Мечтая о Флоренции - Тревор А. Уильямс Страница 34

– Хорошо, я попробую. Но прошу, если у меня не получится, так сразу и скажите.

– Замечательно, Дебора! Уверена, вы всех покорите.

– Отлично, Дебора! – Флора широко улыбнулась. – Не могли бы вы на минутку встать?

Дебора повиновалась и позволила Барбаре еще раз внимательно себя осмотреть. Это было не очень комфортно, но она понимала, что надо постараться к этому привыкнуть.

– Вы сможете зайти к нам в понедельник в удобное для вас время? Я попрошу наших девочек снять с вас мерки. Нам нужно знать наверняка все ваши размеры. – Барбара посмотрела на Флору. – На мой взгляд, у нее идеальная фигура. – Потом снова обратилась к Дебби: – У вас чудесные длинные волосы, но, может, мы пошлем вас в салон, просто чтобы немного привести их в порядок? Естественно, за наш счет.

– Да, думаю, да, – ответила Дебби и с трудом сдержала улыбку.

Элис бы обрадовалась, узнав, что она наконец согласилась пойти в салон.

– Прекрасно! На следующей неделе решим все оставшиеся вопросы. Еще раз спасибо, что согласились.

– И не волнуйтесь. – Флора наклонилась к Дебби и похлопала ее по руке. – Я уверена, вам понравится.

На следующей неделе Дебби сначала оказалась в руках очень дорогого парикмахера-стилиста, потом в распоряжении мастера маникюра, а за ним, что пугало больше всего, во власти экс-модели из Дании по имени Бритта, высокой, выше Дебби, платиновой блондинки. Голова ее была выбрита на четверть, так что над правым ухом осталась только светлая щетина. В свои сорок с чем-то Бритта была потрясающе красива, причем красоту ее можно было назвать в каком-то смысле запретной.

Именно Бритте предстояло обучить Дебби основам движения на подиуме: как стоять, поворачиваться и ходить. На первый взгляд все просто, но эта простота усложнялась массой нюансов, которые касались осанки и даже дыхания. Плюс ко всему зачастую надо было шагать на устрашающе высоких каблуках. После получасового занятия с Бритт Дебби оказалась на грани нервного срыва.

Но в результате следующая сессия пугала Дебби гораздо меньше, чем подготовка к ней.

Ее вызвали для демонстрации избранных моделей следующего летнего сезона. Байерами оказались две улыбчивые японки, которые за все время показа не произнесли ни единого слова. Дебби проходила перед ними раз пять-шесть, затем скрывалась за ширмой и как можно быстрее переодевалась в новое платье. Японки весь показ сидели неподвижно, только изредка делали пометки в своих блокнотах-планшетах или отпивали по глоточку поданного чая, но все с улыбкой.

После показа Барбара сказала Дебби, что эти две леди отвечают за закупки модной одежды для сети самых известных универмагов Японии… и им понравилось то, что они увидели. Уходя из офиса «ФГ», Дебби с облегчением выдохнула и даже начала думать, что ей может понравиться эта очень прибыльная подработка.

Основная работа Дебби по-прежнему занимала все ее свободное время, и домой она порой возвращалась ближе к полуночи. Стивена выписали из госпиталя, но на работу он не вышел. Джанкарла сказала, что носит ему еду и вообще присматривает. Естественно, в его отсутствие Дебби приходилось работать за двоих, но она быстро поняла, что это ей не в тягость, а даже нравится. Количество студентов увеличивалось, формировались новые классы, и новый учитель Сэм стал работать по полному расписанию.

Сэм, высокий нескладный парень из Саутгемптона, последние три года преподавал в Южной Корее. К решению вернуться в Европу его частично подтолкнул воинственный северный сосед, а финальной точкой послужило объявление, которое Дебби разместила на сайте вакансий. И он оказался очень хорошим преподавателем. А еще он был популярен среди студентов, нравился персоналу школы и в особенности, как заметила Дебби, нравился Рори.

