Лорд-обольститель - Виктория Холт Страница 33

Если Гарета убьют, то она вернется домой. Но нет, упрекнула себя Танон, о таких вещах страшно даже думать. К тому же никто, кроме Господа Бога, не ведал, за кого ее опять принудят выйти замуж. Она не знала никого, кто мог бы сравниться с Гаретом. Хоть ей и придется теперь жить в Уэльсе, все равно Гарет казался ей лучше, чем любой другой возможный кандидат в мужья. Гарет был ей небезразличен. И, Боже помоги, она тоже была небезразлична ему.

Но чем она могла помочь ему? Когда папа уходил на битву, мама всегда молилась за него. Подумав об этом, Танон решила последовать ее примеру – в конце концов, она ведь была женой Гарета. Сложив ладони, Танон прижала их к груди и закрыла глаза.

– Боже всемогущий, – вслух произнесла она, – пожалуйста, защити моего мужа от коварных замыслов и острых клинков его врагов. Я знаю, что совсем недавно просила Тебя сурово наказать его, но я передумала. Я не хочу, чтобы он пострадал. Аминь.

Танон открыла глаза и обнаружила перед собой ноги в кожаных штанах. Запрокинув голову, Танон увидела лицо Гарета. Она не слышала, как он подошел к ней. Гарет опустился перед ней на колени.

– Ты голодна? – участливо спросил он.

Танон отрицательно покачала головой и отвернулась от теплого взгляда Гарета. Ей совсем не хотелось, чтобы чувство привязанности к нему стало еще сильнее.

Гарет дотронулся пальцами до ее щеки и заставил опять посмотреть ему в глаза.

– Не волнуйся обо мне, Танон. Я вернусь к тебе целым и невредимым.

– Ну надо же, какой ты самоуверенный, – заявила она. Уголки его рта сложились в улыбку, которая была такой необычайно нежной, что Танон ужасно захотелось улыбнуться в ответ.

– И очень грубый, – добавила она. – Тебе следует знать, что я чуть не ударила тебя. Я никогда еще никого не била, и думаю, что за такой греховный поступок священник наложил бы на меня суровое наказание. – Она прищурилась и спросила: – Ведь у вас в Уэльсе есть церкви, oui?

– Да. Но ты бы ударила меня по заслугам, так что ни о каком суровом наказании не может быть и речи. – Гарет перестал улыбаться, и его лицо опять приняло серьезное выражение. – Танон, для меня непривычно…

«Делать что? – мысленно спросил он себя. – Унижаться? Беспокоиться за нежные чувства женщины? Ревновать – да, отчаянно ревновать, – услышав, как Танон называет другого мужчину привлекательным?» Проклятие, он был принцем, самым искусным и свирепым воином в Кимре. Он ни перед кем не унижался! Дафидд бросил его в темницу и оставил без еды на целую неделю, но даже это не сломило его дух, не заставило просить пощады. Он командовал четырьмя сотнями людей в Дехубаре, и ни один из них не смел говорить с ним так, как Танон. Но никто и не молился за него.

– Что – непривычно? – с любопытством спросила его Танон.

Гарет в смятении провел рукой по подбородку, продолжая смотреть на нее. Почему он чувствует себя таким слабым и беспомощным, стоит ему заглянуть в эти зеленые глаза? Он с трудом дышал, когда Танон была рядом. Его жена подвергала сомнению каждое его слово, а ему все равно до боли хотелось прикоснуться к ней.

– Непривычно просить прощения.

– Ох! – Выражение ее лица смягчилось, на губах появилась улыбка. Она ободряюще похлопала его по руке. – Не бойся, позже я помогу тебе справиться с этим.

– Не сомневаюсь, – ответил Гарет.

От ее милой непосредственности к нему вновь вернулось хорошее настроение.

– Ведь сегодня тебя волнуют гораздо более серьезные вопросы.

– Да, точно. – Например, как не сжать ее в объятиях и не накрыть ее рот жадным поцелуем.

Когда он сел рядом, Танон вздрогнула и чуть не отвернулась. Гарет обнял ее за талию, Танон не стала сопротивляться, когда он прижал ее к своей груди.

Сняв с головы вуаль, Гарет зарылся лицом в волосы жены, вдыхая аромат лаванды. Он слушал ее нежное дыхание, наслаждался ее близостью и ощущением того, что сейчас она находится под его защитой. Через несколько часов его жизнь вернется к тому, что он умел делать лучше всего, чему его учили с самого раннего возраста. Сражаться. Убивать. Побеждать. Скоро он узнает, предал ли его опять кто-то из своих. Но этой ночью ему просто хотелось держать в своих руках женщину, на которой он женился ради мира Женщину, которая заставила его забыть о войне.