Жестокий роман. Книга 2 - Пенни Винченци Страница 33

— Думаю, что слухи для него не секрет, но все же лучше надеяться на то, что твой друг мистер Ингрем ошибся. Он часто ошибается в оценке людей.

— Скорее наоборот, — заметил Джо. — Чаще всего он оказывается прав. У него вообще есть особый талант исследователя, которым он часто пользуется в своей работе. Найджел Демпстер сказал мне как-то, что не испытывает страха, расследуя какую-нибудь историю.

Он просто делает свое дело. Именно это сделало его великим журналистом.

— «Великий журналист», — повторила Каролина и вздрогнула от отвращения. — Как может быть великим журналист, распространяющий гнусные сплетни?

— По-моему. Хлоя держит все под контролем, — с надеждой заметил Джо. — Она не слишком расстроена из-за этого. Ну и слава Богу! Если даже Пирс будет подсыпать ей яд в чай, она скажет, что это сахар.

— Магнус считает так же, — невольно вырвалось у Каролины. Она смущенно посмотрела на Джо и покраснела.

— Магнус? — удивился Джо< — Когда же ты разговаривала с ним?

— На днях, — уклончиво ответила Каролина, стараясь не смотреть ему в глаза. — В тот день, когда Пирс и Хлоя устроили вечеринку. Помнишь?

— Нет, не помню, — ответил Джо. — Впрочем, я всегда все забываю.

— Да, — согласилась Каролина, — к сожалению, это так.

Вечером того же дня Хлоя шла по парку с коляской и думала о том, долго ли она выдержит эти грязные слухи и сплетни. Ей было больно, что об этом говорят даже те, кому она всегда безгранично верила. Джо, например. Господи, какое унижение! А она сидела рядом с ним и улыбалась. Если бы он знал, что творится в ее душе! Считая ее наивной, они очень ошибаются.

Как же Пирс изменился за последнее время! В семье все чаще возникали ссоры из-за его частых отъездов, уклончивых объяснений, надуманных предлогов и пустых обещаний. Иногда Хлое казалось, что муж не заходит дальше обычного флирта, но время шло, а их отношения ухудшались. Она все еще надеялась, что рано или поздно это закончится и их жизнь войдет в привычное русло, но Пирс не давал ей никаких оснований для этого.

Ее охватило такое отчаяние, что она решила обратиться к психиатру. Врач внимательно выслушала Хлою, а потом стала задавать ей вопросы об интимной жизни Пирса и его сексуальных пристрастиях.

— Из того, о чем вы мне рассказали, — заключила она, — я могу предположить, что ваш муж — бисексуал.

Имейте в виду, что таковы почти все. Хотя, конечно, всегда доминирует что-то одно.

Врач посоветовала Хлое внимательнее наблюдать за мужем и терпеливо относиться к его склонениям. Она полагала, что сексуальные склонности Пирса могут быть результатом его ранимости и уязвимости.

Хлоя попыталась поговорить с мужем, предложила ему помощь и поддержку, но это вызвало у него приступ гнева и раздражения.

— Не смей относиться ко мне как к извращенцу! — кричал он, размахивая руками. — Я люблю и хочу тебя, причем больше, чем ты меня. Чего же тебе еще надо?

— Ничего, — поспешно ответила она, испугавшись его бурной реакции. — Все нормально, Пирс, извини меня. Мне не следовало говорить с тобой об этом.

В ту ночь они долго занимались любовью. Долго и страстно. Хлое показалось, что Пирс хочет таким образом что-то доказать ей. Она даже вспомнила слова психиатра: «Ему нужна вера в вас. Хлоя. Для него это очень важно. Он опасается, что вы можете бросить его».

