Хочу быть твоей... - Лилия Сурина Страница 33

— Катён, время… — нехотя отодвигаю девушку, вспомнив о цветах и подарках. Вручаю ей букет из белых роз и пакет с гостинцами. — Мне дали всего полчаса, побыть с тобой, а они уже истекли десять минут назад. Поздно я к тебе пришел, завтра прямо с утра постараюсь, может выпрошу тебя на прогулку, хотя бы недалеко, в кафе сводить, или в парк.

Говорю быстро, полушепотом, не отрывая взгляда от родных шоколадных глаз, с растерянностью изучавших мое лицо. Моя стрекоза заново знакомится со мной. Но в ее взгляде есть еще что-то, недоумение что ли, неуверенность.

— Что? — спрашиваю, а у самого внутри все в кисель превратилось и трясется. — Что случилось?

— Ты снова чужой… — шепчет Катя, бледнея еще больше. — Я уже не помню, каким ты был полчаса назад… Только голос все тот же, твой.

Вот это жесть! Я и сказать не знаю, что, от страха голос отказывается служить мне. Надо что-то делать. Надо у врача спросить, может можно вылечить.

— А с родителями тоже так было? Ты их тоже не узнала?

— Нет, их я помню. А тебя забыть хотела, вот и получается так, наверное… Отведи меня, я устала.

Я проводил любимую в палату и пошел искать доктора. Если бы не эта чертовая командировка. Если бы не та дура со своей стервой-матерью, которая наплела Кате черт знает что. Если бы я поговорил с генералом вовремя и поехал объясниться. Сколько этих «если бы», которые искалечили мою любимую, сломали ее жизнь. Если бы я еще три года назад увез ее со свадьбы и женился бы на ней сам…

— Можно сделать операцию, конечно, осколок мы убрали, но задели что-то важное, видимо. Я собирал консилиум, нейрохирурги хоть сейчас приняли бы пациентку, но… — задумывается доктор, берет со стола ручку и крутит ее в пальцах. Мужик трет глаза, уже скоро ночь, смена затянулась.

— Но?! — не могу усидеть на месте, в голове горит и грохочет. Несправедливость душит.

— Это опасно. Сам понимаешь, мозг — как минное поле, миллиметр не в ту сторону и не спасти. У Кати тридцать процентов на полное выздоровление, и по столько же на летальный исход и вегетативное существование потом, всю жизнь. Таких случаев много, лучше оставить так как есть. Пусть живет в двух мирах, разделяя на ложное и верное, а ты повесишь бейдж с именем, или еще что-то придумаете, например, галстук, по которому она тебя узнавать будет.

Доктор даже посмеивается, мне же вовсе не смешно, врезать ему хочется, весельчак нашелся. Встаю со стула, ноги трясутся. Впервые со мной такое. Опираюсь о стол, дышу тяжело, мне воздуха не хватает.

— Ты бы выпил, а то, чего доброго, сердечко шалить начнет от переживаний, — советует врач, и тут я с ним полностью согласен. Я бы выпил. Водки, залпом. Чтобы хоть немного тревога улеглась, и я смог бы отдохнуть. Не спал нормально уже давно, готовился к встрече с любимой стрекозой, представлял, как она обрадуется мне. А она забыла меня, как и хотела.

— Можно я завтра Катю на прогулку заберу? Недалеко есть парк и кафе. Ненадолго.

— Можно. Да и дня через три домой можешь забрать, у нас ей нечего делать. Вот в выходные понаблюдаю еще за ней.

Киваю. В груди скребут кошки, надежда будто умирает. Надежда на светлое будущее с любимой. А мы ведь детей хотели. Теперь вряд ли получится. Узнает об этом и снова сбежит, не захочет мешать мне обзавестись семьей.

— И что доктор сказал? — интересуется девушка, улыбаясь. Только улыбка ее натянутая, вынужденная. И у меня такая же на лице, делаю веселый вид, беру прохладную руку, присаживаясь на край больничной кровати.

— Ну что сказал, после выходных домой поедем, — прикасаюсь губами к исхудавшим пальцам, приказывая себе держаться. — А завтра пойдем в соседний парк гулять.

— Да ладно! Как здорово!

Теперь Катя искренне радуется, подпрыгивает слегка на кровати. И будто не было ничего, снова прежняя, солнечная и безумно красивая. Если бы не голубоватые тени под глазами.

— Так что, отдыхай, я пойду.

— Ты где остановился?

— Да тут рядом, гостиница через дом вроде. Приду за тобой сразу после обхода. Отдыхай.

Поцеловать ее не решаюсь, я чужой для нее, вдруг оттолкнет. Но Катя сама тянется к моим губам, обнимая за шею.

— Ты тоже отдохни хорошенько…

Через полчаса я уже после душа, в одном полотенце на бедрах, подхожу к мини-бару и наливаю себе в широкий бокал немного коньяка, смотрю в янтарную жидкость, будто хочу найти в ней решение. Вдруг понимаю, что решение есть. Надо показать Катю лучшим специалистам. Любые деньги отдам, но постараюсь вылечить любимую, возможно здешние врачи проглядели проблему. Бывает какая-нибудь мелочь все портит и стоит ее убрать или исправить, так все и налаживается.

Робкий стук отвлекает от раздумий, тянусь за халатом, оглядываясь на стол, чтобы поставить выпивку, но голос за дверью заставляет передумать.

— Денис, это я…

Распахиваю торопясь дверь и только успеваю поймать худое тельце Кати, кинулась в мои объятия так неожиданно, что я чуть не роняю бокал с коньяком.

— Ты сбежала из клиники? — смотрю в смешливые шоколадные глаза и в душе поднимается теплая волна. Снова почудилось, что проблем нет.

— Да, не могу там, особенно когда ты рядом, — девушка горящим взглядом пробегается по моему голому торсу, потом оглаживает ладонью бицепсы. — Я соскучилась.

Я не дурак, понимаю, каким образом она соскучилась, слишком хорошо знаю ее, вот уже и губу закусывает, смотря на мои губы. Закрываю дверь, веду ее на диван.

— Надо позвонить, пока тебя не потеряли.

— А я отпросилась. Я взрослая, могу делать, что хочу. Раз меня через три дня выписывают, значит можно возвращаться к нормальной жизни. От этих стерильных стен уже выть хочется.

— Ладно, уговорила, звонить не буду. Есть хочешь? Может заказать чего-нибудь вкусненькое?

— Не увиливай Самойлов, ты знаешь, чего я хочу.

Изящная женская рука тянет за полотенце, а я застываю в нерешительности. А вдруг навредим? Но Катя не дает мне опомниться, толкает на диван, нависая надо мной, щекоча грудь кончиками светлых локонов. Она шепчет что-то, целуя быстро, одной рукой сдергивая с себя пижамную футболку, другой шаря по моему прессу.

— Ну помогай, чего застыл, — улыбается так, что хочу стиснуть ее в руках и завопить от радости.

— Кать, а вдруг…

— Дениска, я тебя не узнаю. Не хочешь меня? Ничего не случится, меня подлечили. Или мне уйти?

Не могу сопротивляться себе, так долго мечтал приласкать любимую.