Шляпка с перьями - Мэри Бэлоу Страница 34

Она с особой ясностью поняла, как бесконечно далеки эти два мира – тот, к которому она скоро будет принадлежать, и тот, к которому тянется ее сердце.

Герцог Бриджуотер сам заговорил об этой встрече в холле дома его матери, прежде чем попрощаться и уйти.

– Я пошлю приглашение вашим друзьям, как только окажусь дома, – сказал он. – Они показались мне приятными людьми.

– Да, – сказала она. – Благодарю вас, ваша светлость.

Он в молчании задержал ее руку на несколько мгновений, глядя при этом ей в глаза. Затем поднес руку к губам и ушел.

Наверное, ее несдержанность внушила ему отвращение, думала она, медленно поднимаясь по ступенькам. Она должна была вести себя спокойно, тихо побеседовать с Мириам и Томом, после чего снова присоединиться к своей группе. Тихо и прилично, в не смущающей никого манере. Вот чего ждал от нее его светлость. Но она увидела друзей и забыла обо всем, что выучила за последние две недели.

Больше она не забудет, мысленно поклялась она.

Но Стефани снова забыла, и произошло это чуть больше, чем неделю спустя.

Герцог Бриджуотер был рад услышать, что его лучший друг, маркиз Керью, вместе с женой и детьми был уже на пути из Йорка в Лондон. Приглашение на свадьбу, конечно, было отослано, но герцог до конца не верил, что они приедут. Они редко бывали в городе, утверждая, что жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее там, где они бывают только по обязанности, поскольку нет места на земле лучше, чем их родной дом.

Но они приедут на свадьбу. Как и граф Торнхил с семьей.

«Мы уже начали доказывать друг другу, что необходимо приехать в город и присоединиться к тебе и Фрэнсису с Корой на несколько недель Сезона, – писал маркиз. – И тут приходит известие о твоей помолвке и приглашение на свадьбу. Теперь нас ничто не удержало бы, конечно. Ожидай нашего приезда еще до свадьбы, чтобы мы успели взглянуть на невесту и дать свое одобрение. Саманта заявила, что уже давно пора. Оставляю комментарии по поводу последнего заявления за тобой. Она упросила меня дать ей разрешение поехать, несмотря на событие, которое мы вот-вот ожидаем и признаки которого ты мог бы видеть, когда гостил здесь».

Они приехали, все четверо, вместе со своими детьми, как и обещали, за неделю до свадьбы. Граф Торнхил открыл свой городской дом. Он и графиня пригласили герцога Бриджуотера с невестой пообедать с ними, Керью и лордом и леди Фрэнсис Неллер двумя днями позже. Это выглядело, как воссоединение старой компании, какой они собирались во время последнего визита герцога в Йоркшир. За исключением того, что обстоятельства изменились, и Стефани не было с ними в Йоркшире.

Вечер был полон волнений, впрочем, герцог Бриджуотер не был уверен, что кто-то, кроме него, испытывает волнение. Стефани выглядела прелестно в золотистом вечернем платье, в простоте покроя которого он начал узнавать ее характерную черту. Она держалась естественно и очаровательно, с легкостью войдя в компанию. Его друзья отнеслись к ней с теплотой. Разговор во время ужина был оживленным.

– Она красавица, Бридж, – сказал граф Торнхил, когда леди удалились в гостиную, а джентльмены остались, чтобы выпить по рюмочке портвейна. – И она определенно знает, как подчеркнуть красоту волос.

– Очаровательная леди, – добавил маркиз. – Надеюсь, мы ее не смутили, как, помнится, Кору, когда впервые встретились с ней.

Лорд Фрэнсис улыбнулся.

– Я все еще временами вижу панику в глазах Коры, когда она слышит очередной титул, – сказал он. – Ей очень нравится мисс Грей, Бридж. Твоя невеста составила компанию Коре и детям несколько раз по утрам в парке, пока я был отослан наслаждаться жизнью к Уайту. Дети зовут ее тетей Стефи, и мне было велено не ругать их за фамильярность. Кажется, тетя Стефи сама настояла на подобном обращении.

Остаток вечера прошел столь же оживленно, пока они беседовали, играли в карты и пили чай в гостиной.

Но герцог Бриджуотер весь вечер ощущал какую-то неловкость. По правде говоря, он чувствовал себя неловко весь день. Он задел и оскорбил ее в тот вечер на балу у сестры, и он знал, что она не забыла об этом, хоть он попросил прощения – очень искренне – и она это прощение дала. Но с того вечера между ними возник барьер, который оказался непреодолимым.

Не то чтобы она замкнулась в молчании. Напротив. Она не давала разговору затихнуть ни на минуту. Он не мог укорить ее ни в одном промахе, когда она общалась с ним или в обществе.

Но в их отношениях не осталось и намека на что-то личное. Теплота и улыбки, которые он помнил со времени их совместного пути – как давно это было! – ушли. Неуверенное смущение тех первых дней в Лондоне, отблеск чувства, почти страсти – исчезли.

Он постарался сделать беседы более личными, когда они оставались вдвоем. Он попытался заговорить с ней о детстве. Но потерпел полное поражение. Она всегда меняла тему разговора. Он надеялся, когда они встретили ее друзей в Королевской академии – он был покорен живостью ее манер, – что, возможно, удача улыбнулась ему. Он надеялся, что она заговорит о них, предложит нанести им визит в гостиницу. Но ничего этого не произошло.

Она закрыла от него свой мир. Он был наказан, думал он, за то, что критиковал ее поведение на балу у сестры. Как страстно он желал, чтобы она снова повела себя так, как в тот раз! И теперь, когда было уже слишком поздно поворачивать назад и что-либо исправлять, он пытался понять, что его тогда так напугало и заставило устыдиться. Она была, как верно сказала тогда, его невестой. Можно было только надеяться, что как муж и жена они будут желанны друг для друга, поскольку остаток жизни они могли получать подобное удовольствие только друг от друга, либо же совсем отказаться от него. Они обнаружили, что желанны друг другу за три недели до свадьбы – и он обвинил ее в распущенности, а себя – в непростительной утрате контроля.

Но было слишком поздно поворачивать назад. И не было возможности повторить то объятие и сделать все по-другому. Она не давала ему ни единого шанса. Она вела себя так безупречно, что иногда ему казалось, что она окружила себя клеткой изо льда.

Снова встретившись с друзьями, он ощутил всю безнадежность собственного брака. Все три пары выдержали выпавшие на их долю испытания и пришли к покою и даже счастью. Кажется невозможным, слишком хорошим, чтобы быть правдой, что подобное может случиться и с ним. И все же вид его друзей заставил его понять, как отчаянно он желает, чтобы воплотилась в жизнь мечта его юности.

Ему хотелось любить ее. И чтобы она любила его. Стать ее самым близким другом. И чтобы она стала его лучшим другом. Прожить в покое и близости остаток своих дней.

Он вспоминал то непонятное ощущение, будто она – потерянная половинка его души, возникшее, когда он обнимал ее. Он, конечно же, ошибался. Они были двумя чужаками, которым придется провести вместе всю жизнь. Они происходили из двух миров, которые лишь изредка соприкасались, но никогда не пересекутся.