Та, что разучилась мечтать - Юлия Монакова Страница 32

Он ничего ей не обещал. Между ними ничего не было – всего лишь мимолётное знакомство и многозначительные взгляды… всю многозначительность которых она сама себе, пожалуй, и придумала. Чужой, совершенно посторонний человек, случайный попутчик… Какие у неё могут быть обиды и претензии к нему? И всё-таки было больно. Больно потому, что для неё Вик уже успел стать кем-то более близким, чем просто случайным попутчиком.

Новый год встречали у Саниных родителей. Посидели тихо, по-семейному, втроём… Лялька не в счёт, она начала клевать носом уже в десять часов вечера, пришлось вести её спать. Саня уложила дочку на своей старой кровати – в комнате, где ничегошеньки не изменилось с тех пор, как она переехала сразу после замужества. Те же книжки стояли на полках: Астрид Линдгрен и Алан Милн соседствовали с Джоан Роулинг, а Стивен Кинг – с Чеховым и Достоевским… Раньше Саня очень много читала. Сейчас же, стыдно признаться, она даже не смогла бы вспомнить, когда в последний раз держала в руках книгу.

Саня задумчиво провела ладонью по разноцветным, чуть запылившимся корешкам. Она уже привыкла к мысли, что её дочь никогда не прочтёт всех этих книг, не посмеётся над проделками несносного Карлсона, не содрогнется от ужаса, знакомясь с историей танцующего клоуна Пеннивайза… Привыкла, но всякий раз эта мысль отдавалась где-то в глубине души слабой застарелой болью.

– Санюша, ты чего там застряла? – шёпотом поинтересовалась заглянувшая в комнату мать. – Лялька уснула? Пойдём, пора за стол садиться.

Вздохнув, Саня подоткнула дочери одеяло и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

А сразу после наступления Нового года на неё навалилась хандра – такая, что хоть волком вой. В целом мире одна только Майка была способна поднять Сане настроение и хотя бы чуть-чуть разогнать гнетущую тоску, но о том, чтобы снова поехать в Питер, не могло быть и речи. Она же только что вернулась…

В отчаянии Саня даже позвонила Майке и попросила, чтобы подруга приехала сама – в конце концов, она так давно не была в Москве! Однако Майка с сожалением отказалась. Голос у неё при этом был весьма смущённый и даже виноватый.

– Понимаешь, Сань… – сумбурно забормотала она. – Я сейчас никак, ну вот вообще никак не могу! С ремонтом этим… ну, лепнина, ты в курсе… в квартире пыль стоит столбом! Зураб говорит, что нужно ещё немного потерпеть, зато потом потолок будет как в музее, честное слово!

– Ах, Зура-а-аб говорит, – понимающе протянула Саня и, несмотря на то, что ей сейчас было не до веселья, всё-таки невольно улыбнулась. – Ну и как он… в целом?

– Да ну тебя, – фыркнула в трубку Майка, но Саня готова была поклясться, что подруга сейчас довольно покраснела. – Нормальный мужик, в смысле… настоящий профессионал. Кстати, а как у тебя с твоим реставратором?

Саня ждала этого вопроса, поэтому даже не вздрогнула.

– Никак. Узнал о том, что Лялька – не совсем обычный ребёнок, и самоликвидировался. Только его и видели…

– Ну блин, не верю! Вот это ничего себе! – слышно было, что Майка по-настоящему расстроилась. – А мне он показался таким… надёжным и адекватным чуваком.

– Вот потому, что адекватный, и не захотел связываться со мной, – мрачно сыронизировала Саня. – Объективно взвесил все “за” и “против”…

– Слушай, а хочешь, я Зураба при случае о нём порасспрашиваю? – оживилась вдруг Майка. – Они вроде дружат…

– Зачем это? – испуганно спросила Саня, не признаваясь даже самой себе в том, что в сердце вновь взметнулась глупая и радостная надежда.

– Ну, не знаю… Может, расскажет что-нибудь интересное. Вдруг этот твой Вик вообще гей или у него жена и пятеро детей?

– А это удобно? – Саня всё ещё колебалась.

– Если я буду расспрашивать осторожненько и деликатненько, как бы невзначай, мимоходом – то вполне удобно. Зураб и не поймёт, что это был допрос! – заверила Майка.

Саня понимала, что опять как дура угождает в ту же ловушку иллюзий и самообмана. Но… не она ведь это предложила?

– Только, прошу тебя… очень ненавязчиво, чтобы он даже не догадался, кто на самом деле Виком интересуется! – взмолилась она.

– Замётано, – пообещала подруга. – Не кисни, Санчес! Всё будет чики-пуки.

Праздничные дни тянулись невыносимо долго. Саня уже мечтала о том, чтобы они поскорее закончились. И чтобы Лялька снова начала ходить в школу… тем более, ей предстояло вливаться в новый коллектив и знакомиться с новой учительницей. А Сане хотелось хотя бы на пару часов в день оставаться совершенно одной. Ей ужасно не хватало тишины и покоя…

В конце новогодних праздников они всё-таки выбрались в центр, на ГУМ-ярмарку. Лялька не особо-то нуждалась в подобного рода развлечениях – Саня даже на карусели не рисковала её сажать, потому что неизвестно было, как дочь отреагирует. А вдруг забьётся в истерике и начнёт пытаться спрыгнуть прямо на ходу? Но просто вдруг захотелось прогуляться среди весёлой разношёрстной толпы, послушать чужой смех и поглядеть на счастливые румяные лица, съесть какой-нибудь калач или крендель, выпить горячий сбитень… В этом плане Лялька как раз была неплохим компаньоном: она обожала вкусно поесть, и это было едва ли не единственным, что объединяло её с обычными здоровыми детьми.

Расслабиться не особо получилось, внутреннее напряжение так и не отпускало. К тому же Лялька, утомлённая толпой и шумом, то и дело капризничала – Саня больше устала, чем развлеклась.

А тут ещё повалил снег – такой густой и обильный, что невозможно было ничего разглядеть в пределах пары метров…

– Поедем-ка домой, – решила она, обращаясь к дочери. И в этот момент услышала знакомый голос:

– Саня?..

Она так часто представляла себе их встречу – в красках, с различными вариантами развития событий – что даже не слишком удивилась. А вот Вик (а это был именно он) растерялся и, похоже, уже и сам не рад был, что поддался сиюминутному порыву и окликнул её.

– Я… по голосу тебя узнал, – неловко пояснил он. – Сначала думал, показалось…

Саня кивнула и, чтобы не встречаться с ним взглядом, принялась с озабоченным видом поправлять на Ляльке шапку.

– Мне приятно, – вежливо сообщила она наконец, – что ты помнишь мой голос.

И, похвалив себя за выдержку, наконец-то решилась поднять на него глаза. Как всегда – пришлось задирать голову, потому что Вик был намного её выше.

“Интересно, а как бы мы с ним целовались? – пришла вдруг в голову совершенно неуместная в данный момент мысль. – Он бы наклонялся – или я поднималась на цыпочки?”

Вспомнилась Настя Полева: “Я исполняю танец на цыпочках, который танцуют все девочки, я исполняю танец бесхитростный, который танцуют все девочки моего роста…”

Вик вглядывался в её лицо с непонятным выражением – она всё никак не могла его разгадать. Так смотрят то ли на тех, кто тебе очень дорог, то ли на тех, кто причинил тебе сильную боль. Но ни то, ни другое к Сане вроде бы не относилось…