Очень скоро эти два парня стали неразлучны, и Дебби часто задумывалась: не перерастет ли их дружба в нечто более серьезное? Рори после появления в школе Сэма заметно повеселел, и Дебби была за него рада.

В следующие несколько недель ее дважды вызывали на показы одежды для оптовых покупателей, и с каждым разом Дебби становилось все легче выступать в роли модели.

Клиентов, американцев и канадцев, гораздо больше интересовали модели одежды, а не девушка, которая их демонстрировала. Поняв это, Дебби очень скоро перестала обращать внимание на их комментарии, порой довольно громкие. Но при этом следила за тем, чтобы у нее не появились симптомы «синдрома мертвого глаза», и старалась выглядеть как можно естественнее. Барбара и Флора сказали, что клиенты высоко оценили ее работу и заказы продолжают поступать.

К концу ноября дни стали короче. Флоренцию накрыла волна холода и сырого воздуха. Дебби потратила часть свободных денег на покупку чудесного теплого пуховика и таких же чудесных теплых сапог. Теперь, когда она, закутавшись в шарф, проходила мимо Дуомо, ей было трудно поверить, что всего три месяца назад во Флоренции стояла жара тридцать пять градусов по Цельсию.

Дебби все больше и больше влюблялась в свою квартиру, хотя редко могла ею насладиться, ведь почти каждый день она уходила очень рано и часто возвращалась только в одиннадцать, а то и позже. Был только один минус: порой она среди ночи просыпалась от шума на лестнице, когда сын Флоры приводил свою очередную пассию. В один из таких раздражающе неприятных моментов – в три часа ночи ее разбудили визг и смех на лестничной площадке – Дебби чуть не вышла из квартиры, чтобы высказать своему соседу все, что она об этом думает, но из уважения к Флоре сдержалась и не стала ничего предпринимать.

В следующую после того случая субботу Флора уже традиционно пригласила ее на чай, и Дебби, сидя за столом, раздумывала не затеять ли разговор о сыне графини, но в итоге решила, что это будет неразумно. Флора либо знала о том, что ее сын любит менять девушек и не привык считаться с другими людьми, либо она будет в ужасе или даже воспримет критику в адрес члена ее семьи как личное оскорбление.

В общем, если отбросить шум посреди ночи, Дебби действительно полюбила свою квартиру и была невероятно благодарна Флоре за возможность в ней жить. Один только факт, что, выйдя из дому, она сразу оказывалась на улицах и площадях, по которым ходил сам Микеланджело, уже казался ей каким-то чудом. Помимо очевидных мест, которые должен увидеть каждый турист, как, например, Дуомо, Дебби не переставала удивляться своим маленьким и почти ежедневным открытиям. Она поняла, что смотреть вверх, гуляя по городу, очень даже неплохая идея, и поэтому вскоре открыла для себя множество фресок и статуй на домах, которые в первое время считала обычными и ничем не примечательными. И с каждым прожитым во Флоренции днем ее любовь к этому городу с его блистательным прошлым только возрастала.

Иногда, если возникала потребность посидеть в тишине и расслабиться, Дебби поднималась в Сад Роз и неизменно уходила оттуда умиротворенная. Как-то во время ежедневных телефонных разговоров с мамой она сказала, что начинает чувствовать себя во Флоренции как дома.

Но однажды в субботний вечер в середине декабря как будто черти с цепи сорвались. С десяти часов из-за входной двери постоянно слышались топот по лестнице и громкие голоса. Дебби всего пару раз посмотрела в глазок, но этого хватило, чтобы подтвердились ее худшие предположения: сосед устроил вечеринку. Дебби специально не стала ложиться спать и до часа ночи смотрела по телевизору старый черно-белый фильм. Потом все-таки уснула, но уже через пару часов ее разбудил страшный шум и звон разбитого стекла. Натянув свитер на пижаму, она вышла в коридор и открыла входную дверь.