ничтожные мелочи в сравнении с тем, что мы открывали здесь. Потом они возвратились на Запад и из века в век пели нам славу… Мать-Индия не меняется, раджа. Те, кто в нее приезжают, — всего лишь гости; они какое-то время волнуют ее пространства и вновь уходят. Нам остается лишь брать у фиранги то, что у них есть лучшего!

— Но лет пять назад ты говорил мне, что из-за Черных Вод придут две группы фиранги и что они начнут драться друг с другом на наших землях.

— Это верно; они ненавидят друг друга, как мангусты и кобры. Одни из них носят красные камзолы; они явились с маленького острова, затерянного в северной части Черных Вод, и говорят на языке, из которого брахманы Бенареса объяснили мне несколько слов. У них, как и у тех, что стоят лагерем у наших ворот, есть огненные глотки, пушки, как они их называют.

— Как?

— Пушки. Неважно. Ибо вот что говорят звезды. Мы только что вошли в знак Козерога, и планета войны находится на асцеденте. Следовательно, те фиранги, что стоят у твоих ворот, принесли тебе справедливую и добрую войну. Когда она начнется, я не знаю. Но не забывай, что ты — кшатрий, сын Солнца, и что твой главный долг — сохранить независимость, даже если она будет стоить тебе жизни.

— Значит, я должен погибнуть в этой войне?

— Этого звезды мне не говорили. Я только повторяю, что тебе следует опасаться сапфиров.

— А Сарасвати? А мой сын? Что говорят звезды о них?

— Они тоже находятся под знаком воинственной планеты.

— Это невозможно, по крайней мере в отношении Сарасвати. В ней все — Шукра, любовь и чувственность.

— Если бы было так, раджа, я ни за что не посоветовал бы твоему отцу дать ее тебе в жены, ведь любовь — соперник Солнца! Именно я велел ему узнать тайну ее рождения; я не был уверен, что она кшатрийка, а не простая баядерка. Тогда-то мы и узнали, что она из хорошей семьи, а кроме того, и это редчайшее качество, она находится под защитой Царя Кобр. Как сейчас помню, я сверился с небом, это была очень ясная ночь; все предсказания были благоприятны: Солнце достигло своей самой сильной позиции, а это означает, что она — Путрабхава, женщина, рождающая сыновей, и у нее будут дети, слава, всеобщее уважение…

— Да, — пробормотал Бхавани, — это правда.

— Годх, свобода Годха, — повторил Мохан. — Прими этих фиранги. И не прячь от них свою супругу.

— Я так и собирался сделать. Замкнутость зенаны хороша для мусульман, а я полностью доверяю Сарасвати. Она необычная женщина.

— Ты прав.

Брахман задумался на мгновение, потом сказал:

— Главное, сделай ей побыстрее второго сына!

— Ее чрево сухо уже пять лет!

— Чрево молодой женщины, которая родила в пятнадцать лет, не может оставаться сухим, когда ей исполняется двадцать. И сам ты, едва достигнув тридцати, силен и полон энергии. Разве вторая жена не родила тебе недавно еще одну дочь? Раджа, это твое сердце хворает, а не чрево Сарасвати: ты очень обеспокоен, поэтому природа, как ты ни стараешься, не дает тебе потомства от той, которую ты любишь.

— Чего же я боюсь?

— Своего брата. Младшего брата, который сбежал на Восток на следующий день после смерти отца.

— Я — раджа по праву.

— Не считай себя умнее других. Зависть твоего брата Рагу известна всем. Именно поэтому тебя так удручает и тревожит появление фиранги: стоит Рагу набрать хорошую армию из этих заморских воинов и вторгнуться в твое княжество, — ты погиб. Если, конечно, не предпримешь упреждающих мер и тоже не будешь обладать оружием и людьми из-за Черных Вод. И если не родишь много крепких и смелых сыновей, чтобы сделать свою власть несокрушимой даже в то время, когда, согласно Дхарме, силы покинут тебя. Сделай сына Сарасвати; в ней есть сила и воинственность, и ей покровительствует Царь Кобр.

Мохан прикрыл глаза и поправил складки своей шафрановой юбки. Разговор закончился. Раджа простерся перед ним.

— Иди помолись, — сказал брахман.

— Я сейчас же пойду молиться Кришне.

— Война и войско скорее относятся к Кали. А ты пренебрегаешь ею со времени своей женитьбы.

— Брахман, оставь меня молиться Кришне, который благословил мою любовь…

Раджа засмеялся. Мохан вернул ему прежнюю уверенность в себе. Он встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на долину Годха, Тигровую крепость и охранявшие ее ущелья, на лагерь фиранги. Бхавани, со своим бриллиантовым султаном, в позолоченных одеждах, свежий после утреннего туалета, излучал сияние.

Он щелкнул пальцами и, когда появился слуга, приказал:

— Позови начальника стражи!

Спустя несколько минут тот стоял перед своим господином.

— Пусть приготовят парчовое платье для начальника фиранги! Пусть им дадут все необходимое: пищу и достойную одежду. И пусть их торжественно проведут через весь город. Властью меча! Да будет так, согласно моей воле!

Сидевший на ковре брахман не смог подавить улыбку. Звезды были правы. И в том, что Бхавани упорно верит, будто Сарасвати рождена под знаком любви, и в том, что оба они продолжают в первую очередь почитать Кришну! Властью меча! Звезды, несомненно, управляют раджей, хотя он этого не чувствует: он ведь не произнес сейчас первой части ритуального восклицания годхских раджей: властью любви…

Размышляя над этим, брахман перестал улыбаться. Он ведь тоже не все сказал Бхавани, умолчал малую часть из того, что прочел по звездам, находясь в своей обсерватории Янтар-Мантар. Он ни за что не сказал бы ему этого, не сказал бы и Сарасвати: ей слишком рано знать. Ни один астролог, как бы сведущ он ни был, не сумел бы предсказать, как именно произойдет то, что он узнал, следя за движением звезд. Вместе с тем еще в полночь Мохан ясно увидел в тенях лунного света на Янтар-Мантаре, что воинственная планета во всей своей силе вошла в астральный дом, управляющий судьбой царицы. И нежная Сарасвати, которая все еще думает только о любви, скоро станет тем, кем считают ее звезды: воительницей.

* * *

Солнце стояло в зените, когда у Ворот Ветров поднялся шум. Мадек и Мартин-Лев вскочили на ноги. Они не могли не узнать этой пронзительной монотонной музыки: слава, триумф, почести, — вот что она означала; ожидание закончилось. Все смешалось в приближающемся шуме: струны, трубы, раковины, барабаны; это был тяжелый и торжественный ритм пышных индийских церемоний, дополняемый гулом толпы. В облаках красной пыли французы, как ни старались, смогли разглядеть только отряд в шитых битью тюрбанах и несколько следовавших за ним слонов с раскрашенными бивнями; это зрелище больше походило на мираж.