Заберите вашего сына - Яна Мелевич Страница 32

Удивительно, как тесен мир. Гад пролез даже сюда.

— Найди все, что сможешь. Как с телефоном Лили? — придерживаю смартфон, сунув руки в карманы брюк, глядя, как носятся туда-сюда сотрудники ночного клуба.

Николай в отчаянии, его работники в поте лица ищут это глупое парнокопытное, которое умудрилось обмануть целый персонал. Ничего удивительного, страх попасть в немилость очень велик. В обычной ситуации подобную халатность можно рассматривать, как оскорбление — недоглядели за ценным подарком.

— Амир Давидович, может еще кофе или что-то еще? — грудастая официантка отчаянно жмется к руке, хлопая ресницами, ставя поднос с чашкой на стол в кабинете.

Она призывно наклоняется, демонстрируя свои прелести, и откидывает за спину длинные рыжие крашеные волосы. В ней все хорошо: фигура, симпатичное личико, длинные ноги, большие карие глаза. Вот только темные корни выводят из себя и организм не проявляет никакого интереса. Точнее, проявляет, но мне лично эта девчонка кажется скучной. Отмахиваюсь, присаживаясь на край чужого стола и беру в руки кружку. Отпивая немного кофе.

«Тебя не смущает тот факт, что я на тебя не работаю?», — раздражение в голосе Бубликова только вызывает усмешку.

— Проблема разве? Подпишем контракт, оплачу услуги, долгосрочные перспективы… — начинаю вещать, заметив краем глаза перепуганного парня восточной внешности. Не обратил бы на него внимания, если бы взгляд не зацепился за имя на бейдже: «Максуд. Официант». В голове где-то шевелится, будто я уже слышал это имя, однако ничего не приходит на ум. Парень быстро юркает, ставя на стол угощения и неловко улыбается, исчезая во мгновение ока.

«Доронов, ты офонарел? Царская тиара мозги не пережимает?»

— Денежный вопрос? — мурлычу, откладывая планшет и разглядываю свои ногти. Мимо опять пробегает Николай. Шипит на официантку, потирает вспотевший лоб, неловко улыбается. Не нашли значит, ну ладно.

«Я, по-твоему, нищеброд?», — фыркает Бубликов. Знаю, что после Америки уже вполне себе там богатый парень, но попробовать стоило. Хмыкаю, поднимая взгляд к потолку и разглядываю зеркальную плитку у самой люстры. Ее вот я в прошлый раз не заметил.

— Ладушки, как насчет экспресс-курса по завоеванию девушки? Твоя сто пятая попытка подкатить к Сорокиной сработала? — максимально ласково интересуюсь, показав указательным пальцем подождать Николая всего минуту. На том конце провода шипят, плюются, ругаются на трех языках и только потом мрачно отвечают:

«Допустим я готов к конструктивному диалогу»

— Вот и отлично. Мои юристы с тобой свяжутся, — отключаюсь, слыша вопль возмущения напоследок из динамика:

«Доронов, я еще не согласился…»

Согласился, потому что в отчаянии и нуждаешься в хорошей поддержке умного Амирчика. Явно не подкаблучник Еремин, из которого жена макраме вяжет, ему будет уроки флирта давать. С Рожкова вовсе толку ноль: тот со своей первой любовью точно на американских горках. А я так и быть, за парочку кибер-услуг по хорошей скидке помогу завалить мамонта. То есть Арину Сорокину.

— Амиран, дорогой друг мой, — с оттенком истинной печали разводит руками Северов, ежась от моего взгляда. Машу рукой, хлопнув по колену и спрыгиваю с его стола, усмехаясь.

— Я, Николай Леванович, всегда думал, что в этом клубе действует не только полная анонимность и защита интересов клиента, но еще и безопасность, — тяну слова, дабы проникся получше.

Дело не в глупом баране. Этот Черный Эмир, или как там его, просто досадная мелочь. В конце концов, свою часть сделки я выполнил. Неприятно, соглашусь, но для Николая это больший урон. Он явно расстроен потерей животного. Однако спускать тот факт, что отсюда тебя спокойно могут вывести в полубессознательном состоянии и охранники еще помогут — совсем другое дело.

