Сломленный ангел - Лесли Пирс Страница 33

Все касающееся ее родителей и вообще жизни дома представлялось Бет неразрешимой головоломкой. Если смотреть издали, со стороны посыпанной гравием подъездной дорожки, то имение Коппер-бичиз выглядело роскошно, особенно летом, когда буковые деревья покрывались листвой и почти смыкались над головой, образуя арку. К передней двери, украшенной большими квадратными заклепками, вели широкие ступени, и со своими большими арочными окнами, высокими дымовыми трубами, конюшней, примыкающей к нему с одной стороны, и оранжереей — с другой, дом имел весьма солидный вид, создавая впечатление, что в нем живут очень богатые люди.

Но стоило проехать по подъездной дорожке хотя бы половину расстояния до дома, как становилось ясно, что это впечатление обманчиво. Штукатурка и лепнина отваливались от стен, оконные рамы почернели и потрескались, а в оранжерее многие стекла давным-давно вообще выпали. Между булыжниками, которыми был вымощен конюшенный двор, росла трава, а крыша просела. Мать выбивалась из сил, ухаживая за лужайкой и цветочными клумбами, но, как она неоднократно говорила детям, этот дом был построен с таким расчетом, чтобы его содержала целая армия слуг, и все, что она могла сделать, это хотя бы поддерживать чистоту и порядок внутри.

Никто из одноклассников Бет не жил в таком большом доме, зато игрушки и одежда у них были намного лучше. Их дома могли показаться крошечными по сравнению с ее жилищем, но они были гораздо красивее и уютнее. Коппер-бичиз выглядел мрачно и уныло, в нем пахло сыростью и плесенью, и буквально все, от мебели и ковров до постельного белья, было старым и поношенным.

Во всех знакомых семьях отцы работали, но только не в ее семье. Отец не подстригал траву, не латал дыры в доме и не чинил поломанную мебель, он просто бесцельно слонялся по комнатам, иногда ковырялся в машине или сидел в библиотеке и читал. Вечерами он чаще всего отправлялся в близлежащую деревушку Бэттл, в пивной бар. Бет была уверена, что больше ни у кого из ее одноклассников не было отца, который избивал бы их мать.

Он всегда говорил: «Я должен заботиться о своем положении». Очевидно, по его мнению, это должно было объяснять, почему он не работает, но причина представлялась Бет непонятной. Как-то она попросила Роберта растолковать ей, в чем тут дело, но он лишь рассмеялся в ответ и сказал: «Над его положением смеется вся деревня». Однако и эта фраза брата тоже не имела для нее смысла.

Серена, правда, выразилась более определенно, когда Бет обратилась к ней с тем же вопросом. Она сказала: «Это означает, что наш папаша — жуткий сноб и паразит-нахлебник. Паразит — это тот, кто живет за чужой счет. Как вошь. Отец живет за счет ренты, которую он собирает с жильцов. Он слишком ленив, чтобы хотя бы пошевелить пальцем для самого себя».

Бет страшно хотелось, чтобы рядом оказались Роберт или Серена, с кем она могла бы посоветоваться. Но Роберт, работая на ферме, лишь время от времени заглядывал домой, а Серена нанялась на лето в ресторан, так что ее совсем не бывало дома. Получалось, что самым разумным было позвонить тете Розе.

Она вернулась в дом, приготовила для матери чай и нашла несколько монеток и номер телефона своей тетки. После чего, убедившись в том, что она может на какое-то время оставить мать одну, села на велосипед и поехала к телефонной будке в деревне.

Захлебываясь словами, Бет торопливо выложила тетке, в каком состоянии она нашла свою мать, и Роза ответила, что они с мужем приедут так быстро, как только смогут.

— Только не говори мамочке, что ты звонила мне, — предостерегающе заметила она. — Я не хочу, чтобы у нее было время выдумывать уважительные причины или чтобы твой отец помешал ей уехать. Просто возвращайся домой и присматривай за ней, пока мы не приедем.

