Страсть и судьба - Юджиния Райли Страница 32

Проснувшись на следующее утро, Сара поклялась, что сегодня попытается вернуться в прошлое. Если это произошло с ней во время медитации, она будет медитировать до тех пор, пока не найдет дорогу к Дэмьену. Она оденется в старинный костюм, и если вернется в Белль Фонтэн, не испугает ни Дэмьена, ни его тетку своим видом.

Но выйти из дома переодетой нельзя — здесь Эбби и Моди. Если дать им выходной, у Моди это вызовет подозрения, а Эбби смутит и обидит. Эбби особенно не любит нарушать заведенный порядок.

И Сара провела время, либо ходя взад-вперед по дому, либо пытаясь работать и читать. В четыре часа, когда обе женщины ушли, она глубоко с облегчением вздохнула, оделась в старинный костюм, написала Эбби записку: «Уехала в Новый Орлеан к подруге. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, позвоните м-ру Болдуину». Бог даст, она будет благополучно пребывать в прошлом, когда Эбби найдет завтра эту записку.

Сара ушла, сунув ключ под коврик. Она старалась держаться ближе к деревьям, чтобы не привлечь ничьего внимания. Сначала за ней шел Каспер, но потом исчез где-то в поле.

Она почти миновала болото, как вдруг опять заметила старую женщину с белыми волосами впереди, среди деревьев. Сара окликнула ее, помахала рукой, но, как всегда, женщина в черном исчезла, никак не прореагировав. Сара уже давно называла ее призраком. Иногда она сомневалась, существует ли эта женщина вообще.

Поднявшись по ступеням старого дома, Сара села на пол в гостиную, пропела мантру и попыталась погрузиться в медитацию, но не смогла — в таком напряжении она была. Час спустя она застучала кулаками по полу в полном отчаянье. Как она ни старалась, ей не удалось расслабиться.

Наверное, она перестаралась. «Дэмьен, если бы ты знал, как я рвусь к тебе», — шептала она сквозь слезы.

И она решила подождать до завтра, и пошла домой, Записку для Эбби она спрятала в карман своего платья. Она будет класть ее каждый день перед уходом. Она будет медитировать, пока не, найдет дорогу к Дэмьену.

Следующие два дня прошли без изменений. Каждый раз, когда уходила Эбби, Сара надевала старинный костюм, шла в старый дом и пыталась погрузиться в медитацию. И каждый раз оказывалось, что она слишком напряжена. Домой она возвращалась злая и расстроенная. Она начала сомневаться, правильно ли она объяснила себе все происшедшее. Уж не приснилось ли оно ей?

В свободное время, Сара разбирала и упаковывала вещи мисс Эрики, и эта простая физическая работа помогла ей снять напряжение. Большую часть одежды она решила разделить между Эбби и женой Ребена Вонзена и радовалась, что Моди Вильсон с ее неодобрительными высказываниями нет рядом. Увидев три коробки с одеждой и украшениями, которые она приняла по настоянию Сары, Эбби пришла в искренний восторг и помогла Саре отнести две оставшиеся коробки в дом Ребена его жене Летиции. И молодая женщина, и дети были одинаково потрясены при виде вороха одежды, тканей и белья.

Вечером в пятницу Сара разбиралась в письменном столе Эрики, раскладывая всякие бумаги и дневники в надежде, что обнаружит какие-либо сведения о старом доме. Об этом ей не удалось ничего узнать, но зато она достаточно много узнала об Эрике Дэвис. Мисс Эрика хранила дневники и старые письма, датированные началом века.

Сара прочла пачку писем и выяснила, что это любовные письма от жениха мисс Эрики, Лесли Вэртона, посланного в Европу на фронт во время первой мировой войны. Тон был совершенно романтическим, полным сетований человека, впервые разлученного с возлюбленной. Почему они не поженились? Заметив, что письма внезапно прекратились летом 1918 года, Сара подумала со страхом, что, кажется, она понимает, почему.

Подтверждение своих опасений она нашла в дневнике мисс Эрики. Записи 1916 и 1917 годов говорили о любви Эрики. Там была такая запись: «Когда мы с Лесли поженимся, мы будем жить в старом доме. Мама и папа сказали, что это будет их свадебный подарок. Лесли закончит своё образование, а потом займется юридической практикой в Меридиане. Как все замечательно!»

Сара улыбнулась этому оптимизму и романтизму молодой девушки. Но взгляд сквозь розовые очки исчез, когда Соединенные Штаты вступили в войну. Запись от января 1918 года сообщала, что «Лесли попал в АЭВ [15]. Как страшно!» Затем Сара нашла запись, которой так боялась, сделанную в июле 1918 года: «Родители Лесли приехали из Нового Орлеана и рассказали нам, что он убит в Шато-Тьерри. Я не могу в это поверить! Моя жизнь кончена. Я никогда больше никого не полюблю».

Читая эту запись, Сара сморгнула слезу: она поняла, что от одного этого удара девический идеализм Эрики был поколеблен, так же как и ее, когда она потеряла Брайана.

Дальнейшие записи объяснили, почему мисс Эрика никогда не жила в старом доме в стиле «пароходной готики». В августе 1919 года она написала: «Я пошла в старый дом сегодня, и мне показалось, что я вижу Лесли. Я никогда туда больше не пойду. Это слишком больно. Я должна жить и черпать силу в вере. Больше у меня ничего не осталось».

Сара перечитала эту запись, и ее пробрал озноб, когда она задержалась на словах «мне показалось, что я вижу Лесли…» Значит, мисс Эрике показалось, что она видит призрак своего жениха. Она перестала ходить туда, чтобы не растравлять свою рану, и нашла утешение в религии.

Действительно ли мисс Эрика видела Лесли? Или то был Дэмьен? Этого Сара никогда не узнает.

Она упаковала бумаги и памятки мисс Эрики в коробку, размышляя, что ей с ними делать. Может, отдать все в местную библиотеку или в историческое общество? Если она еще будет здесь через неделю, она наведет справки и выяснит, кого могут заинтересовать эти бумаги. И ей нужно узнать, не существует ли каких-либо документов о семье Фонтэнов, потому что знакомство с бумагами Эрики Дэвис не столько дало ответы, сколько породило новые вопросы.

Сара, на помощь! Помоги мне!

На другое утро она проснулась в холодном поту и с бешено бьющимся сердцем. Она рывком села в кровати, ловя ртом воздух, раскачиваясь, чтобы прийти в себя.

Диким взором она окинула комнату, освещенную солнцем, и Каспера, сидящего у нее в ногах, навострив ушки, с тревожными глазами.