Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон Страница 33

— Что она говорила?

— Ну, вроде того, что мы не будем здесь долго править. Потом она спросила, кто украл пирог и спрятал в ее комнате?

Эмили поставила одну ногу на следующую ступеньку, поддерживая поднос коленом, и воскликнула:

— Не может быть!

— Может.

— Она знает, что это сделал Кон.

— Мадам сказала, что это не он, а я.

Эмили покачала головой. На прошлой неделе было много шуму из-за того, что целый пирог с беконом и яйцами, который она приготовила на ужин, пропал из кладовки, девушка сразу же обвинила в этом Кона.

— Что ты сделал с пирогом? — спросила она у него.

А он ответил совершенно невинным голосом:

— Какой пирог?

— Пирог с беконом и яйцами, который я приготовила на ужин в предыдущий вечер.

Кон клялся и божился, что не брал пирог, когда Берч вошел на кухню. Эмили сообщила хозяину о пропаже пирога, а он, посмотрев на юношу, сказал:

— Не начинай снова, Кон. Ради Бога! Не начинай свои шуточки снова.

А Кон заплакал, и последовала ужасная сцена, когда хозяин кричал на него:

— Перестань отрицать, Кон. Признайся. Почему ты воруешь еду? Ты ведь можешь прийти и набивать пузо, пока не лопнешь. — Он повел рукой, как бы охватывая всю кухню, а потом указал на кладовую и рявкнул: — Иди туда и отрежь большой кусок бекона, положи его на сковородку, но делай это открыто.

Эмили была очень расстроена, большей частью из-за того, что стала свидетельницей того, как высокий молодой человек бессильно плакал, как ребенок. Когда хозяин ушел с кухни, она подошла к Кону, обняла рукой за плечи, как ребенка или как Люси, а он прислонился головой к ее шее и обнял ее за талию. Как это ни странно, девушка не почувствовала смущения, потому что этот парень был ребенком.

Когда Кон успокоился и вытер глаза, он сказал ей:

— Я не брал его... Эмили. Все говорят, что это я... беру вещи только потому, что раньше я всегда прихватывал кусок пирога с собой в постель. Я люблю есть, Эмили... я очень люблю... есть, Эмили.

А она ответила:

— Да, я знаю, Кон. Бери в кладовке все, что захочешь, только предупреждай меня.

После этих слов он внимательно посмотрел на нее, потом медленно повернулся и вышел, оставив ее в полном недоумении.

Эмили вернула поднос Люси и сказала:

— Иди. Держи его крепко и не обращай на Рон внимания. Я ведь рассказала тебе, о чем говорил хозяин, помнишь?

— Эмили.

— Что теперь?

— Лучше я расскажу тебе сейчас, потому что иначе это расскажет она. Я была в гардеробной, и меня затошнило, и мне пришлось воспользоваться полотенцем. Она услышала, что со мной, и начала обзывать меня.

Эмили на минуту закрыла глаза.

— Ты даже не притронулась к завтраку. Ты что, ешь украдкой?

— Нет, Эмили. Но меня тошнит время от времени.

— Когда ты вернешься вниз, я дам тебе немного соды. А сейчас иди.

Эмили начала медленно подниматься по ступеням. Жизнь стала очень беспокойной, постоянно что-то было не так. Эмили вспоминала жизнь на Пайлот-Плейс, как праздник, который приснился. Тогда она не понимала, какой была счастливой, особенно когда она самостоятельно вела хозяйство. Боже, если бы только Сеп был жив... Как бы она хотела перестать думать о Сепе.

Эмили выпрямила спину, когда постучала и вошла в комнату хозяйки. Но, прежде чем она успела закрыть дверь, Рона Берч закричала на нее:

— Эта ваша сестра, она просто неловкая идиотка. Посмотрите, что она натворила: она разлила воду по всей кровати.

Эмили перевела взгляд с постели на большой стеклянный кувшин, в котором обычно находилась питьевая вода. Потом она подняла глаза на хозяйку и внимательно посмотрела на нее. Девушка знала, что Люси не разливала воду, потому что Люси сказала бы ей, точно так же, как сказала, что ее тошнило. Рона Берч сама это сделала нарочно, поскольку знала, что они спешили закончить работу, чтобы уехать на двуколке в одиннадцать часов.

— Ну же! Снимите белье с постели. Принесите чистое. Поднимите кувшин.

— Моя сестра не переворачивала кувшин, мадам. — Эмили трясло, когда она говорила это.

— Что! Что вы сказали?

— Вы слышали, что я сказала, мадам. Моя сестра не проливала воду на вашу постель.

— Да как вы смеете! Как вы смеете! Немедленно поменяйте белье и принесите мне чистую ночную рубашку.

— Я сделаю это после того, как вы умоетесь, мадам, на случай, если вдруг произойдет еще один... несчастный случай.

— Ты, наглая дрянь! — Когда хозяйка протянула руку и схватила со столика тяжелую книгу в толстом переплете, Эмили подняла голову и крикнула:

— Только киньте этим в меня, и я швырну ее в вас обратно, мадам. И уж моя цель будет лучше, чем ваша.

Девушка стояла, тяжело дыша, а Рона Берч упала на подушки, на ее лице отразился подавляемый гнев в сочетании с огромным удивлением. Она открывала и закрывала рот, подобно рыбе, гнев душил ее, сдерживая поток слов, готовый вырваться из ее рта. Но наконец, они прорвались - грязные слова, проклятия, ругательства, непристойности, которые Эмили старалась не замечать, когда слышала их на Кредор-стрит или от пьяных женщин, дерущихся в сточной канаве, или от мужчин, бредущих по улице поздно вечером в пятницу.

Теперь уже девушка раскрыла рот, она была потрясена и не верила своим ушам. И это была леди! Можно сомневаться относительно того, что ее хозяин джентльмен, но не было никакого сомнения, что ее хозяйка по рождению и воспитанию была леди. Но леди с грязным ртом. Рона Берч была сумасшедшей, это точно. Хозяин велел ей противостоять ей. Да, она могла противостоять ей, когда та кидала в нее разные вещи, но она была бессильна против таких слов.

Голос Роны Берч достиг предела интенсивности, и Эмили пятилась, не зная, что делать. Но дверь вдруг распахнулась, и вошел Лэрри Берч, крича жене:

— Заткнись! Прекрати сейчас же, женщина!

Эмили увидела, как хозяин схватил жену за плечи и начал грубо трясти до тех пор, пока ее голова не начала болтаться, а ее голос сменился тяжелым дыханием.

Совершенно неожиданно он отпустил ее, и она упала на подушки, а в ее глазах, которые иногда были бесцветными, отражалась вся бездна ненависти, которая, казалось, поднималась из них, подобно испарениям.

Затем, словно забыв о присутствии Эмили, она заговорила медленно и тихо:

— Ты! Ты, низкий мерзкий тип. Ты, вонючий погонщик скота! Ты, конечно, нанимаешь на работу самые отбросы. Она набросилась на меня; она угрожала мне; и это ты научил ее так поступать, не правда ли? Ты запретил ей причесывать меня и ухаживать за мной, а когда она велит сестре пролить на меня воду, а я прошу ее привести все в порядок, что я получаю? Угрозы. Она угрожала мне. Но надеюсь, это не повлияет на твое мнение, дорогой Лэрри? Ты считаешь ее хорошей работницей. Мы не должны ее расстраивать, ведь правда... А хорошо ли она работает в постели, Лэрри?