Последний вальс - Мэри Бэлоу Страница 33

— Клянусь, мне это неизвестно, милорд, — со смехом ответила Кристина.

— В таком случае отправимся на поиски вместе, — предложил виконт. — И если мы все же найдем какое-то растение, но не будем уверены в его названии, нам придется проверять его действие на себе. Говорят, что рядом с омелой губы начинает ощутимо покалывать. А вот если в ваших руках окажется другое растение, вы, к сожалению, ничего не почувствуете.

Кристина лишь рассмеялась. А спустя полчаса она снова от души веселилась, когда высоко на стволе древнего дуба виконт заметил наконец омелу и полез наверх — за ней. Он оказался гораздо более проворным и гибким, нежели позволяла предположить его привычная медлительность и кажущаяся изнеженность. Вскоре виконт спрыгнул на землю.

— А теперь нужно проверить находку, — произнес он. — Хотелось бы надеяться, что я не напрасно тратил свои силы, карабкаясь на дерево. Так что — готовы проверить, настоящая ли это омела?

Кристина улыбнулась.

Однако вся легкомысленная веселость тотчас же покинула виконта, когда он накрыл ее губы своими. Он сумел проделать нечто такое, от чего губы Кристины приоткрылись без сопротивления, впуская язык виконта. От возмущения и ужаса у нее перехватило дыхание.

— Кажется, мадам, — произнес виконт, немного отстранившись и взирая на Кристину из-под полуопущенных век, — что мы нашли нечто настоящее.

В словах виконта прозвучала двусмысленность.

— Но мне ужасно мешает то обстоятельство, что я должен держать руку поднятой над головой. К тому же в любую минуту могут появиться люди, которых увиденное непременно шокирует. Знаете, мне, наверное, стоит стащить маленькую веточку этой омелы, а потом применить ее в каком-нибудь укромном месте, известном лишь мне и вам. И желательно рядом с удобной кроватью.

Неужели Кристина не ослышалась?

Губы виконта растянулись в улыбке, а в подернутых поволокой глазах вновь заплясали насмешливые искорки.

— Или же, — произнес он, — вы можете отвесить мне пощечину прямо сейчас.

— Признаться, такая мысль приходила мне в голову, — улыбнувшись в ответ, сказала Кристина.

— Человеку ненавистна мысль о том, чтобы безрассудно вступить в игру, которая стоит свеч, — заметил виконт, — хотя иногда ему ужасно хочется проиграть.

Виконт не просто флиртовал с ней. Он вознамерился соблазнить ее. Впрочем, Джерард предупредил, что его друг Латрелл может это сделать. После стольких лет спокойной размеренной жизни подобное предположение казалось немыслимым. Кристина должна была возмутиться и разгневаться. Он собирается уложить ее в постель! Но она испытывала лишь безудержное веселье и греховное удовольствие от сознания того, что все еще желанна.

— Думаю, милорд, что в этой игре самым удачным моим ходом станет решение ретироваться. А теперь я должна пойти посмотреть, как там мои девочки.

— А я думаю, мадам, — не остался в долгу виконт, — что, пожалуй, позволю вам пока избежать моих объятий.

Трое или четверо слуг, нанятых собирать ветки, потрудились на славу. И результат их труда превзошел усилия всех гостей, вместе взятых. Прошел всего лишь час, а на берегу озера уже высилась гора из веток ели и падуба. Предпринятая графом вылазка доставила всем немало удовольствия, и теперь над озером слышался смех и гомон гуляющих.

Джерард подавал друзьям не слишком хороший пример. Сложив в кучу очередную вязанку еловых ветвей, он остановился, чтобы понаблюдать за скользящими по окрепшему льду Джереми Милчипом и Сэмюелем Редуэем. Вскоре к нему присоединились Уинифред Милчип и Сюзан Гейнор, причем последняя то и дело вскрикивала от восхищения и страха. Вознамерившись вернуться к работе, граф заметил стоящую в отдалении Рейчел.

Странная девочка — слишком серьезная для своих лет, тихая и неестественно замкнутая. И все же когда она пришла в зал на уроки танцев, он заметил, как в ее глазах вспыхнул огонь. И тогда он пригласил ее станцевать вместе с ним и Маргарет. Рейчел с тревогой посмотрела на мать, но та лишь поджала губы и холодно кивнула в знак согласия. Девочка принялась кружить по залу. Она двигалась в такт музыке и напоминала свободное и грациозное существо.

— Тебе нравится? — спросил граф, подходя к девочке и кивая в сторону катающихся.

Рейчел не сводила глаз с затянутого льдом озера.

— Должно быть, нет на свете ничего чудеснее, чем скользить вот так, подобно ветру, — ответила девочка.

— Почему бы тебе не попробовать? — предложил граф.

Рейчел покачала головой:

— Это запрещено.

Джерард не верил собственным ушам. Неужели Кристина запрещала дочерям кататься на коньках? Ведь она позволяла им бегать с горы и учиться танцевать, хотя и не слишком охотно. С другой стороны, она сочла, что он разозлится на нее за прогулку на горе. И пыталась защитить дочерей от наказания. Джерард нахмурился. Неужели Гилберт действительно был настолько отвратительным мужем и отцом? И что это была за жизнь, раз они до сих пор боятся его?

— Но ведь теперь правила здесь устанавливаю я, помнишь? — сказал Джерард. — Я разрешаю тебе кататься на коньках и повторю это твоей маме, если она заинтересуется. А что, если нам попробовать вместе? На склоне я не устоял. Так, может, на льду у меня получится лучше?

Взяв его за руку, Рейчел с серьезным видом направилась к блестевшему на солнце озеру. Граф ступил на лед первым. Он неплохо катался на коньках. Сюзан и Уинифред захлопали в ладоши, а Джереми присвистнул.

Две попытки Рейчел не увенчались успехом, но она решительно отказывалась сдаться. Мало-помалу она заскользила по льду. Сделав довольно большой круг, девочка обернулась и лучезарно улыбнулась графу.

Сердце Джерарда сжалось. Рейчел напоминала бабочку, высвободившуюся наконец из кокона. И наверное, это произошло как раз вовремя. Возможно, спокойствие и даже серьезность были в ее характере с детства. Но также в ней была способность радоваться. В свои семь лет Рейчел казалась ничем не примечательной девочкой, но Джерард знал наверняка, что со временем она превратится в такую же сногсшибательную красавицу, как ее мать. И красота эта будет живой, если Рейчел позволят быть собой и окружат аурой любви.

Джерард совсем не имел опыта общения с детьми, и родительские чувства были ему чужды. Никогда еще ребенок не задевал чувствительных струн его души.

Он приветственно помахал рукой, улыбнулся и вернулся к работе вместе с остальными четырьмя лентяями.

Вскоре прибыли садовники. Они разожгли обещанный костер, и гости восприняли взметнувшееся в небо пламя как сигнал к окончанию работы. Мистер Колин Стюарт объявил, что кучей еловых веток, ожидающей доставки домой, можно украсить по меньшей мере дюжину особняков. Слуги уже спешили к костру с дымящимися кувшинами горячего шоколада и кружками для всех присутствующих.

— Что за чудесная идея, Уонстед, — произнес Майкл Милчип, потирая затянутые в перчатки руки, — разжечь костер и принести горячие напитки вместо того, чтобы вести нас за этим домой. Итак, праздник продолжается.