Король рейтингов - Надежда Мамаева Страница 34

– Ужасно! – экспрессивно воскликнул Шмулик. – Представляешь, она даже спросила, как твое здоровье!

Я нервно икнула.

– Действительно ужас, – согласилась я.

– Вот-вот. Такими темпами она уже и на тебя в качестве моей жены согласится… – развил мысль сосед.

– Все же думаю, с этим предположением ты слегка погорячился… – осторожно начала я.

– Хотелось бы да, но скорее нет, – туманно возразил Шмулик. – Она сегодня не предлагала никого из дочерей своих подруг. А это дурной знак. Очень дурной. Почти катастрофа.

– Ну ты же сказал ей в очередной раз, что я всего лишь твоя соседка по квартире?

– А толку-то? Когда доводы разума и объективная действительность останавливали мою маму?

Я прикинула и поняла: никогда. А ее активность, как и фантазия, и вовсе не имела границ.

– К тому же учти, ты врач. А врачи и юристы… – добил меня сын мамы Фельцман.

«Почти евреи», – мысленно продолжила я. Во всяком случае, в глазах Сары Моисеевны. Испугалась ли я? Нет. Того, кто каждый день видит рожающих женщин, одна, родившая почти три десятка лет назад, не проймет.

Сделав еще одну кружку кофе и бдительно ее отодвинув от загребущих лап Шмулика, я достала телефон. Зря. Не стоило.

Личка была завалена сообщениями. Причем от абсолютно незнакомых людей. Но если вчера это были лишь гневные тирады, то сегодня они перемежались и восхищенными отзывами, дескать, какая я молодец. Перейдя по одной из ссылок, я увидела, что с сегодняшнего утра Дана Убий ведет блог. В нем было всего девять постов, из которых три – с моими фотографиями Вконтакте. Кстати, из закрытого альбома!

И на те несчастные девять изображений уже подписалось несколько тысяч человек! Не веря своим глазам, я прочитала все. Изумилась и восхитилась. То, что я рассказывала вчера Дэну, было написано просто, понятно, доходчиво и подано так, что это хотелось читать. Рассказ обо мне. Профессиональный юмор. Пост о женском здоровье. И статья. Самая главная, собравшая больше тысячи лайков… О том, почему акушер не просто имеет право прикрикнуть в родовом зале, но и обязан это сделать, ведь ценой деликатности может быть жизнь малыша. До роженицы, одурманенной болью и эндорфинами, при вежливом обращении может не дойти, чего от нее требует врач – глубоко дышать, тужиться или, наоборот, расслабить мышцы и передохнуть. Посыл был прост: акушер прав, потому что ему во всех смыслах виднее.

Шмулик, бесцеремонно заглянувший ко мне через плечо, присвистнул:

– Дэн написал?

– Кажется, да… – ошарашенно произнесла я, не зная, то ли расцеловать, то ли придушить брюнета.

– Да он – чертов талант! – вырвалось у соседа. – Слушай, это же гениально: сыграть на скандале, чтобы привлечь внимание к твоему имени. А потом рассказать, что ты жертва взбалмошной психованной девки, которой в голову ударили не только моча, но и деньги ее мужика.

Я прикусила губу. Шмулик был прав. Статья, которая не уместилась в две тысячи знаков инстаграма, продолжилась в комментариях. В опубликованных от моего имени словах не звучало прямого обвинения в клевете. Я не отрицала того, что накричала на пациентку, но… Все было настолько грамотно подано, что даже я симпатизировала рыжей девчонке в халате, которая улыбалась мне с аватара.

Все же я не выдержала и набрала Дэна.

– Привет, – донесся из трубки усталый голос и какой-то странный шум.

Впрочем, последний почти сразу стих, как отрезало. Будто захлопнулась дверь.

– Привет. Я уже увидела и…

Я замялась, не зная, что сказать. С одной стороны, Дэн даже не спросил меня, что из рассказанного ночью можно выносить на публику, не дал предварительно прочитать. Еще и стащил из закрытого альбома фото. Но, с другой стороны, он сделал все, чтобы спасти мою репутацию. В общем, про Дэна, как про Сергеича Пушкина, вполне можно было сказать: он и талантлив, и пристрелить-то его хотелось тоже.

– Спасибо, – все же произнесла я.

Раздался облегченный выдох.

– Я ожидал криков и скандала.

– Небезосновательно. Все же стоило спросить меня по поводу фото и…

– Извини, но такие тонкости утрясать было некогда. Тут чем быстрее опубликуешь, тем лучше. Сейчас ссылки на твой профиль на всех крупных форумах, где тусуются мамочки. И у людей есть возможность составить объективное мнение о ситуации, а не только со слов той «несправедливо обматеренной», – при последних словах сарказма в голосе Дэна оказалось столько, что его можно было запасать впрок.

В трубке что-то хлопнуло, послышались голоса.

– Дана, я тут сейчас слегка занят. Давай вечером увидимся, и я чистосердечно покаюсь. Даже два раза. А если меня будет ждать горячий ужин, то могу и на коленях прощения попросить.

– Раскаяние через шантаж? Что-то новенькое, – хмыкнула я.

– Буду в восемь, – нагло заявил Дэн и отключился.

Времени до вечера оставалось много, и чем занять его, я не знала. Готовить ужин было рано, ноут мне так и не вернули, а посему с диссертацией я пролетала. С обеими. Я выпросила у Шмулика книгу – только чтобы ни слова про манускрипты! – и завалилась с ней на кровать. Так увлеклась, что опомнилась лишь за полчаса до прихода Дэна. Слетев с кровати, я помчалась на кухню. Заморачиваться с полноценным ужином было явно поздно, даже пиццу заказать – и ту не успевала. Быстро наболтав тесто, я встала к плите и принялась жарить блинчики. Румяная аппетитная горка росла, на запах подтянулся Шмулик, протиснулся мимо меня и принялся независимо рыться в холодильнике.

Входной звонок раздался, как всегда, внезапно.

– Блины есть будешь? – вкрадчиво спросила я. Вместо ответа кучерявый замер и сглотнул. – Тогда открой дверь.

Сосед протиснулся в обратном направлении и послушно потрусил в прихожую. Щелкнул замок, и в полной тишине прозвучало:

– Сыночка, я приехала!

Сосед нервно икнул. Я же не поверила своим ушам.

Сара Моисеевна Фельцман?! Не может быть… Зачем она из скайпа вылезла?!

Может, я читала книгу и уснула? Вот и снится всякая… ерунда. Захотелось щипнуть себя как следует и проснуться.

Я машинально протянула руку к сковородке, именно с этим шкварчащим оружием ближнего боя осторожно вышла в прихожую и… И во все глаза уставилась на невысокую женщину, полную жизненных сил и еще не растраченного крика. Кучерявая, как и сын, она была гораздо мелкокалибернее Шмулика: раза в три уже и ниже на целую голову. В ее волосах уже поселилась седина, да и шея, в отличие от ухоженного моложавого лица, выдавала абсолютно точный возраст. На Саре Моисеевне был элегантный костюм, дорогой парфюм и маска непогрешимой уверенности.

В общем, мама Шмулика смотрелась на нашем пороге так же уместно, как великое русское слово, состоящее из икса, игрека и иной высшей математики, на новеньком заборе.