— Это досадное недоразумение. Уверяю тебя, мальчик мой, парень строго наказан, — старый еврей дрожит, но пытается выглядеть уверенно. Дергает пуговицу синего пиджака, едва делаю к нему шаг. — Я уже его уволил.

— А что, за безопасностью только один охранник смотрел? Начальник службы? Администратор, в конце концов? Главный менеджер? — улыбаюсь, подходя совсем близко. Его взгляд панически мечется от картин на стенах до шкафа, потом сейфа и обратно к моему лицу. Еще бы не паниковал, последний названый мною — его родной племянничек, который конкретно облажался. И с семьей портить отношения не хочется, и клиента не потерять.

— Ну, Амир, ты же понимаешь… — он облизывает губы, вздыхая. — Я обязательно сделаю ему строгий выговор. Никакой премии на год, минус бонусы, будет жить на одну зарплату…

— Увольнение, — четко произношу, отчего Николай вздрагивает. Едва касаюсь пальцами его плеча, аккуратно стряхивая невидимую пылинку и улыбаюсь. — Представляешь, если сюда нагрянет санэпидемстанция. Или пожарники? Налоговая? — от этих слов Северову резко стало дурно. Побледнел, пытаясь оступиться на шаг, да только мои пальцы мертвой хваткой вцепились в его плечо.

— Придется моим юристам пересмотреть наш договор. Даже не уверен, что смогу посещать данное заведение… — тяжело вздыхаю, делая вид, будто мне чрезвычайно жаль. Николай набирает в грудь побольше воздуха, но сдувается также быстро, как мелькает злость во взгляде.

— Это шантаж, — шипит зло, щуря глаза. Притворно ахаю, прижимая к груди ладонь.

— Ты что, Коля? Какой шантаж? Разве можно такими словами нехорошими бросаться? Да мало ли, что в жизни бывает! Кто-то отравился, или я случайно отцу про этот случай ляпну. А ты же знаешь моего папеньку. Он у меня тот еще паникер. Как-никак у него один сын — единственный наследник, горячо любимое дитятко, — вещаю, видя меняющееся выражение лица Северова.

Ой, да ладно, что за ужас на лице. Не так уж мой отец и зверь. Зато никакой больше спеси, мы снова хорошие добрые друзья.

— Ты прав, дорогой. Такое вообще прощать нельзя. Ой, вэй, ужас просто, что за молодёжь безответственная пошла, — кивает Николай, отходя и хватая графин с водой со стола, наливая в стакан и делая пару глотков. Вздыхает, ставит его на стол и вновь поворачивается ко мне. — Никому в нашей жизни доверять нельзя, даже родне, — жалуется мне, получив от меня благословенный кивок.

Кто бы сомневался в том, что недолго ему было трепыхаться.

Дома смог расслабиться. Отзвонившись отцу, немного поговорил, услышав привычное наставление явится в понедельник на совещание и нигде не потеряться. Забавно, однако иногда мне кажется, что ему тоскливо в одиночестве. Наш большой дом за городом вдруг стал для него тюрьмой, поэтому он перебрался в город. Здесь и Виолетта, и я.

«Амир, только без твоих типичных шуточек. В отношении Лилии я этого не позволю», — отцовские интонации после моего сообщения на тему Магазинчиковой слышны особенно ясно.

Падаю прямо на шелковые подушки поверх большой кровати, проведя ладонью по гладкой ткани темного покрывала. Вся квартира — извращённая фантазия новомодного дизайнера. Светлые стены, темная мебель, повсюду геометрические фигуры: круглые вазы, треугольный журнальный столик, ромбовидная барная стойка, квадратные софиты. Только кожа, натяжные потолки и минимализм без лишней нагрузки. Вспоминая хаос в комнате Лили, моя идеально чистая квартира с белым персидским ковром в гостиной очень сильно отличаются от ее привычной обстановки.