Прекрасная вдова - Дженет Маллани Страница 32

— Ваша мама умерла?

— Да, я был тогда немного младше тебя.

— А ваша мачеха была злая, как в сказках?

— Совсем наоборот. Она была очень доброй. Но поначалу я страдал от одиночества — чужой дом, незнакомые люди. Мне казалось странным, что мой отец любит кого-то еще, кроме меня. Тогда же я впервые увидел своего сводного брата.

Я не знаю, что говорить мальчику дальше, и очень рад, что Уиллу наконец удается поймать рыбу. Он вскакивает на ноги, его лицо светится от счастья.

— Смотрите, смотрите, сэр! Я поймал рыбу!

Он вытягивает на берег карпа величиной с ладонь. Конечно же, он хочет показать свой трофей родителям, но мне удается уговорить его выпустить задыхающуюся рыбу обратно в воду.

Эта рыба была единственной нашей удачей. Неудивительно, от такой жары все глупеют, даже рыба, которая отказывается клевать вкусную наживку! Полуденный зной сморил и Уилла. Он зевает, уютно сворачивается на моем сюртуке и засыпает.

Откинувшись на ствол раскидистой ивы, я снова и снова возвращаюсь мыслями к Кэролайн. Все эти дни я только этим и занимаюсь. Я почти забыл о ее серьгах. Необходимо вернуть их.

Леди Кэролайн Элмхерст

Впервые оказавшись в этом доме, я думала о премьере как о развлечении. Как же я ошибалась тогда! Через минуту откроется бархатный занавес. Ничто на свете не кажется мне сейчас более важным, даже Конгриванс. Он стоит рядом и на какую-то секунду крепко сжимает мою руку. Он стал частью того мира, который открылся мне благодаря Оттеруэлу и его спектаклю. Мира, где возможны дружба, симпатия и даже любовь. Оттеруэл нервно ходит туда-сюда за кулисами, вполголоса повторяя свой текст. Он так сильно переживает, что даже грим не скрывает бледности его лица. Странно, но это проявление слабости удивительным образом подкупает меня. Я уже почти готова думать о нем хорошо.

Я вновь обрету друзей. Конгриванс обещал все для этого сделать. Краем глаза я видела, что он подходил к Фанни Гиббоне, и слышала, как она предложила ему перенести разговор на более подходящее время. Она права, сейчас мы должны забыть свои собственные страсти и окунуться с головой в страсти жителей Афин и волшебство афинского леса.

В исполнении приглашенных музыкантов звучит краткая увертюра. Линсли с блокнотом в руке кивает слугам, ответственным за занавес. Занавес плавно раздвигается и открывает нашим взорам зрителей, сидящих в зале. Гомон и шепот прекращаются, слышатся редкие нерешительные аплодисменты, и Оберон царственно шествует на середину сцены, где будет декламировать пролог.

И вот я уже не я. Мы все становимся героями пьесы, плутающими в негостеприимном лесу, игрушками в руках сверхъестественных существ.

Это похоже на сон или танец, когда хорошо известно, куда идти и что говорить. Когда заранее знаешь, что все будет хорошо. И все в конце концов окажется на своих местах. Я совершенно уверена, что мужчина, которого я люблю, после всех неприятностей и невзгод отдаст мне свое сердце, а я отдам ему свое.

Мистер Николас Конгриванс

Я непременно должен сказать ей, что уезжаю завтра. Мы уходим со сцены, держась за руки. Напряжение и волнение столь велико, что одежду на мне хоть выжимай. Кэролайн срывает шарф, прикрывавший ее плечи и грудь, складывает и обмахивается им, словно веером. Вокруг нас смеются и шутят, опьяненные успехом и горячим приемом актеры. Оттеруэл хлопает меня по плечу.

— Вы замечательный актер, сэр. А вы были просто великолепны, леди Элмхерст! — возбужденно выкрикивает он.

Я не замечаю никого вокруг. Я вижу только ее. Подведенные глаза, распущенные волосы — ее красота с новой силой очаровывает меня.

— Скорее на воздух! — быстро шепчу ей.

Думаю, она знает, что у меня на уме, я почти уверен, что она думает о том же. За эти несколько дней постоянных репетиций мы хорошо выучили расположение комнат и коридоров за кулисами. Мы быстро находим нужный проход и открываем дверь. В саду ветер качает верхушки деревьев, его порывы раздувают нашу одежду и волосы. Воздух стал намного свежее, небо потемнело от грозовых туч. Совсем близки раскаты грома.

Она останавливается спиной ко мне, высоко закидывает руки, приподнимает вверх копну своих чудных волос и стонет от удовольствия. Как нежна ее чудная шея, от моего поцелуя она стала слегка влажной.

— Конгриванс!

Она поворачивается ко мне лицом, и наши губы сливаются в страстном поцелуе. Позади нас отчетливо слышится чей-то кашель. Это один из слуг Оттеруэла.

— Прошу прощения, сэр.

— В чем дело?

Слуга с трудом отводит глаза от груди Кэролайн и смотрит на меня.

— Один джентльмен спрашивает вас, мистер Конгриванс. Он ждет в доме.

— Ступай и скажи, что не нашел меня.

Он кланяется и уходит.

Я притягиваю к себе Кэролайн. Не могу оторваться от нее и тону в ее объятиях. Я готов тонуть еще очень-очень долго. Признаюсь, я чувствую себя гораздо лучше, чем в темных водах венецианского канала.

Она отрывает свое лицо от меня.

— Не здесь. Слишком близко к дому. Он… они… будут искать нас.

Мы уходим подальше от дома, то и дело останавливаясь, не в силах надолго прерывать объятия и поцелуи. Она ведет меня в сторону зеленого лабиринта. Внезапно сильные порывы ветра приносят первые капли дождя. Я останавливаюсь в нерешительности. Нам не следует идти туда.

Она улыбается:

— Сегодня днем я уже была там, как Ариадна со своей нитью. Мечтала о тебе. Я…

— Ты Ариадна, а я, значит, ужасный Минотавр в центре лабиринта?

— Именно. Разрешаю тебе быть сегодня со мной любым, даже ужасным, каким только тебе вздумается.

Она игриво смотрит на меня. Неожиданно громко я изображаю грозное рычание, она визжит, смеется и исчезает в лабиринте. Я без колебаний следую за ней. Все мои сомнения и неуверенность растаяли как дым. Она успела скрыться за поворотом, и мне приходится бежать, чтобы догнать ее. Темные заросли тиса почти не пропускают свет, но я слышу, как шуршит гравий под ее ногами. За поворотом я останавливаюсь. Ее здесь нет.

— Налево!

Я поворачиваю налево и вижу ее. Но не успеваю подойти ближе и дотронуться до нее, как она, снова ускользает и скрывается за следующим поворотом. Я уже почти нагоняю ее, успеваю дотронуться до ее плеча, но она снова исчезает.

Она бежит легко и звонко смеется. Еще один поворот. Я останавливаюсь. Мы стоим в самом центре лабиринта, шириной в несколько шагов. Вместо гравия, которым усыпаны дорожки, вокруг зеленого островка уложены каменные плиты. Сладко пахнет тимьяном. Кэролайн, вытянув руку, стоит у постамента с мраморной статуей богини, точь-в-точь копируя ее жест.

Я беру ее руку и прижимаю к губам, опускаюсь на колени и зарываю лицо в складках ее платья, жадно вдыхая тепло и аромат ее тела. Она кладет руку мне на голову.