Сердце подскажет - Дина Аллен Страница 32

– Мы прооперировали ему ногу, – продолжил врач. – Теперь он уже пришел в сознание и все никак не желает успокоиться, пока своими глазами не убедится, что с его сыном – Эдвард, кажется, его зовут – все в порядке. Дороти проводит вас к нему.

Аннабелл не могла пошевелиться. Неожиданно в ее душе появилась надежда.

– Вы же брали у него анализы… – начала она, задыхаясь от волнения. – Вы, наверное, можете… Бенедикт не верит, что Эдвард его сын. Если бы только вы могли сделать тест на ДНК!

Доктор нахмурился.

– Не думаю, что в подобной ситуации это будет уместно.

– Но Бенедикт любит Эдварда, – продолжала она настойчиво. – Он ведь даже собственной жизнью рисковал, чтобы его спасти!…

– Вы действительно уверены, что это его ребенок?

– Абсолютно!

– Боюсь все же, я не вправе делать подобные вещи без согласия пациента, – произнес он, глядя ей прямо в глаза. – Но вы легко сможете найти человека, который за это возьмется.

– Но как это осуществить?! – воскликнула Аннабелл беспомощно.

– Очень просто: для этого достаточно одного волоска.

– Вы… думаете, я могу? – спросила она нерешительно.

– Думаю, вам лучше знать, имеете ли вы на это право.

Закусив губу, Аннабелл проследовала за медсестрой по больничному коридору.

Бенедикт лежал в одноместной палате в окружении различных медицинских приборов. Его голова была вся перебинтована, и, увидев его, она чуть не закричала от ужаса.

– Посмотрите, Бенедикт, мы привели к вам Эдварда, – обратилась к нему медсестра. – Как и обещали.

Бенедикт с огромным трудом повернулся к Аннабелл, а Эдвард тут же подбежал к нему и схватил за руку.

У Аннабелл сжалось сердце при виде того, каким беспомощным вдруг стал выглядеть этот всегда такой сильный мужчина. Но Бенедикт, похоже, даже не замечал ее: все его внимание было целиком направлено на Эдварда.

– Как он? – спросил он у медсестры, указывая на мальчика.

– С ним все в порядке. Благодаря тебе… – прошептала Аннабелл.

Ей так хотелось помочь ему, защитить его! Но, увы, он не нуждался ни в ее сочувствии, ни в ее любви.

– Осторожнее, Эдвард! – вырвалось у нее, когда мальчик нагнулся, чтобы поцеловать отца на прощание.

– Аннабелл, ты не обязана меня так часто навещать, – сказал ей как-то Бенедикт.

Пытаясь не выдать ничем своего огорчения, Аннабелл заставила себя улыбнуться.

– Мистер Уинстон обещал, что завтра тебя выпишет, и мы сможем поехать домой.

Бенедикт нахмурился.

– Эдвард не может больше ждать, – пояснила Аннабелл.

При упоминании об Эдварде Бенедикт сразу улыбнулся.

– Он очень сильно по тебе скучает.

Аннабелл решила пока не говорить, что у них в доме появился новый член семьи – маленький щенок, которого Эдвард назвал Рении. Когда Бенедикт снова будет дома, он сам все увидит и обрадуется.

– Ты показала его всем врачам? Они точно уверены, что с ним все в полном порядке? – Бенедикт всякий раз волновался лишь об Эдди.

Он не мог перестать спрашивать о нем, несмотря на все заверения Аннабелл, что мальчик чувствует себя просто отлично. Тем более ему нужно поскорее вернуться домой и самому во всем убедиться, решила она.

– Сегодня я разговаривал с адвокатом. Почему ты отказываешься подписать бумаги об усыновлении? – спросил он нервно.

Аннабелл налила себе стакан воды. С самого утра у нее кружилась голова, и ее слегка подташнивало. Наверное, из-за больничного запаха.

– Я не отказывалась, Бенедикт, просто – скрестив за спиной пальцы, она солгала ему чуть ли не впервые в жизни: – То, что ты хочешь усыновить Эдварда, так важно для него, для тебя и для меня, и мне кажется, это событие не должно стать просто подписанием каких-то бумаг. Я подумала, что стоит подождать, пока ты поправишься, чтобы мы все вместе могли отпраздновать это событие.

– Стало быть, это не из-за того, что у тебя еще остаются какие-то сомнения? – спросил Бенедикт, чтобы убедиться окончательно.

Аннабелл хотела сказать ему, что серьезные сомнения о роли Бенедикта в жизни Эдварда имели место еще за девять месяцев до его рождения. Но она сдержала и этот порыв.

Где-то в глубине души она чувствовала угрызения совести за то, что сняла волосок с его подушки, пока он спал. Но ведь это совершенно необходимо для анализа, в результате которого Аннабелл не сомневалась.

Врач попытался успокоить ее, заверив, что Бенедикт вполне здоров, если не считать сломанной ноги, и что опасаться ровным счетом нечего, но Аннабелл знала, что, до тех пор, пока Бенедикт снова не будет дома, она не сможет перестать за него волноваться.

Вдруг Аннабелл снова почувствовала тошноту и головокружение. Она решила, что это следствие треволнений последних дней и беспокоиться особенно не о чем.

Бенедикт молча смотрел, как она уходит. За эти дни у него было достаточно времени для раздумий. И он долго размышлял о прошлом. И еще больше – о будущем.

После этого несчастного случая он вдруг неожиданно для себя понял, как уязвимы люди, которых он так любит. И что для него нет никого и ничего важнее, чем Эдвард и Аннабелл. И не имеет значения, что было раньше, имеет значение только то, что будет потом.

Эдвард и Аннабелл. Он не может их потерять, одна мысль об этом приводит его в ужас. Когда Эдварду угрожала опасность, он и не вспомнил о том, что это ребенок Аннабелл, женщины, которую он так любил и любит, от другого мужчины. Это их прошлое. А для него сейчас куда важнее настоящее. И будущее.

– Итак, не перегружайте ногу и приходите на обследование через полгода, – напутствовал его врач перед тем, как выписать. – Наверное, вам не терпится поскорее снова оказаться с женой и сыном?

Бенедикт не отвечал.

Врач продолжал внимательно смотреть на него: по просьбе Аннабелл он все-таки еще раз просмотрел результаты когда-то сделанных ему анализов спермы. Результат был малообнадеживающим: если у Бенедикта и могли быть дети, то только чудом.

– Вам чертовски повезло, что вы так легко отделались, – продолжил он. – Настоящее чудо! Но, знаете, и в медицине чудеса иногда случаются.

Бенедикт закрыл глаза. У него не было ни сил, ни желания разговаривать: с ним тоже произошло маленькое чудо, о котором он никому пока не решался рассказать.

Если бы пять лет назад кто-нибудь сказал ему, что он сможет полюбить чужого ребенка, как своего собственного, он бы ни за что не поверил. Но именно так он теперь любит Эдварда, несмотря на то, что тот всегда будет напоминать ему о прошлом, о том, что у Аннабелл был другой мужчина.

Когда он впервые увидел его, он сразу почувствовал желание заботиться о нем, защищать его. Как будто это был его родной сын. Но разве это не так? Эдвард – его сын, и он любит его, как сына. Осталось только узаконить это. Глупо, но Бенедикт почему-то боялся, что в один прекрасный день Аннабелл может запросто исчезнуть из его жизни вместе с Эдвардом.