Контрабанда, шпионаж и… любовь - Барбара Картленд Страница 32

За обедом царило непринужденное веселье, и, наверное, впервые в жизни Георгия почувствовала радость общения с молодыми людьми. Она весело смеялась над остроумными шутками Перегина и не менее остроумными замечаниями герцога.

Леди Каррингтон была очень довольна удавшимся обедом. Сама она шутила и смеялась не меньше их. Стоило ли удивляться, что в молодости она имела такой шумный успех, если даже в почтенном возрасте сохранила чувство юмора.

Все смеялись над очередной шуткой Перегина, когда открылась дверь и в столовую вошел лакей в напудренном парике.

– Из Карлтон-хауса, миледи, – доложил он, подавая письмо на серебряном подносе.

Вдова взяла конверт, скрепленный огромной гербовой печатью.

– Наверное, это приглашение на завтрашний вечер от его королевского высочества, Георгия, – заметила она.

Раскрыв конверт и прочитав письмо, она воскликнула:

– Все обстоит даже лучше, чем я ожидала!

– Что там, бабушка? – спросил Перегин.

– Принц Уэльский приглашает нас сегодня вечером на ужин во дворец. Недавно я сообщила ему, что мы собираемся к Элмаку, где представим свету очаровательную леди.

– Ну, бабушка, ты мудра, как змий! – воскликнул Перегин. – Ты прекрасно знала, что принц клюнет на эту приманку: все так и получилось.

– Я сделала все возможное, чтобы побыстрее вывести Георгию в свет, – с нарочитой скромностью сказала вдова, но глаза ее лукаво блеснули. – Думаю, любая девушка была бы польщена тем обстоятельством, что в первый же выход в свет она будет представлена самому принцу Уэльскому.

– Это может вскружить ей голову. Хотя, надо признать, скучища в Карлтон-хаусе – смертная, – заметил Перегин.

– Ну что вы, мне ни капельки не будет скучно, – возразила Георгия, подумав, что Перегин мог бы вести себя гораздо почтительнее со своей бабушкой.

– Конечно не будет, – согласилась вдова. – Когда у принца хорошее настроение, он сама любезность. И вообще, он ко мне превосходно относится.

– Вот бы знать причину, – протянул Перегин.

Бабушка с улыбкой взглянула на него:

– Наверное, в память о том, что, будучи ребенком, частенько сиживал у меня на коленях. Или потому, что в пору его увлечения миссис Фитцхерберт они не раз встречались в моем доме. А мне в эти дни как на грех постоянно приходилось отлучаться по неотложным делам,

Перегин рассмеялся:

– Ну, бабушка, ты неисправима! Без интриги просто не проживешь и дня. Вот и сегодня вечером ты выставишь Георгию перед принцем, а на следующий день будешь рассказывать всему Лондону, как он ею восхищался.

– Он будет ею восхищаться, – решительно заявила леди Каррингтон, – и, уверяю тебя, без моей помощи.

Георгия вспыхнула, поскольку все еще не привыкла к комплиментам. Даже в самых смелых своих мечтах она не могла представить, что способна хоть у кого-то вызвать восхищение, не говоря уже о наследнике английского престола.

Глаза ее сияли от восторга. Внезапно Георгия почувствовала на себе пристальный взгляд герцога.

– Вы довольны? – осведомился он.

– Все так неожиданно… Мне приходится время от времени щипать себя, чтобы убедиться, не сплю ли я.

– Позвольте мне вас покинуть, – сказала леди Каррингтон. – Я должна написать принцу, что мы непременно приедем к нему и что вы, мистер Рейвен, будете нас сопровождать.

– С превеликим удовольствием, – ответил герцог и поклонился.

Почтенная леди внимательно посмотрела на него и как будто хотела что-то добавить, но, передумав, повернулась к Георгии:

– Я сейчас же пошлю служанку к мадам Бертин. Мы рассчитывали, что самое красивое платье не понадобится тебе до завтра, однако обстоятельства изменились. Кстати, тебе не мешало бы отдохнуть, перед тем как приедет парикмахер. Мы ни в коем случае не должны опаздывать, надо учесть, что принц, неизвестно по каким причинам, всегда ужинает довольно рано.

Она уже подошла к двери, когда Трайдон остановил ее.

– Миледи, разрешите мне сказать Георгии несколько слов наедине. Я должен сообщить ей нечто важное.

– Ну, разумеется, Трайдон. Только долго не задерживай ее. Девочка должна хорошенько отдохнуть, она чуть жива после всех этих примерок.

– Я не задержу ее, – пообещал герцог и, повернувшись к Георгии, предложил: – Пройдемте в библиотеку.

– Конечно, – произнесла она.

Ее охватила тревога. Что произошло? А вдруг береговая охрана обнаружила труп француза и начала расследование?

Герцог закрыл за собой двери библиотеки и подошел к Георгии. Она была бледна. От волнения глаза ее сделались неправдоподобно большими, розовые губы трепетали.

– Что случилось?

Герцог с минуту пристально смотрел на нее, потом сказал:

– У меня есть для вас небольшой подарок.

– Подарок? – удивленно произнесла Георгия, но тут же быстро добавила: – Не нужно мне никакого подарка. Я и так чувствую себя безмерно обязанной и вам, и ее сиятельству. Кроме того, не в моих правилах принимать подарки от посторонних.

– Я не посторонний, – возразил герцог. – К тому же мой подарок не столь дорого стоит.

– Что же это?

Вместо ответа, он вытащил из внутреннего кармана сюртука конверт и протянул его Георгии.

Она с недоумением взяла его и, раскрыв, прочитала признание брата, написанное под диктовку Каролины. Георгия ошеломленно уставилась на него, а затем вскричала:

– Это же письмо Чарльза!… Он писал его мачехе. Откуда оно у вас? Как вам удалось его добыть? – задыхаясь от волнения, проговорила она.

– Не задавайте слишком много вопросов, – улыбнулся герцог. – Радуйтесь тому, что признание Чарльза у вас в руках. Теперь он свободен.

– Свободен! О Трайдон, какое счастье! – воскликнула Георгия.

Она вновь взглянула на письмо, все еще не веря своим глазам, потом стремительно бросилась к герцогу и обняла его.

– Спасибо… спасибо вам, – шептала она. – Как мне вас отблагодарить?

Георгия уткнулась в его плечо, и герцог почувствовал, что она плачет. Он ласково обнял ее и крепко прижал к себе:

– Не плачьте, Георгия. Не нужно плакать. Все уже позади. Ваша мачеха больше не причинит вам зла.

– Этого не может быть, – всхлипывая, шептала Георгия. – Вы не представляете, как я боялась. Как часто я лежала ночью не в силах сомкнуть глаз и все думала о Чарльзе. Я не знала, как спасти его. И вот…

Георгия не могла успокоиться и вся дрожала. Он понимал, что ей трудно забыть беды, которые обрушились на нее за последние несколько месяцев.