Валентина. Леоне Леони - Жорж Санд Страница 33
Валентина. Леоне Леони - Жорж Санд читать онлайн бесплатно
Валентина писала столь незамысловатые письма, что в глазах господина де Лансака и его семьи прослыла простушкой. Впрочем, де Лансак от души радовался этому обстоятельству. Зная, что в его руки попадет крупное состояние жены, он лелеял планы полностью подчинить ее себе. Таким образом, не будучи влюблен в Валентину, он старался слать ей письма, которые, согласно вкусу большого света, должны были являть собою маленькие шедевры эпистолярного искусства. Так, по его мнению, можно было лучше всего выразить самую живейшую привязанность, какой еще не познало сердце дипломата, и Валентина, по его расчетам, неизбежно должна была по достоинству оценить ум и душевные качества своего жениха. И в самом деле, до сегодняшнего дня эта юная особа, не понимавшая ничего ни в жизни, ни в страстях, искренне восхищалась чувствительностью господина де Лансака и, сравнивая свои послания с его излияниями, обвиняла себя в холодности, полагая, что недостойна такого человека.
Нынче вечером Валентина, утомленная радостными и необычными впечатлениями дня, при виде знакомой подписи, ранее доставлявшей ей удовольствие, почувствовала непонятную печаль и угрызения совести. Не сразу взялась она за письмо и с первых же строчек перестала улавливать смысл, так что, пробежав послание глазами, не поняла ни слова; она думала о Луизе, о Бенедикте, вспоминала зеленые берега Эндра и ивняк на лугу. Она вновь упрекнула себя за такие мысли и мужественно перечитала письмо секретаря посольства. Как раз над этим письмом он особенно потрудился, но в результате оно получилось еще более туманным, пустым и претенциозным, чем все предыдущие. Валентина невольно ощутила смертельный холод, с каким писались эти строки. Но тут же она постаралась утешить себя тем, что это мимолетное впечатление и объясняется усталостью. Она легла в постель и, непривычная к долгой ходьбе, заснула глубоким сном, но поутру встала с краской на щеках, вся растревоженная ночными сновидениями.
Она схватила письмо, лежащее на ночном столике, и перечитала его с такой горячностью, с какой верующий читает молитву, сокрушаясь, что с вечера прочел ее кое-как, в спешке. Но тщетно: вместо восхищения, которым обычно сопровождалось чтение писем господина де Лансака, Валентина испытывала лишь удивление и некое чувство, весьма напоминавшее скуку. Она вскочила с постели, испугавшись того, что с ней происходит, и даже побледнела – так утомило ее умственное напряжение.
Так как в отсутствие матери Валентина делала все, что ей заблагорассудится, и бабушка даже не подумала спросить ее, как провела она вчерашний день, юная графиня снова отправилась на ферму, захватив с собой ящичек из кедрового дерева, где хранились письма господина де Лансака, накопившиеся за год переписки; втайне она надеялась, что Луиза, несомненно, восхитится этими письмами, и чувство это передастся ей, Валентине.
Пожалуй, не стоит утверждать, что то был единственный мотив очередного визита на ферму, но иные мотивы были скрыты в тайниках души Валентины, и она о них не догадывалась. Как бы то ни было, она застала на ферме только Луизу. По просьбе Атенаис, пожелавшей некоторое время пожить вдали от своего кузена, тетушка Лери повезла дочку к родственнице, жившей неподалеку. Бенедикт был на охоте, дядюшка Лери – в поле.
Валентину испугал вид сестры – так она осунулась за одну ночь. Луиза сослалась на недомогание Атенаис, из-за которого ей пришлось провести бессонную ночь. Впрочем, она почувствовала, что боль ее смягчили милые ласки Валентины, и вскоре сестры принялись непринужденно болтать о своих планах на будущее. Таким образом, представился прекрасный случай показать Луизе письма господина де Лансака.
