Серебряный лебедь - Сабрина Джеффрис Страница 32

– Только этого тебе не хватало, – вздохнула Чэрити. – Тебе известно, что это означает? Его Величество приглашает женщину на ужин только с одним намерением – переспать с ней.

Анабелла задрожала и, обняв служанку, с отвращением воскликнула:

– Чэрити, я не могу пойти к нему! Ты же знаешь, не могу!

– Почему бы и нет? Подумай хорошенько, тебе представляется возможность занять место королевской любовницы. Барбара Палмер больше не в фаворе, а мы с тобой прекрасно знаем, что ты гораздо лучше сумеешь удержать внимание короля, чем воображала Молл Дэвис, которую он довольно быстро выставил за дверь своей спальни.

Анабелла огляделась по сторонам и, убедившись, что ее встреча с Рочестером прошла без свидетелей, поманила Чэрити в небольшой альков.

– Я не хочу быть королевской любовницей, – прошептала она. – Черт побери, я приехала в Лондон вовсе не для того, чтобы пополнить ряды королевских шлюх.

Чэрити взяла ее за руку и сильно сжала.

– Я понимаю, что мысль о том, чтобы лечь в королевскую постель, тебя несколько пугает. Ты девственница, а он, как говорят, отличается размерами… некоторой части тела. Но ты только подумай, сколько женщин горят желанием разделить ложе с Его Величеством.

– А сколькие уже это сделали, – сдавленно прошептала Анабелла. – Повторяю тебе: я не могу.

Она была не в состоянии объяснить, что после страстных прикосновений Колина она больше ни одному мужчине не может позволить ничего подобного, не говоря уж о большем.

Чувствуя, что Чэрити ее не понимает, девушка решила прибегнуть к аргументам другого рода:

– Каждый раз, когда король переспит с какой-нибудь женщиной, бедняжка рожает ребенка. Он плодовит, как кролик. Это хорошо для Барбары Палмер, к которой он относится почти с таким же уважением, как к самой королеве. Но, насколько я слышала, актрисы для него ничем не отличаются от проституток. Одно дело устыдить отца моими мнимыми похождениями, и совсем другое родить ублюдка. Я не хочу обрекать своего ребенка на пожизненные страдания.

Чэрити с неодобрением посмотрела на хозяйку:

– И что же ты можешь предложить? Отказывать Его Величеству, по меньшей мере, неблагоразумно. А надеяться угостить его твоим «чайком», как других ухажеров, тоже довольно глупо.

Глядя в пространство, Анабелла невпопад ответила:

– Это не всегда срабатывает. Лорд Хэмпден, например, обо всем догадался. – Она судорожно сцепила пальцы. – Какая жалость, что я не настолько умна и хитра, как он! Будь лорд здесь, он наверняка бы придумал способ как-то обмануть короля.

Она вспомнила, как ловко Колин отделался от Сомерсета. Да, лорд несомненный мастер в подобных делах. Кроме него ни один человек не смог бы помочь ей выпутаться из такой ситуации. Конечно, обратиться к нему за помощью будет большой наглостью. Если даже он согласится выслушать ее мольбы, его лицо будет сиять радостью победителя. И все же ей придется забыть о своей гордости, иначе еще до рассвета король лишит ее не только гордости, но и…

– Чэрити, как ты думаешь, лорд Хэмпден уже ушел из театра?

– Откуда мне знать? Спектакль закончился. Правда, у выхода сейчас страшная давка. Он мог уйти, а мог и задержаться. В любом случае я не понимаю, какой тебе от этого прок.

Анабелла принялась собирать свои вещи.

– Я уверена, Колин сумеет мне помочь. Король его уважает. Он хорошо знает короля и придумает какой-нибудь выход.

Чэрити усмехнулась:

– А почему, скажи на милость, он будет тебе помогать? Ты презрительно отвергла и его подарки, и его самого. Вряд ли ты ему теперь интересна.

Анабелла умоляюще посмотрела на служанку:

– Я должна хотя бы попытаться. Разве ты не понимаешь… я не могу ехать к королю… я стану шлюхой даже в собственных глазах.

Лицо Чэрити смягчилось.

– Да, милая, я тебя понимаю. Боюсь только, что его светлость, едва завидев тебя, постарается скрыться. Позволь мне с ним поговорить. Может, как-то и удастся убедить его прийти тебе на помощь?

У Анабеллы словно гора с плеч свалилась, она обняла служанку:

– Спасибо тебе. Пожалуйста, Чэрити, разыщи его и приведи сюда.

– Бегу. Подожди меня здесь, в уборной. Если я не вернусь через несколько минут, возвращайся домой. Я приду туда. Возможно, мне придется побегать, разыскивая Хэмпдена.

– У нас есть в запасе несколько часов, спектакль закончился в пять. Поторопись, Чэрити. – Анабелла замолчала и срывающимся голосом добавила: – Передай его светлости… скажи, что я готова на все… на ВСЕ… только бы не ужинать с королем.

Чэрити недоверчиво посмотрела на хозяйку:

– Я на твоем месте не стала бы давать обещаний, которых не собираюсь выполнять. Но сделаю все возможное, чтобы привести сюда его светлость.

Она вышла, а Анабелла, оставшись в одиночестве, неожиданно поняла, что она готова на все что угодно, лишь бы избежать «ужина» с королем, именно потому, что втайне от самой себя не прочь «отужинать» с лордом Хэмпденом.

– Черт бы ее побрал! Мина, куда подевалась эта проклятая карета? – воскликнул Колин, выйдя из театра с графиней Фолкхем и оглядевшись по сторонам. Вся улица была забита экипажами. – Думаю, Фолкхему следует избавиться от этого кучера при первом же удобном случае.

– Почему? – с веселой улыбкой поинтересовалась Мина. – Только потому, что он не носится с сумасшедшей скоростью, как ты любишь, и не появляется перед тобой, едва ты этого пожелаешь?

– Нет. Потому что он заставляет тебя ждать на холоде, – несколько смягчившись, объяснил он.

Мина шутливо ударила его по руке сложенным веером:

– Хэмпден, ты самый большой мошенник из всех моих знакомых. Весь вечер ты хмурился и ворчал, а теперь надеешься откупиться от меня одной-единственной вежливой фразой. Постыдись! Я расскажу Фолкхему, что ты напрочь утратил свое остроумие.

Фолкхем будет наверняка доволен, ведь обычно его считали самым скучным собеседником в любой компании. Но сегодня Колин на самом деле вел себя не лучше неотесанного простолюдина, а все из-за Анабеллы, черт бы ее побрал. Он решил больше не ходить в герцогский театр, но неожиданно позволил Мине затащить его туда. Теперь Колин горько сожалел о своей сговорчивости.

Он непроизвольно прикрыл глаза и вновь увидел Анабеллу, танцующую в пленительном пастушеском костюме; облегающие брюки подчеркивали изящество ее бедер. Ему не хотелось вспоминать ее едкие, бессердечные слова. В танце Серебряного Лебедя он увидел столько чувственности, что по контрасту невольно вспомнил совсем иную Анабеллу, трепетную и заботливую девушку, дарившую апельсины маленьким побирушкам; вспомнил, как его очаровывал каждый ее жест, каждый таинственно-печальный взгляд.