Пропуская удары - Элен Форс Страница 32

— Я когда очнулся — испугался, что потерял тебя. Ничего не помню про аварию, ничего. Помню, как мы трахались на заднем сиденье, помню как твои волосы разметались по кожаному сиденью, как стонала подо мной, а потом пятно и белая палата. Пять лет жизни прошли мимо меня. Думаю, найти нужно моего Махыча, она же ждёт меня и скучает. А Маша не вспоминает даже обо мне, нашла спонсора. Он ей открыл кондитерскую, одел и обул, приласкал, постель нагрел.

Я приспускаю ее штаны и просовываю колено между ног, чтобы она не могла сдвинуть их. Махыч в белых бесшовных стрингах. Никаких кружев, простые такие, но такие нежные и сексуальные. Для кого она стринги одела? Сжимаю их, отодвигаю, надрываю уголок по шву. Не удерживаюсь от стона, когда касаюсь ее кожи и сокровенного местечка. Маша выгибает спину и пытается оттолкнуть меня, убрать мою руку, но я держу ее намертво.

— Сначала убить тебя хотел, придушить. — Махыч влажная, течёт от моих прикосновений. Вертится как уж, хочет соскочить с моих пальцев, делает вид, что не хочет меня. — Потом поговорил с Ритой и помчался искать тебя, как долбаеб. Хотел извиниться, начать все с начала… А Маша не потерялась, нашла нового мудака, быстро устроилась на новом месте… Суток не прошло. К ней с добротой тут, оказывается, относились…

Вхожу в неё, влажную и готовую, до упора. Резко. Двигаюсь рвано, то замедляясь, то наращивая темп, растягиваю ее под себя тугую и сладкую. По всему телу пробегают спазмы. Я словно оживаю, черно-белое становится цветным.

Нагибаю ее, ставлю раком, вбиваюсь. Маша упирается руками о стену, перестаёт сопротивляться, двигается мне навстречу. Она пытается сдержать вырывающиеся стоны, кусает губы, упирается лбом.

Мы похожи на диких зверей в период случки, молча двигаемся в заданном темпе, пытаясь утолить свой голод. Я сминаю ее, натягиваю, не жалею, шлепая по жопе. В эти минуты наступает перемирие.

— Дем… Дееем!!! — она выгибается, стонет, царапает стену, оставляя полосы. Метки нашего соития. Она сжимает мой член, ласкает его, принимает податливо в себя. Только моя. Податливая и влажная от пота, спермы и своей же смазки.

Я достаю из неё член и кончаю ей на внутреннюю часть бедра, помечая. Хочу чтобы Влад знал чем мы тут занимаемся, чтобы когда он прикасался, чувствовал мой запах.

Отхожу от неё, заправляю штаны, выдыхаю. Внутри меня горький осадок. Разрядка не приводит к удовлетворению — делает только хуже, хочу раздеть ее, разложить на полу и иметь всю ночь. Не быстро как животное, а нежно и долго, насыщаясь ей. Не хочу отпускать ее, выпускать из этого кабинета. Злюсь больше на себя, чем на неё.

— Не трону твоего Владика, пусть только глаза мне не мозолит. Чтобы рядом с тобой никого не видел! С вещами сегодня ко мне переедешь, я снял гостиницу в Питере.

Маша

Чувствую себя использованной вещью, грязной и дешевой. Самое отвратительное, что это лучший секс за мои последние пять лет, и мне давно не было так хорошо. До сих пор трудно на ногах стоять, приходится опираться о стенку. Истома сплошная.

Зачем обманывать саму себя? Я до сих пор люблю этого человека; каждая клеточка моего тела рвётся к нему, а душа болит от его грубых слов. Он унижает меня, не считается со мной, берет как грязную шлюху стоя, а я все равно кончаю, даже не нахожу в себе сил на сопротивление, хочется простить его.

Слова Демида сначала вселяют в меня надежду, что он все еще любит меня, что между нами может еще все наладиться. Но он стирает все, рушит мои надежды, делает из меня его шлюху. А я решила начать жить заново.

Больше всего мне хочется исчезнуть, стать пустым местом и чтобы никто меня не вспоминал. И Демид забыл о моем существовании.

— Я найду деньги. Продам кондитерскую, возьму кредит и отдам отступные. Я найду деньги! Если будет нужно я раздвину ноги перед богатым мудаком, лижбы он дал мне бабки. Но ноги моей не будет в твоём ресторане рядом с тобой.

Сказав это сама четко осознаю, что не хочу находиться с ним рядом, терпеть эти унижения. Покориться, значит навсегда остаться той Машкой из детского дома, которую били, с которой не считались, которую вечно принимают за беспризорницу и нищенку, которая никогда никому неровня. Лучше буду мучиться и истекать кровью от воспоминаний, бежать до самой Сибири, но не рядом с тем, в кого превратился Демид.

— Никуда ты не денешься. — спокойно говорит он и растягивается в улыбке, обводит меня затуманенным взглядом. — Я могу испортить жизнь твоему Владу, его не возьмут на раздачу даже ни в одно КФС, не то что в Питере или в Москве в приличное заведение, а во всей России.

Я прижимаюсь спиной к стене, ощущая как к ноге прилипают штаны, липкие от его спермы. Второпях я не стёрла ее. Чувствую его в себе и на себе, словно он под кожей. Отвратительно.

На ватных ногах я вылетаю из кабинета и бегу в зал, хочется быстрее ретироваться из этого проклятого ресторана. Оставить прошлое в прошлом и начать жить нормальной жизнью.

Персонал не особо веселится, все пребывают в определённом шоке, обсуждают свершившееся. Маленькие группки разбросаны по залу, недоверчиво посматривают по сторонам.

Войдя в зал, мне кажется, что все смотрят только на меня, словно я прервала их обсуждение.

Влад отдельно от остальных сидит за столом, попивает вино, заедая его моим сладким тюльпаном.

Сначала иду в сторону выхода, потом замираю и иду к нему. Сама не понимаю, что делаю; понимаю, что своим поступком могу ему только навредить, но хочется попрощаться с ним.

— Прости меня. — говорю ему, сглатывая ком в горле. — Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Все нормально, Марусь. — отвечает он и улыбается мне своей очаровательной улыбкой, пожимает плечами. — Может мне и вправду стоит двигаться дальше и открыть своё дело?

Его оптимистичный вид меня воодушевляет и немного смущает. Влад — светлый человек, заряжающий своей энергией всех вокруг. И сейчас я чувствую от него искренние положительные эмоции, которые расслабляют меня и заставляют верить, что будет все хорошо. Мне бы хотелось быть такой, как он, не бояться и не депрессовать по каждому поводу.

Они как чёрное и белое с Демидом. Один постоянно улыбается, другой всегда угрюмый. Демид всегда зол, а Влад постоянно радостен. Две противоположности.

Он встаёт и приобнимает меня, по-дружески, без тени намека. Я невольно дергаюсь от этого прикосновения и отхожу, стыдливо опускаю глаза, воспоминая жесткий секс в кабинете с Демидом пару минут назад. Словно не успела слезть с одного, как бегу к другому.

— Ты впорядке? — его лицо очень озабочено. — Он сделал тебе больно?

— Нет, Влад, мы просто разговаривали. Все нормально. — не знаю кого я и пытаюсь убедить больше: себя или его? Мой растрёпанный и помятый вид говорит сам за себя. Влад тоже скользит по мне испытывающим взглядом, и я готова расплакаться.

Наверное, каждый в этом зале знает, что со мной происходило последние минуты. Может быть я нагнетаю и это не так, но чувствую себя отвратительно.