Рецепт счастья - Сьюзен Виггз Страница 33

Дженни не нашла что ответить, поэтому подошла к витрине посмотреть, правильно ли подписаны изделия. Они с Рурком теперь проводили вместе так много времени, что это сказывалось на Дженни интересным образом. То, о чем она годами старалась не думать, вдруг всплывало на поверхность, и, к удивлению Дженни, воспоминания не потеряли былую яркость. Ее беспокоило ощущение, что она балансирует на грани поступка в лучшем случае безрассудного. А в худшем — опасного. Дженни необходимо было чем-то заняться, но вялость и нерешительность сковывали ее.

Стоя у витрины, Дженни заметила, как одна женщина, проходя мимо столика Рурка, уронила салфетку и наклонилась за ней. Все бы ничего, но на этой дамочке были обтягивающие красные лосины и еще более обтягивающий шерстяной свитер. Своего интереса к Рурку эта особа даже не скрывала. Дженни не слышала, о чем эти двое говорят, но поняла, что дамочка находит Рурка необыкновенно приятным в общении. Рурк всегда производил на женщин такое впечатление, еще с малых лет. И дело было не только в привлекательной внешности. Хотел Рурк этого или нет, его окружала аура сексуальности, обещавшей женщинам долгие ночи непередаваемого удовольствия. Или так казалось Дженни, которая нехотя признала, что у них с этой фифочкой схожие вкусы.

К счастью, той красотке и Рурку помешала Мариэль. Она поставила на стол тарелки, и фифа, бросив на Рурка прощальный взгляд, присоединилась к компании своих друзей, которые собирались уходить.

Рурк заказал горячую булочку из слоеного теста со сладким сыром в ярко-оранжевой глазури. Дожидаться Дженни он не стал и приступил к еде.

— Извини, — сказал он, когда Дженни вернулась за стол. — Не мог ждать. Эти булочки почти так же хороши, как секс.

Дженни метнула взгляд в сторону куколки в лосинах.

— Это смотря какой секс. И давай немедленно сменим тему. Начальник полиции не должен говорить о таком.

— Ну да. Я же так забочусь о своем имидже.

В пекарне было оживленно. Посетители покупали ржаной хлеб и пироги для воскресных обедов. Несколько туристов — лыжников и владельцев снегоходов — пили кофе и строили планы на день. Пожилые люди обычно собирались за столиком в углу. Рядом с их столиком стояла вешалка, на которой висели пальто, шарфы и шапки.

В такие моменты, несмотря на хаос, царивший в ее жизни, Дженни особенно остро чувствовала связь с обществом. Разговоры посетителей кафе, запахи, улыбка Мариэль, звуки, доносившиеся из кухни, — все это создавало знакомую атмосферу уюта и безопасности. Дела в пекарне отнимали у Дженни все ее время, но она была этому рада. Когда все, что у нее было, внезапно исчезло, это старинное здание осталось неизменно стоять здесь, на городской площади, — крепкое, нерушимое, надежное.

Внезапно Дженни ощутила всю тяжесть ответственности. Сердце защемило от тоски по бабушке, вспомнился сгоревший дом, однако у Дженни оставалось семейное дело и работники, за которыми нужно присматривать. Она должна быть благодарна за то, что у нее есть пекарня. Но иногда Дженни задавалась вопросом, а какой была бы ее жизнь, если бы ей предоставили возможность выбора? Пекарня являлась желанием бабушки и дедушки, не ее. Дженни чувствовала себя предательницей от одной этой мысли. Однако не могла об этом не думать.

Рурк откинулся на спинку стула и посмотрел на Дженни.

— Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь.

— А может, я ни о чем не думаю.

— Ну конечно, — усмехнулся Рурк.

— Просто это место вызывает во мне двойственное чувство. Я имею в виду пекарню.

— Двойственное? Да ладно тебе! Это же самое счастливое место в мире. Диснейленд не в счет. Посмотри на этих людей.