Самым неожиданным было то, что Хлоя нашла союзницу в лице Лизы Монтегю. Это произошло случайно во время одного из приемов. Пирс изрядно набрался и стоял в обнимку с Дамианом Латьеном, держа в руке бутылку шампанского. Они весело напевали дуэтом знаменитую мелодию «Скажи мне, прелестная девушка», но делали это так неумело, что все смеялись. Только Хлое было не до смеха. Укрывшись в дальнем углу, она тихо плакала.

— Бедная девочка! — сочувственно сказала Лиза, протягивая ей носовой платок и ласково обнимая за плечи. — Я говорила когда-то Дэвиду, что мы должны предупредить тебя, но он отказался.

— Да я и не послушала бы вас тогда, — пробормотала сквозь слезы Хлоя. — Я бы решила, что вы хотите разрушить мое счастье. Я всегда так думала, когда меня предупреждали.

— Значит, это уже старо! — удивленно воскликнула Лиза. — Но, дорогая, это не имеет никакого значения.

Он же любит тебя! Очень любит. Он сам говорил мне об этом много раз.

— Правда? — спросила Хлоя.

— Ну конечно! Ты должна смириться с этим. Смириться или оставить его навсегда.

— Нет, я никогда не смогу сделать этого, — призналась Хлоя, — ибо верю в святость брака и нерасторжимость семейных уз. У меня же трое детей, Лиза! Я должна думать о них. Мне все это очень больно. Я люблю Пирса и никогда не смогу его бросить.

— Ну что ж, дорогая, но ты не должна забывать, что Пирс актер.

— Я помню об этом.

— Но понимаешь ли ты, что к Пирсу нельзя подходить с обычными мерками? Он не похож на других.

Актеры всегда играют. Играют в жизнь и с жизнью.

— Этого я не понимаю, — призналась Хлоя.

— Дело в том, что актеры любят риск. Если у них удачно складывается карьера, они становятся очень трудными в жизни. Трудными, крутыми и чрезвычайно жестокими. Чтобы выдержать такое напряжение, нужно немало мужества и таланта. Театральная жизнь мучительно сложна. Актеры так выкладываются, что иногда ищут разрядку в алкоголе, наркотиках, религии. Но чаще всего в сексе.

— Да, — устало ответила Хлоя, — я это заметила.

Лиза улыбнулась:

— Когда-то мне сказал об этом сам Дэвид Наивен, и это чистая правда. С огромным трудом взобравшись на вершину горы, ты видишь гораздо дальше и больше, чем те, кто остался внизу. Это захватывающее чувство, но вся беда в том, что ты можешь в любой момент сорваться в пропасть под хохот и улюлюканье толпы. Взгляни на Пирса с этой точки зрения, Хлоя, и ты поймешь, что ему угрожает. Он всегда стоит на краю пропасти и не может не чувствовать этого. Пирс не может быть домашним и ручным. Даже ради тебя и твоей любви.

Благодарная Лизе за доброту, Хлоя не решилась возразить, что любовь к семье и гомосексуальные связи — два полюса, между которыми есть масса неосуществленных возможностей. Впрочем, как ни странно, этот разговор немного успокоил ее.

Между тем она сама постоянно подвергалась домогательствам Людовика Ингрема. Он настойчиво говорил Хлое о своей страсти, предлагая ей оставить Пирса и убежать с ним. Хлое он казался очень привлекательным, а его слова находили отклик в ее душе. Благодаря Ингрему она вновь обрела достоинство и уверенность в себе. Кроме того, Хлоя давно уже чувствовала сексуальную неудовлетворенность, а поэтому желание уступить Людовику весьма соблазняло ее.

Все это время Людовик держал себя в руках и никогда не позволял ничего лишнего. Он даже как-то сказал Хлое, что если хоть раз поцелует ее, то уже не сможет остановиться. «Мне не до шуток, — заметил он, — я безумно влюблен в вас». Хлоя, напуганная своим влечением к нему, в ту же минуту оставила его посреди танца и уехала домой. Иначе, поняла она, ей уже не удалось бы противостоять его натиску.