Шуточки жизни - Ирина Быстрова Страница 32

– Олька, привет! – неожиданно слышу я, выходя из своего пятнадцатого вагона на перрон.

Жаннета? Что она здесь делает? Провожает кого-то?

– Нет, – отвечает она на мой вопрос, – тебя встречаю.

Что происходит в этой жизни? Раньше, бывало, не допросишься никого, чтобы встретили и помогли добраться до места назначения, а сейчас – я бы, может, и предпочла прибыть тайком, без лишнего шума, ан нет, никто меня не спрашивает. Просто приезжают на вокзал и ставят меня перед фактом.

– Так поздно, – бормочу я. – Зачем себя утруждала?

Но уже через пару секунд понимаю, что утруждала себя Жаннета не ради меня, а ради своей собственной персоны. Она не вырывает у меня из рук сумку, не бросается на шею, смотрит как бы сквозь меня и явно думает о чем-то своем. Однако отвечает:

– Какие тут труды… – И молчит после этого.

– Э-э… – говорю я. – Ну что, поехали?

– Поехали, – кивает Жаннета.

Мы медленно идем по перрону. И молчим. Меня начинает разбирать любопытство. Но начинать разговор с упорно молчащей Жаннетой – занятие сложное. Поэтому я приступаю издалека.

– Тепло, – говорю я.

– Угу, – мычит она.

– А в Москве прохладно, – продолжаю я, – и мокро.

– Ну надо же, – откликается Жаннета.

Видимо, спохватывается, что мало похожа на обычного встречающего, и интересуется:

– Как поездка?

– Нормально, – отвечаю я.

– Что народ в московском офисе?

– То есть?

– Ну, какой? – с трудом формулирует свои мысли Жаннета.

– Народ как народ, – я взмахиваю рукой, – нормальный.

– То есть все было хорошо? – уточняет она.

– Абсолютно, – не колеблясь, подтверждаю я.

Не о чем рассказывать. Хотя я, конечно, кривлю душой. А М.А.? А юный Альбертино? Но почему-то мне не хочется говорить об этом. Или оттого, что я уже выложилась до последнего вздоха Ларисе, или оттого, что сама пока не разобралась в том, что означают для меня и М.А. с его внезапным вниманием, и Альбертино с его никак не объяснимым обожанием. А раз не разобралась сама, то нечего грузить и Жаннету. Галке тоже ничего не скажу. Они начнут вертеть ситуацию и так, и эдак, довертятся до каких-нибудь выводов и преподнесут мне ;;,: как истину в последней инстанции. И я уйду, запрограммированная от пяток до макушки, без единой собственной мысли на этот счет. Нет, не желаю. Вот когда соображу сама, что к чему и нужно ли мне все это, тогда и обнародую свои приключения. Фыркаю – тоже, нашла приключения!

– Ты чего? – с подозрением в голосе осведомляется Жаннета.

– Да так, – отмахиваюсь я, – вспомнила, как ехала туда.

Падение с полки в кромешной темноте и мужики, лишенные по моей вине сна, приводят Жаннету в состояние, более пригодное для дальнейшего общения.

– Ну, Олька, ты даешь! – веселится она. – Везде найдешь приключения.

– Не я их, – поправляю ее я, – а они меня. Ты-то сама как?

– В задумчивости, – отвечает она.

– Вижу. По поводу?

Мы подходим к Жаннетиной машине. Другой бы на моем месте побоялся садиться в автомобиль с «задумчивой» Жаннетой за рулем, но я слишком давно знаю ее и говорю вам с уверенностью: Жаннета – редкостный водительский экземпляр. Всю свою томность и нервозность она оставляет всегда за дверцей машины. Как только она усаживается на место водителя и поворачивает в зажигании ключ, ее не узнать. Я люблю ездить с Жаннетой. Многие мужики уступают ей в хладнокровии и быстроте реакции. Поэтому я спокойно загружаю в багажник сумку и устраиваюсь на переднем сиденье. – Куда едем? – вдруг спрашивает Жаннета.

– Куда? – удивляюсь я и взглядываю на часы – пять минут одиннадцатого. – Домой, куда же еще. Или у нас есть варианты?

Вот сейчас все выяснится, думаю я. Если Жаннета скажет: «Домой так домой», – то значит, просто проезжала мимо вокзала и весь ее задумчивый вид не имеет ко мне никакого отношения. Если же потащит меня в присутственное место, то…

– Может, посидим где-нибудь? – предлагает Жаннета. В голосе сквозят умоляющие нотки.

Я откидываюсь на спинку кресла и мысленно глажу себя по пузу. Нет, ну какой я мастер! Угадала! Ей что-то нужно от меня. Разговор по душам? Может быть. Небольшая услуга? Не исключено. Одолжение, которое я буду вспоминать до самой смерти? Тоже вероятно. И таких у меня уже набралось три штуки. Хотя справедливости ради надо сказать, Жаннета не злоупотребляла моей добротой.

– Давай, – легко соглашаюсь я.

Дорога не утомила меня, тем более что на носу выходные, а вот если откажусь, умру от любопытства, причем мгновенно.

– Тогда в «Sol» на Чайковского? – говорит Жаннета.

– Давай, – повторяю я.

…Из «Sol» нас выгоняют в одиннадцать. Почему-то я всегда думала, что там можно проторчать всю ночь напролет, наверное, спутала с каким-нибудь другим местом. Мы выходим на воздух, стоим еще некоторое время перед входом в кофейню – Жаннета курит – и молчим. Жаннета – потому что выплеснула все, что накопилось, я – потому что впитала все выплеснутое ею и теперь не знаю, как его утрамбовать внутри себя.

– Что скажешь? – наконец спрашивает Жаннета слабым голосом.

– Ты же сама этого хотела, – говорю я.

– Да, сама, – кивает она, – но, как только назначила время, сразу струхнула. Интересно, почему?

Старая история. Мы все такие решительные и энергичные на словах, а уж в мыслях – и подавно! Но когда доходит до дела, вся эта теория растворяется в наших страхах, появившихся неизвестно когда и неизвестно откуда.

– Брось ты, – уговариваю ее я, – встретишься с этим донжуаном, задашь пару вопросов – и все дела. В конце концов, это он должен дрожать. И кстати, – добавляю я, чтобы окончательно успокоить Жаннету, – на его месте я бы лизала тебе ботинки в знак благодарности. Представь себе, тебя бы не было в его жизни. И что? Пришлось бы утрясать самому вопрос о ребенке.

– Да что тут утрясать? – брюзгливо бормочет Жаннета. – Она все равно собиралась отказываться от него.

– Не знаю, не знаю. – Я качаю головой. – Одно дело – отказаться, когда знаешь, что он попадет в хорошую семью. Совсем другое – оставить в доме малютки. Могла и передумать.

– Ну и что? – фыркает Жаннета. – Мужиков этим нынче не проймешь. Скажет, что «милая, это было твое решение, вот и выбирайся из ситуации сама», и все. Финита! И будет, между прочим, прав.