Дорога к любимому - Хелена Фенн Страница 32

— Да, — застенчиво улыбнулась Мейбл. — Я не спрашивала, потому что мы с тобой не спали вместе. Но он сам мне все объяснил.

— Мне надо еще кое о чем спросить тебя, милая. — Эрнест принялся расстегивать пуговицы на ее блузке чуть подрагивающими от волнения пальцами. — Хочу задать тебе два вопроса. Ответы очень важны для меня.

Сняв с замирающей от блаженства Мейбл блузку, он скинул свою рубашку и прижал ее хрупкое нежное тело к своей могучей груди.

— Спрашивай, — прошептала она.

— Во-первых, почему ты так долго оставалась девушкой?

— Ну, сначала мне никто не нравился. А потом я встретила тебя на Мальорке, и с тех пор ни один мужчина не мог тронуть моего сердца.

— Но ведь тогда, у тебя на квартире, ты фактически отвергла меня.

— Я испугалась. Я влюбилась в тебя и хотела быть с тобой, но боялась, что ты не ответишь мне взаимностью, что тобой руководит лишь физическое влечение.

— Ясно, — кивнул Эрнест. — Второй вопрос. Помнишь, я ворвался сюда в день нашей свадьбы, обвинил тебя Бог знает в чем, считая, что ты весьма многоопытная особа. С тех пор ты стала вздрагивать от любого моего прикосновения. Я вызвал у тебя отвращение к сексу, да? Скажи, любимая, я очень виноват?

Мейбл смущенно улыбнулась.

— Ну-ну, прекрати. Ты ни в чем не виноват.

— Мейбл, я так боюсь, что наш ребенок был зачат в минуту горечи…

— Нет, в минуту блаженства… Ну, возможно, было секундное недопонимание, — ответила Мейбл. — Но оно осталось в прошлом. Давай перепишем контракт, хорошо?

— Лучше сожжем, — хмыкнул Эрнест. — А что, если нам поехать на Мальорку и провести там медовый месяц?

— Да и Эве, я думаю…

Он не дал ей договорить, прильнув к ее устам. Она отвечала на его поцелуи, а Эрнест ласкал и целовал ее так, будто все у них было впервые.

— Эрни, дорогой, люби меня, — наконец прошептала Мейбл, не в силах вынести эту сладостную пытку.

— Ты правда этого хочешь?

— Да. Я безумно сожалею, что не дала тебе понять в первый раз, как сильно тебя люблю, Эрни. Ты был так нежен, так предупредителен, а я…

— Правда?

— Да. Ты был великолепен. Мне казалось, что я сгораю, становлюсь бесплотным духом, воспаряю в небеса! Знаешь, такого со мной никогда не было. Мне бы очень хотелось испытать нечто подобное еще раз… — прошептала Мейбл, прижимаясь к нему все сильнее и сильнее.

— Посмотрим, что можно сделать, — улыбнулся Эрнест, с восторгом глядя в сияющие счастьем глаза жены…

Мейбл сидела перед телевизором, держа на руках крошечную Гвендолин. Рядом пристроилась Эва, прижимая к себе завернутого в атласное одеяльце Кисика. С минуты на минуту должна была начаться передача, в которой рассказывалось о том, как грозна порой бывает разбушевавшаяся природа и сколько мужества требуется людям, чтобы устоять в неравной схватке.

И вот на экране появилась хорошо знакомая многим телезрителям ведущая программы — эффектная рыжеволосая женщина с цепким взглядом зеленых глаз. Мейбл досадливо поморщилась. Делить ей с этой женщиной было нечего, но неприязнь к ней, видимо, навсегда поселилась где-то на задворках сознания. И тут уж ничего не поделаешь.

Что говорила Кэтрин Кассел и кому обольстительно улыбалась, абсолютно не интересовало Мейбл. Она с нетерпением ждала, когда на экране Эрнест…

— Ну и не надоело вам смотреть одно и то же, — раздался от двери гостиной знакомый голос.

— Тише, папа. Не мешай! — возмутилась Эва, сверкнув на него сердитым взглядом.

— Не буду, не буду, — поспешно произнес он, скрывая улыбку и усаживаясь на диван между женой и дочкой.

Происходящее на экране мало волновало Эрнеста. Во-первых, потому что он уже это пережил. А во-вторых, хотя он по-прежнему частенько отправлялся в командировки туда, где был нужен, вот уже год как чувствовал себя счастливым только здесь, среди самых дорогих ему людей.