Сети соблазна - Мэри Бэлоу Страница 34

– Я доволен, что увидел его, пусть один только раз, – после долгой паузы произнес Дункан. – Но не могу сказать, что мне жаль уезжать. Я предпочитаю спокойную жизнь.

– Да, – согласился Джеймс, – я никогда особенно не любил Лондон.

– А мой отец все-таки решил провести здесь еще одну зиму, – сказал Дункан, качая головой. – Вряд ли я смог бы остаться здесь.

– Согласитесь, что у него были основательные причины для такого решения, – возразил Джеймс. – Джин почувствовала бы себя очень одинокой, простившись с вами обоими, когда она еще даже не обвенчалась.

– Как вы считаете, она будет счастлива с Кортни? – спросил его друг. – Признаюсь, я думал, что она найдет себе кого-то получше. Все-таки она самая красивая в нашей семье.

– Кортни – вполне процветающее семейство, – ответил Джеймс, – и очень трудолюбивое. Их все уважают. И кажется, они в семье очень привязаны друг к другу. Я думаю, в этом браке у Джин столько же шансов обрести счастье, как и в любом другом.

– Ладно, – проговорил Дункан. – Наверное, она сама так решила. Что же до меня, то я жду не дождусь, когда вернусь к своей жене и сыну.

Они погрузились в молчание; мысли одного обогнали его самого и улетели туда, куда он уезжал; они забежали в следующую весну, когда он снова присоединится к отряду, сядет в каноэ, оставит позади цивилизацию и доберется до маленького торгового поста, который называет своим домом, до черноволосой женщины и крепкого черноглазого парнишки, которых он оставил там больше года назад.

Джеймс же не мог думать о том, что его ждет впереди. Мысли его оставались на острове, который он покидал. Он задумчиво разглядывал лодчонки, скользящие по реке, каждая из которых направлялась по своим делам. А видел он свою мать с носовым платком, прижатым к глазам, и Алекс, бледную, улыбающуюся и крепко обнимающую его. И своего отца, удивившего его тем, что он вышел из дома, подошел к карете, когда он уже уезжал, и пожал ему руку, хотя его лицо оставалось холодным.

Отсутствие при отъезде, Мэдлин было весьма заметно, хотя она стояла у переднего окна длинной галереи. Он обнаружил это, когда поднял глаза, отчаянно желая увидеть ее в последний раз. Она не отпрянула, чтобы остаться незамеченной. Но она и не улыбнулась и никак не прореагировала на его приподнятую в знак прощания руку.

Одна из лодчонок, похоже, направлялась к «Адеоне». Джеймс наблюдал за ней без всякого интереса.

– Кажется, я его знаю, – сказал он Дункану, хмурясь и указывая на человека, закутанного в плащ, который сидел посредине приближающейся лодчонки. – Кто это?

Но ответ пришел к нему еще до того, как его друг успел посмотреть на человека, покачать головой и заявить, что этого малого он в жизни не видал. То был слуга из Эмберли-Корта.

Отец! Что-то случилось с отцом. Джеймс почувствовал, как сердце его забилось и кровь застучала в висках.

Когда слуга наконец поднялся на борт, Джеймс был уже наверху лестницы. Он вопросительно посмотрел на человека, молча протянувшего ему письмо.

– Что-нибудь стряслось, Джеймс? – спросил минутой позже Кэмерон Дункан.

– Отец, – ответил Джеймс, не сводя глаз с короткой, торопливо написанной записки в своей руке. – У него апоплексический удар.

– Бог ты мой! – воскликнул Дункан, хлопая друга по плечу. – Плохо дело, да?

– Эмберли, судя по всему, так полагает, – отозвался Джеймс. Он еще с минуту смотрел на письмо, потом скомкал его и взглянул на Дункана с видом человека, внезапно принявшего решение. – Как вы считаете, вы сможете присмотреть, чтобы все мои сундуки принесли сюда, пока я буду разговаривать с капитаном?

Дункан еще раз хлопнул его по плечу, после чего исчез внизу. Полчаса спустя Джеймс Парнелл сидел в лодчонке рядом со слугой из Эмберли, поднимая руку в прощальном приветствии своему другу, оставшемуся стоять у поручней «Адеоны».

* * *

– Алекс… – Граф взял жену за плечи и тихо сказал ей на ухо:

– Вам нужно пойти отдохнуть, дорогая.

Она сидела у постели отца, вслушиваясь в его прерывистое дыхание, всматриваясь в его полуопущенные веки и белые холодные руки, лежащие поверх одеяла. Позади нее у окна сидела мать и плакала; рядом с ней сидела вдовствующая графиня Эмберли.

– Что? – спросила Александра.

– Вам нужно пойти отдохнуть, – повторил граф. – Вы сидите здесь уже пять часов.

Она послушно поднялась; муж обнял ее за плечи одной рукой, и она позволила ему увести себя.

– Мне кажется, ему лучше, – сказала она. – Он дышит ровнее.

– Вам нужно отдохнуть, – сказал он, уводя ее в спальню. – Вы совсем не спали, Алекс.

– Разве вы заметили? – спросила она, подчиняясь нажатию его рук и садясь на край кровати, в то время как он нагнулся, чтобы снять с нее туфли. – Как вы думаете, ему лучше, Эдмунд?

– Будем надеяться, дорогая, – ответил он. – Но не нужно забывать о том, что сказал доктор Хэнсон.

– Он ошибся, – возразила Алекс, нагибая голову вперед, потому что муж принялся вытаскивать шпильки из ее волос. – Я знаю, что он ошибся, Эдмунд. Отец – сильный человек, и он поправился после предыдущего удара.

Эдмунд наклонился и поцеловал ее в губы, а потом на мгновение исчез в ее туалетной комнате, чтобы принести расческу. Затем принялся расчесывать ее волосы.

– Только пятьдесят раз, – сказал он, – а потом вы ляжете. И будете спать. Я побуду здесь, пока вы не уснете, а если не уснете через десять минут, обещаю, что будете наказаны.

– Вы позовете меня, Эдмунд, если что-нибудь… – Алекс бросила на мужа отчаянный взгляд.

– Я вас позову, – пообещал он.

– И если приедет Джеймс? – Она смотрела, как он отнес расческу обратно в туалетную; как ребенок, она ждала, чтобы он отогнул одеяло и она могла бы откинуться на подушки. – Он приедет, Эдмунд, правда же? Ваше письмо застанет его вовремя? И он приедет?

Он укрыл ее, еще раз поцеловал и прилег рядом поверх одеяла, подложив стиснутые руки себе под голову.

– Письмо могло и опоздать, – заметил он. – Корабль уже мог отчалить. Мы оба понимаем это, Алекс. А завтра все узнаем наверняка. К тому времени Питере должен вернуться. Спите, любовь моя.

Мэдлин стояла на арочном каменном мосту над рекой, опираясь о балюстраду и глядя на текущую под мост воду. Она немного отошла от дома и теперь медленно вдыхала свежий воздух.

Она только что встретила сэра Перри, направлявшегося в Эмберли-Корт. За час до того там появился пастор, поскольку Эдмунд решил позаботиться о его присутствии. А незадолго до этого приехали Анна и Уолтер, когда она и сэр Седрик уже принимали мистера Кортни и мистера Мортона.

Задача принимать посетителей, поток которых почти не прекращался, легла в основном на плечи Мэдлин и сэра Седрика. Разумеется, леди Бэкворт и Александра проводили все время, когда не спали, в комнате больного, и там же зачастую находилась мать Мэдлин. Эдмунд должен был заниматься делами имения; к тому же он пытался быть для детей одновременно и отцом, и матерью.