Дженни взглянула на лица радостно улыбавшихся посетителей.

— Наверное, я принимаю все это как должное. А двойственное чувство возникает оттого, что все мои одноклассники, окончив школу, уехали из города. Люди из городков вроде нашего всегда так поступают: уезжают из него.

— Некоторые приезжают, чтобы здесь остаться, — заметил Рурк. — Я, Оливия Беллами, а сейчас еще и Грег. Я всегда завидовал тебе, потому что ты выросла в этом городе.

О боже, подумала Дженни. Неужели Рурк решился на откровенность?

— Правда? — спросила она. — Ты этому завидовал?

— А что тут странного?

— Моя мама ушла, когда я была маленькой, а отца я никогда не видела. Бабушка с дедушкой все время работали…

— И ты самая счастливая и хорошо воспитанная из всех, кого я знаю.

Дженни кивнула. Ее детство было несколько необычным, но она купалась в любви и всегда чувствовала себя в безопасности, а ведь это не купишь ни за какие деньги. Рурк рос в роскоши, окруженный слугами, учился в частных школах, ездил в летний лагерь, в Европу. Но Дженни знала, что ему пришлось вынести. Джоуи как-то рассказал ей на второе лето их знакомства. Дженни приехала в лагерь посмотреть на ежегодные соревнования по боксу. Рурк выигрывал в каждом раунде. Зрители приветствовали его радостными возгласами, а он, казалось, не получал от своих побед никакого удовольствия. Когда Рурка объявили победителем соревнований, его вытошнило в ведро. Он выбрался с ринга и зашагал прочь.

Джоуи прикоснулся к плечу Дженни и, наклонившись к ее уху, прошептал:

— Отец избивает его.

— Ты уверен? — спросила потрясенная Дженни. С мрачным видом Джоуи кивнул. — Об этом знаю только я. Сейчас и ты.

И теперь, когда Рурк сидел напротив и говорил, что завидует ее детству, Дженни поняла.

— Мне жаль, — произнесла она. — Хотела бы я, чтобы у тебя все было по-другому.

— Сейчас уже все по-другому.

Возможно, подумала Дженни. Но ты все равно все держишь в себе. Часть Рурка все еще находилась в плену прошлого, он был заложником отцовской жестокости и безразличия матери.

В кафе сидел Мэттью Алджер. Он имел привычку пить здесь кофе по утрам. И как всегда, Алджер оставил жалкие чаевые. Дженни он не нравился. Рурк также не питал к нему теплых чувств — Дженни об этом знала. Во времена экономических трудностей Алджер урезал финансирование полиции. Очень часто, когда на какой-то проект требовались деньги, Рурку приходилось идти к Алджеру с протянутой рукой. Из служебного помещения вышел Зак и направился к столику отца. Дженни не слышала, о чем говорят Алджеры, но чувствовала напряжение между ними. Ей было интересно, о чем же они спорили. Зак обычно все держит в себе.

Зак был преданным участником молодежного движения Рурка, которое тот сформировал, когда только-только стал начальником полиции. В старшей школе произошло несколько инцидентов, связанных с насилием, и Рурк решил, что с этим надо что-то делать. Первым шагом стало разрушение барьеров между разными поколениями. Этого Рурк добился, посещая школы, высушивая учащихся, интересуясь, что происходит в их жизни.

В этом заключалась еще одна причина необычности Рурка. На первое место он ставил проблемы общества, отодвигая свою личную жизнь на задний план. Вместе с Рурком участники молодежного движения отправлялись в поселения индейцев и снимали видео для истории. Рурк выделил из участников группу, отвечающую за покупку в пекарне хлеба для пожертвования церкви. Другая группа расписывала стены заброшенных зданий на окраине города. В этом году эта группа готовилась вырезать ледяную скульптуру ко Дню святого Валентина.