Пробежав два-три письма, Луиза убедилась, что от них веет смертельным холодом, что стиль их нелеп до предела. Она немедленно сделала свое заключение о сердце этого человека и поняла, что не стоит чересчур доверчиво относиться к его добрым намерениям. Это открытие еще усугубило ее печаль, и будущее сестры показалось ей столь же плачевным, как и ее собственное, но она не рискнула заговорить об этом с Валентиной. Еще накануне она, возможно, нашла бы в себе мужество открыть ей глаза, но после признаний Бенедикта Луиза, подозревавшая, что Валентина сама немного поощряла его, не осмелилась отговаривать сестру от брака, который, во всяком случае, мог бы уберечь ее от несчастий. Поэтому Луиза промолчала, а лишь попросила сестру оставить ей письма, дав слово внимательно прочитать их на досуге и тогда уже высказать о них свое мнение.
Обеих огорчила эта беседа: для Луизы она стала новым источником боли, а Валентина по напряженному виду сестры поняла, что надежды ее не оправдались; но тут со двора донесся голос Бенедикта, напевавшего каватину:
Di piacer mi balza cor… [13]
Узнав его голос, Валентина затрепетала, но в присутствии Луизы она ощущала неловкость, хотя сама не смогла бы объяснить ее причин. Сделав над собой усилие, она стала поджидать появления Бенедикта с наигранно равнодушным видом.
Бенедикт вошел в комнату, где были закрыты все ставни. Внезапный переход от яркого солнца к полумраку помешал ему разглядеть обеих женщин. По-прежнему напевая, он повесил ружье на стену; смущенная Валентина с улыбкой на устах молча следила за его движениями, как вдруг он, проходя мимо, заметил ее, и с губ его сорвался возглас удивления и радости. Этот крик, словно вышедший из самой глубины его души, выразил больше страсти и восторга, нежели все послания господина де Лансака, разложенные на столе. Чутье не обмануло Валентину, а бедняжка Луиза поняла, что роль ее довольна жалка.
В эту минуту Валентина забыла и о господине де Лансаке, и обо всех его письмах, обо всех своих сомнениях и угрызениях совести – она ощущала лишь счастье, которое в присутствии любимого человека властно подавляет все иные порывы. Валентина и Бенедикт эгоистически упивались своим чувством и, казалось, не замечали пригорюнившуюся Луизу, чье присутствие рядом с двумя влюбленными становилось мучительным.
Отсутствие графини де Рембо продолжалось несколько дольше, чем она первоначально предполагала, и, пользуясь этим, Валентина еще несколько раз наведалась на ферму. Тетушка Лери с Атенаис по-прежнему гостили у родственницы, и Бенедикт обычно заранее выходил на тропку, по которой шла Валентина. Улегшись под кустами, он проводил упоительные часы в ожидании молодой графини. Не раз следил он за ней из своей засады, но не показывался, боясь выдать страстное свое нетерпение, а когда Валентина уже подходила к ферме, он бросался вдогонку и, к великому неудовольствию Луизы, не отходил от сестер ни на шаг в течение всего дня. Луиза не могла пожаловаться на его неделикатность – Бенедикт, отлично понимая, что сестрам необходимо поговорить наедине, следовал за ними на почтительном расстоянии, с преувеличенным вниманием шарил в кустах дулом ружья якобы для того, чтобы поднять дичь, однако ни на минуту не терял обеих женщин из виду. Глядеть на Валентину, быть опьяненным несказанным очарованием, разлитым вокруг нее, рвать цветы, которых коснулся край ее платья, благоговейно ступать по примятой ее ножкой траве, радостно замечать, что она то и дело оборачивается посмотреть, тут ли он, ловить, подстерегать на поворотах тропинки брошенный на него взгляд, угадывать каким-то колдовским чутьем, что девушка зовет его, когда она взывала к нему лишь в сердце своем, отдаваться во власть мимолетных, таинственных, неодолимых впечатлений, называемых любовью, – в этом черпал Бенедикт яркую, незамутненную радость. Вы не сочтете это пустым ребячеством, вспомнив себя в двадцать лет.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии