Пляжный ресторанчик - Крис Манби Страница 33

И вот, преодолев опасения по поводу жизни в Венис-Бич и осознав, что прижилась в этом доме с Брэнди и Джо, я впервые по-настоящему испугалась. Я сидела на тахте без ножек и с изумлением пялилась на последние два чека по сто долларов каждый. Как это я так поиздержалась? Я же считала каждый доллар, разве нет? Куда все делось?

Я открыла шкаф. Да… Теперь кое-что проясняется. Передо мной высились горы шмоток и нижнего белья.

Когда я только-только приехала в Лос-Анджелес, то решила, что мне нужны новые вещи, чтобы ходить на пробы, которые устроит Юнис. Когда же стало ясно, что Юнис даже огня в аду не смогла бы добыть, мне потребовался шопинг, чтобы снять стресс и взбодриться. Потом, конечно, нужно быть утешаться чем-то, когда меня захлестывали мысли о Ричарде, поскольку, в очередной раз открывая электронную почту, я не находила письма с долгожданными словами: «Ричард спрашивал о тебе» или «Дженнифер бросила Ричарда». Или лучше всего: «Ричард понял, каким он был ослом, расставшись с тобой, и бросил Дженнифер».

Да, мне нужно было себя утешать. Это вылилось в три пары почти одинаковых черных босоножек. Босоножек, в которых я даже не могла ходить! Я во всем обвиняла Джо, который подбил меня на покупку. Еще я купила три разноцветных купальника. Две пары солнечных очков. Блеск для губ — увесистую баночку за тридцать долларов. Где была моя голова?! Тридцать долларов — это же почти двадцать фунтов!

Неудивительно, что деньги, на которые можно было жить три месяца, испарились быстрее чем за месяц. Я жила не по средствам. «Денег — на пиво, а заказываешь шампанское» — так, бывало, говорила мама. И вот теперь пришло время расплаты. Нужны были деньги. И срочно.

Но мне не найти работу! По крайней мере, я так думала. Официально я приехала в Соединенные Штаты как туристка. Я поставила галочку в графе «не собираюсь работать». У меня не было рабочей визы, а без нее кто возьмет меня на работу? Никто из законопослушных граждан.

— В «Ледибойз» нужны официантки, — сказал Джо, когда за завтраком я изложила ему свои соображения. — Антонио плевать на визу. Он взял меня до того, как я получил грин-карту.

— Но это же «Ледибойз»! Разве не нужно быть… так сказать, мужчиной в женской одежде, чтобы работать там?

— Нет, — сказал Джо. — У нас есть официантки-женщины, которые только притворяются, что они мужчины, переодетые женщинами.

— Понятно, — кивнула я.

— Могу устроить тебя. Ты нам подойдешь.

— В каком смысле? Я что, похожа на женщину, которая притворяется, что она мужчина, который притворяется, что он — женщина? — спросила я.

— Иногда, — сказал Джо. — Но в хорошем смысле.

— Да какой тут может быть «хороший смысл»? Боже, какой кошмар! Неудивительно, что мне не дают роли в кино. — Я уставилась на пальцы. Неужели они такие же большие и волосатые, как у мужиков? Затем посмотрела на свои колени. Всегда ненавидела их. Они просто огромные.

— Но хоть колени-то у меня не похожи на мужские? — проскулила я.

— Я не говорил, что ты похожа на мужчину. Послушай, дело в том, что ты могла бы работать в «Ледибойз». В этом нет ничего оскорбительного. Все, кто там работают, очень красивые. По-настоящему красивы. Как гейши.

— Кто — гейши? — спросила Брэнди, зайдя на кухню за кремом для лица, который хранился у нее в холодильнике. Честно говоря, с тех пор как я нашла тараканов в масленке, это было единственное, что хранилось в холодильнике.

— Девочки в «Ледибойз», — сказал Джо. — Ты согласна, что они красивы, как гейши?

— М-м-м, — неопределенно промычала Брэнди и скорчила гримасу.

Мне этого было достаточно, чтобы отбросить затею. Какие еще гейши? Когда Джо шел в клуб, он был так же похож на гейшу, как Лили Саваж. Я отказалась продолжать разговор и отправилась прогуляться по пляжу.

Ну, так или иначе, а пришлось признаться себе, что пора что-то делать. Если я хочу продержаться здесь хотя бы три месяца, которые официально мне разрешены, мне потребуются деньги, а значит, работа. И пока что других предложений, кроме как работа в «Ледибойз», у меня нет. Мне нельзя обратиться ни в агентство по трудоустройству, ни даже в другой, более подходящий, бар. Никто не станет рисковать и связываться с нелегалкой. С другой стороны, клуб «Ледибойз» внушал мне опасения. Снаружи, во всяком случае, он не выглядел респектабельным местом — металлические ставни на окнах, покрытые граффити, причем все слова написаны с ошибками. Может, конечно, это реклама такая на французском…

Я села на песок неподалеку от пирса и посмотрела вдаль, на океан. Итак, что мы имеем? Вариант первый: я не нахожу работы, в конце недели деньги заканчиваются, я возвращаюсь в Солихалл. В конечном счете, за месяц, проведенный в Лос-Анджелесе, я ни на шаг не приблизилась к осуществлению своей мечты стать голливудской актрисой. Несмотря на все усилия, количество проб равно нулю. Ни один из знакомых Мэри, чьими телефонами она меня снабдила, не перезвонил и не пригласил на обещанный ужин, а моим единственным появлением на экране будет разве что голова, приделанная к чужому голому телу, причем на мерзком порносайте. Я определенно не продвинулась на пути к успеху здесь, в Голливуде. А осень уже на пороге. Если вернуться в Англию сейчас, есть шанс, что Бездарная Юнис похлопочет за меня в Театре пантомимы и у меня будет работа на зимний сезон. Да и так ли уж плох Солихалл?

Я в задумчивости смотрела на одного серфингиста: вот он становится на доску, ждет приближения волны… Так люди в Лос-Анджелесе проводят обеденный перерыв. Они мчатся на пляж и «ловят волны». В Солихалле во время ленча люди мчатся разве что в «Маркс энд Спаркс», по мокрой улице, под дождем, затем только, чтобы пообедать единственными оставшимися в продаже (если вы не успели купить обед до одиннадцати часов) бутербродами с яйцом. Альтернатива — особая штука под названием «бутерброд недели» — еженедельный эксперимент кулинаров, который никогда не повторяется, потому что эту еду никогда не раскупают — что-нибудь типа хлеба с жесткой уткой и холодной фасолью. Я даже улыбнулась, представив на секунду, что работаю поваром, который придумывает как раз такие вот экстремальные бутерброды. Может, я избавилась бы от депрессии, изобретя еще один бутерброд, который вгонит в депрессию того, кто его съест?