Уловки любви - Кейт Норвей Страница 32

Я достаточно научилась честности у группы, чтобы выпалить:

— Нет… Не единственная.

Но даже совместные усилия Додо и Тони не смогли бы побудить меня к большей искренности. Я не желала упоминать имя Лолы Монтес ни сегодня, ни когда-либо еще. И затрагивать скользкую тему о Ди Воттс я тоже не собиралась, тем более у меня не было уверенности в том, связывает ли ее что-нибудь с Мартином.

— Нам не стоит об этом говорить, — продолжала я с камнем на сердце. — Просто у каждого из нас своя жизнь, и наши дороги не пересекаются.

— А ты этого хочешь? — Мужчина повернул голову и прислушался. — Черт! А вот и проблема идет.

Шаги принадлежали Полли. Секунду спустя она уже барабанила в дверь, а потом стремительно распахнула ее и заявила:

— Идемте, сестра Лин. Пойдемте на ленч с нами. Вчера вы от нас сбежали… — и стрельнула глазами на хмурого Вудхерста: — Мартин, ну не будь таким занудой!

— Полли, что я тебе говорил о комнате консультаций? — строго спросил Вудхерст.

— О, солнышко! На двери ведь нет таблички «Держись подальше».

Он покачал головой:

— Ладно, а теперь оставь нас. Сестра Лин присоединится к тебе через минуту, обещаю.

— Я пойду прямо сейчас, — запротестовала я. — Мартин, пожалуйста…

Он подождал, пока Полли выйдет, прежде чем ответить:

— Не раньше чем мы условимся о точной дате. Сегодня вечером подойдет? В девять?

— Но у меня может не получиться…

— Я буду ждать, — настаивал мужчина. — В девять вечера на автостоянке.

— Мартин, я… Ну хорошо, — беспомощно пробормотала я. — Подумаю об этом.

Только тогда он разрешил мне удалиться. Когда мы шли по коридору, Полли спросила:

— Доктор твой любовник? Он прелесть. Знаешь, я ужасно ревную!

Ситуация становилась абсурдной.

— Конечно нет! На самом деле он помолвлен с какой-то девушкой, — выдавила я. — Удовлетворена ответом?

— Правда? А она какая?

— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Я ее никогда не видела. Брюнетка, вероятно. И не суй нос не в свое дело, ты и так достаточно из меня выудила.

— А почему брюнетка? Может быть, ему нравятся блондинки. Ему нравятся мои волосы, он сам сказал.

— Ой, я не знаю. Потому что у нее испанское имя, кажется, — отмахнулась я. — Оно звучит так, будто она брюнетка.

— Какое? Долорес, наша Леди печали? Или, может, Хуанита? Единственное, в чем я уверена, — это наверняка не Лолита: ему не нравятся нимфетки.

Она и не догадывалась, как близка к истине. Но я уже приобрела достаточно опыта во время занятий в группе и не позволила ей вытянуть из меня остальное.

— Я его даже произнести не могу, — солгала я. — А что у нас на ленч? Меня это волнует гораздо больше.

Я даже не услышала ответа Полли. Мне требовалось сконцентрироваться и решить, что делать с Мартином. На этот раз я не могла просто оставить его ждать меня на стоянке. Но о чем нам было говорить? Он женится на этой Монтес через пару недель, иначе заметки не было бы в «Мейл». И если он хотел поделиться со мной своей радостью или даже пригласить на свадьбу, то он плохой знаток женской психологии. Каким не должен быть врач-практикант в психиатрическом отделении. И о чем бы он ни собирался говорить, уже обсудил это с Ди. Или, возможно, он и ее обманывал?

Я ломала голову над причиной настойчивости Мартина во время всей следующей дискуссии о способах подрабатывания денег. Меня выбрали руководителем секции по производству сувениров; Ян должен был организовывать производство игрушек; Додо и Полли, отличные доморощенные парикмахеры, предложили проект дешевых парикмахерских услуг для сестер; у Тони и Роберта был собственный секретный план; Лео подал идею тиражирования дисков звукозаписывающих компаний, если издавать журнал не получится. Кети заставила Роуз присоединиться к ее секции вязания: сестры и пациенты будут снабжать их материалами, а они вдвоем — выполнять работу. Вся их деятельность была любительской, вроде тех ярмарок, которые часто устраивают в школах. Удивительно, но они собирались объединить выручку и разделить ее поровну, не исключая даже таких людей, как Роуз, которые, очевидно, не принесут особенной пользы.

Я, наверное, размышляла бы до поздней ночи, если бы у нас не случилось одно неприятное происшествие. Собрание на тему «Как побольше продать», как назвала его Додо, прервала сестра Хуппер, влетевшая на всех парусах в комнату для игр и прогремевшая:

— Весь персонал в мой офис, и немедленно! — Потом она заметила меня. — Вам не нужно идти, сестра, — обратилась она ко мне, впрочем вежливо. — Мы все знаем, что вы не из числа заинтересованных! Вы можете принять дежурство у сиделки в первой палате, чтобы временно освободить ее. Ну что же вы, не стойте столбом!

Эми Мур, которую я застала у дверей палаты Каттер, тяжело застонала:

— А теперь-то что случилось? Совещание персонала в этот час? — Эми возвела глаза к небу. — Она, должно быть, помешалась. На какую тему?

— Понятия не имею, — ответила я. — Ничего не знаю, кроме ее слов о том, что меня эта тема не заинтересует. Не могу понять, откуда она может знать о моих интересах. В любом случае Хуппер настаивает на твоем присутствии.

— Хорошо, я пойду, — вздохнула собеседница. — Сильвия спит, ей сегодня нехорошо.

— Нехорошо? — удивилась я. — Почему?

— Разве ты не знаешь? Ей впервые утром дали электрошок. У нее ужасно болела голова, так что, вероятно, он действует, — начала рассказывать Эми. — Никто из докторов не замечает связи, а я знаю: пациенты, у которых очень сильно болит голова, всегда выздоравливают. Когда человек не чувствует головной боли после этой процедуры, она почти наверняка не поможет. Никто меня не слушает, но я смогла бы доказать свои слова, имей я возможность сравнить статистику.

Когда девушка убежала, я зашла в палату посмотреть на сестру Каттер. У нее был жар, лицо горело, но ее поза была более расслабленной, чем раньше. Я очень этому обрадовалась. Прямо на столике стояла маленькая старомодная ваза с тюльпанами, на открытке рядом было написано: «С наилучшими пожеланиями, Б. Карти» (это была старшая сестра). Рядом стояла корзинка с фруктами, карточка на них гласила: «Возвращайтесь, сестра! Стив Сейл». Не думаю, что Сильвия заметила хотя бы одну из них.

Эми Мур вернулась примерно минут через десять.

— Мы победили! — воскликнула она. — Мы добились желаемого!

Я нахмурилась:

— Добились чего?

— Нам подняли зарплату, дурочка! На двадцать процентов, с первого апреля! — Эми с наслаждением начала дубасить меня кулаками по спине. — Боже мой, я получу прибавку почти в две сотни! И ты тоже. Это только что стало известно. Разве это не чудесно?

Я попыталась прийти в себя: