Дотянуться до звезд - Луанн Райс Страница 33

— Ушедшие башмаки могут и вернуться, — сказала Диана.

Эми пожала плечами. Она ткнула носком своего ботинка колесо коляски Джулии. Джулия выкручивала свои руки, но в тот момент перестала. Ее ладони принялись выплясывать странный балет, разгребая воздух между собой и лицом Эми.

— Они могут, Эми, — повторила Диана.

Эми кивнула, но ничего не ответила.

У Дианы заколотилось сердце. Она хотела слишком много. Помочь Эми, быть хорошей матерью, хорошей дочерью, подарить Джулии жизнь нормальной девочки — свозить ее в другие города, чтобы она подышала свежим воздухом и поняла, как Диана ее любит. Съездить с ней на рождественское представление «Щелкунчика» в Нью-Йорке — ведь каждая мать и дочь должны были увидеть его вместе хотя бы один раз. Диане казалось, что это она постарела, а не ее выходившая на пенсию мать.

— Я знаю, каково чувствовать себя брошенной, — вслух сказала Диана. Эми повернулась к ней. — Это очень больно, — как бы про себя продолжала Диана. — И бесполезно притворяться, убеждая себя в обратном.

Эми заплакала, но она не хотела, чтобы Диана увидела ее слезы. Поэтому она наклонилась к Джулии и продолжила играть с ней. У Дианы сдавило грудь от того, что для этих детей она была единственной защитой и взрослым человеком. Она жалела, что рядом с ней не было Люсинды. И даже больше того, ее несказанно удивило, она хотела, чтобы здесь был Алан.

Но чему удивляться? Он заботился обо всех: об Эми, Джулии и Диане. Диане стало тяжело дышать, и она чуть не расплакалась. В такие моменты она тосковала по нему. Он был тем, кто знал, действительно знал, через что она прошла. Ей хотелось почувствовать себя в его нежных объятиях, но это было невозможно. Она вышла замуж за Тима. Спустя много лет Диана осознала свой роковой недостаток: она не знала, как выбрать человека, который по-настоящему любил бы ее.

Она тихо сидела и смотрела на руки дочки и ее подружки, выводившие незримые стихи в теплом воздухе чудесной маленькой рощи из березок и сосен, на столе для пикника, на таявшее мороженое и представляла, как хорошо было бы провести такой день вместе с настоящим другом, с Аланом.

На следующую ночь Джулия зашлась диким криком; Диана бросилась к ней и обнаружила свою малышку дышавшей так шумно, словно она только что пробежала марафон. Диана выполнила обычные действия в подобной ситуации: проверила, не застряло ли у нее что-нибудь в горле, чистый ли у нее подгузник, не прилипло ли что-то лишнее к ее коже. Джулия показалась ей больше, чем раньше: но неужели она могла подрасти за одну ночь? У Дианы сердце выпрыгивало из груди. Схватив телефонную трубку, она дозвонилась до автоответчика Алана и сказала, что у нее к нему срочное дело.

— Привет, Диана, — сказал он, перезвонив ей через пять минут. Хотя на часах было три утра, его голос звучал довольно бодро. — Что случилось?

Как это часто бывало, как только Диана набрала номер Алана, Джулии стало лучше. Ее дыхание нормализовалось, сердечко успокоилось. Возможно, ей приснился кошмар. Покрывшись потом и с несчастным выражением на лице она еле слышно плакала.

— Джулия задыхалась. Но теперь ей уже легче…

— Я сейчас буду.

— Нет, Алан, — сказала Диана, пощупав у Джулии пульс. — Извини, что я позвонила. Честно, она…

— Поступим так. Я встречу тебя в приемном покое, либо приеду на дом. Выбирай.

Прижимая к себе Джулию, которая постепенно затихла, Диана не решилась везти ее через спящий город. Они обе были в ночных рубашках без рукавов из белого хлопка, сквозь который прохладный воздух обдувал их теплые тела. На улице стрекотали сверчки, и висевший над горизонтом полумесяц проливал на болота слабый светло-коричневый свет.

— Наверное, на дом, — сказала Диана. Она вспомнила о том, как хотела, чтобы он очутился возле нее на полянке для пикников, и поняла, что у нее задрожали руки. Она попыталась унять собственные чувства; Джулия страдала, и ей требовался осмотр врача. — Спасибо, Алан.

Она пошла одеваться.

Припарковав свой старый «вольво» перед домом Роббинсов, Алан взял медицинский саквояж и направился к крыльцу. Уже много раз он проделывал этот путь, когда у Джулии возникали проблемы со здоровьем. Но сегодня сердце у него стучало, словно паровой молот. Он приехал помочь своей племяннице и был влюблен в ее мать. И такое положение вещей не менялось почти двенадцать лет. В кухне горел свет, и он разглядел Диану, сидевшую за столом. Она опустила голову, и ее лицо скрывала тень.

Шагая по тропинке, Алан думал о случаях ложных вызовов. Такое происходило регулярно три-четыре дня в неделю, и к тому времени, когда ему удавалось дозвониться до родителей, тревожные симптомы, как правило, исчезали. Кашель прекращался, падение с кровати не причиняло особых повреждений, а крики детей становились причиной большего переполоха, нежели сами болезни. По голосу Дианы Алан догадался, что обострение у Джулии миновало.

Но тем не менее он примчался сюда. И ничто не могло остановить его. Пусть она злится хоть до того самого дня, когда они оба умрут, но он все равно будет навещать их. Ночные птицы выводили причудливые трели, а на болотах повизгивало разное зверье. Сделав глубокий вдох, Алан постучал в дверь кухни.

— Мне так неудобно, — сказала Диана.

— С дыханием у нее все в порядке?

— Да, — сказала Диана, — и к тому же она быстро заснула.

Они стояли в дверном проеме на расстоянии вытянутой руки. Мотыльки порхали вокруг висевшего над крыльцом фонаря, по очереди ударяясь об его стекло. На Диане были джинсы и просторная белая рубашка. Алан гадал, была ли это ее ночнушка. Глядя на ее красивое тело и изящные формы, ему хотелось прижать ее к своему пылавшему сердцу.

— И все же давай я быстренько осмотрю ее, — наконец сказал он.

Кивнув, Диана впустила его в дом. Они поднялись по лестнице, и она провела его по небольшому коридору. Алан мог бы найти дорогу даже с завязанными глазами. За минувшие годы он выучил этот маршрут как свои пять пальцев, и отзвуки собственных шагов стали для него чем-то вроде безмолвной медитации — молитвой в защиту дочери Дианы.

Они вошли в комнату Джулии. Диана всегда оставляла включенным ее ночник. От него на спящего ребенка падало тусклое сияние, подобное тому, что окружало полумесяц в небе. Ее волосы разметались по подушке. Только во сне Джулия выглядела безмятежной и отрешенной. Диана стояла так близко к нему, что он чувствовал тепло ее тела.

— Видишь? — прошептала Диана. — С ней все хорошо.

Вынув стетоскоп, Алан осторожно перевернул Джулию на спину. Ее сонное дыхание перемежалось легким присвистом — словно из пробитой покрышки медленно вырывался воздух. Диана приспустила лямки ночнушки Джулии, и Алан прослушал ее сердце и легкие.

— Видишь? — сказала Диана.

Закрыв глаза и сосредоточившись, Алан не обратил на нее внимание.

— Она прекрасно себя чувствует, — опять сказала Диана.