Бет так и сделала. И вот теперь, спустя два дня, Роза и Эдди были здесь, как и обещали, и Бет никак не могла уразуметь, почему мать назвала ее «бессердечной». Вот если бы она вообще ничего не сделала, то тогда проявила бы бессердечие.

Она очнулась от своих воспоминаний, расстроившись оттого, что после стольких лет память о том инциденте все еще причиняет ей боль. Бет считала, что мать должна была быть благодарна ей за то, что она сумела проявить хладнокровие и рассудительность. Другой ребенок на ее месте в слезах побежал бы к соседям, и все узнали бы, каким жестоким негодяем оказался Монти Пауэлл. Но, к несчастью, мать не отличалась особым здравомыслием, это было видно хотя бы по тому, что она цеплялась за своего мужа, как бы плохо он ни обращался с ней и с детьми.

Бет, в общем-то, не верила, что характер передается по наследству. Она росла с братом и сестрой, которые были намного старше ее, так что она всему училась у них, а не у своих родителей. С ранних лет она видела слабости своей матери и тогда же поняла, что покорность и стоицизм сулят одни только неприятности. Точно так же лень ее отца пробудила в ней веру в необходимость усердно работать. Родители были прекрасным примером того, кем ей никак не следует быть.

Бет вздохнула и принялась перебирать бумаги в папках на столе, не вникая в смысл того, что было в них написано. Если бы только мать послушалась тем летом тетю Розу и подала на развод! Но она не сделала этого, она слишком беспокоилась о Роберте, которому пришлось бы жить одному в доме с отцом, и, скорее всего, считала, что детям лучше иметь отцом жестокого, ленивого сноба, чем вообще остаться без отца.

По прихоти судьбы как раз тем самым летом, когда Бет узнала, насколько неудачна ее собственная семья, она познакомилась с Райтами и сразу же поняла, что они являются прямой противоположностью ее родителям. И она пронесла воспоминания об их замечательном, счастливом семействе через все свое детство.

Она по-прежнему так ярко могла представить себе дом Райтов, «Гнездовье», словно видела его вчера. Это было таинственное и загадочное место, почти невидимое с дороги, потому что его окружали густые заросли деревьев и кустарников. У дома были высокие дымовые трубы и окна с решетками, а сад спускался к реке, шлюзу и плотине. Она вспомнила, как Сюзанна рассказывала ей о том, что грачиных гнезд на деревьях больше нет, так как отец перестрелял всех птиц — его раздражал шум, который они производили.

В самое первое лето Сюзанна пригласила ее к себе домой на пикник, и Бет была очарована ее домом: он совсем не был старым и обветшалым, как она ожидала. Красивая полированная старинная мебель, зал, стены которого были облицованы деревянными панелями, лестница с резными колоннами, кухня, где было тепло благодаря газовой печке, и мать Сюзанны, полненькая и жизнерадостная, которая пекла воздушное печенье и разрешила им съесть его горячим. Ну, и конечно, великолепный огромный сад. Кое-какие его уголки намеренно сохранялись в почти первозданной дикости, там вовсю цвели деревья и кустарники, в глубине его скрывался летний домик у пруда с фруктовыми деревьями и роскошной лужайкой, сбегавшей к реке Эйвон, окаймленной красивыми цветочными клумбами.

Бет не видела бабушку Сюзанны, потому что та как раз вздремнула, но она увидела очень милую спаленку своей подруги, ее коллекцию кукол в дорогих нарядах, сшитых матерью Сюзанны. В этом доме не было сырых и мрачных комнат, ужасных картин маслом или поломанной мебели. И еще у Сюзанны был отец, который работал в конторе. Бет так никогда и не познакомилась с ним, но в тот день она заметила его фотографию и запомнила его красивым и улыбающимся, и она сразу же поняла, что отец Сюзанны никогда в жизни не поднял руку на свою жену или детей.