Жених из Бела-Виста - Энн Мэтер Страница 32

Чемоданы стояли на середине прекрасной сине-золотой комнаты на полу. Доминик устало вошла, закрыв за собой дверь. Так много произошло в течение этого дня — бесполезно пытаться понять и усвоить это, тем более в ее нынешнем состоянии. Подобно тому, как вчерашний день превратился в нечто прекрасное и дарящее радость, так день сегодняшний стал настоящей катастрофой. Она не только узнала о своем муже массу невероятных вещей, но и разрушила то, что привлекло его к ней. И она верила ему, когда он сказал, что может отомстить. Она всегда ощущала в нем эту необузданную жестокость и сейчас не осмеливалась даже думать о том, как он теперь поступит.

Доминик устроилась на широком сиденье подоконника у окна с видом на простиравшуюся внизу долину. Несмотря на жаркий день, ее трясло. Что же теперь будет с ними? Как может она и дальше жить с человеком, обманувшим ее, а теперь, кажется, презирающим ее? Она вздохнула. Трудно было поверить в то, что всего три недели назад она радостно строила планы, предвкушая поездку в Южную Америку. Теперь она — замужняя женщина, она замужем за бразильцем, которого не знает и не понимает и который готов, не задумываясь, сломать ее. И все же она его любит!

Даже злобные слова Марион не смогли разрушить это чувство, и если она и испытывала унижение из-за того, почему он на ней женился, то только потому, что была разочарована: это не имело никакого отношения к Джону и Изабелле. Даже с его предыдущим браком, если бы у нее было время свыкнуться с этой мыслью, она могла бы смириться.

Может быть, если бы она не встретила Винсенте сразу же по возвращении, если бы у нее было время сесть и подумать о том, что она узнала, она смогла бы вести себя нормально, не обращаться-с ним, как с каким-то чудовищем. Если бы она успела серьезно обдумать все это, может быть, она сумела бы спрятать боль и горечь, которые испытала от откровений Марион. В конце концов для нее ее любовь должна была быть важнее всего, и даже если бы она могла иметь лишь немногое, это было бы все же лучше, чем ничего. Если он испытал какое-то садистское наслаждение, отняв ее у Джона, то, может быть, у него были на то причины — как знать? Как и сказала Марион, он мог воспринять интерес Джона к своей сестре весьма серьезно, если принять во внимание, как латиняне оберегают своих женщин… Но когда она слышала тот разговор Марион с Мэри, после того, как только что узнала о его предыдущем браке, невозможно было рассуждать логически, как сейчас.

Подавленная, она встала, подошла к столу и взяла сигарету. Пальцы ее дрожали. Что бы она ни думала, какие извинения его поступкам ни искала, факты изменить было нельзя, и они оставались все такими же удручающими. Он сознательно ввел ее в заблуждение, сознательно поставил своей целью увлечь ее с самой первой их встречи. Конечно, она знала, что привлекательна, но в ней нет ничего от фам фатель — роковой женщины, — чтобы она могла заставить такого искушенного человека, как он, потерять голову. Нет, в основе слов тех сплетниц лежала правда. Как говорят, нет дыма без огня, удрученно думала она.

Сердитыми, нервными движениями она распахнула чемодан и начала вынимать вещи. Сейчас по крайней мере она ничего не может поделать. Как и сказал Винсенте, она останется здесь, и надо постараться примириться с ситуацией. Кто знает, что произойдет в последующие дни? Однако одно совершенно точно: рано или поздно ей надо будет поговорить с Джоном, самой узнать, каковы были его отношения с Изабеллой Сантос, чтобы она больше не оставалась в неведении относительно этого.

Позже, когда все ее платья были развешаны в шкафах, Доминик приняла ванну и переоделась в облегающее прямое платье из бирюзового льна. Это было одно из ее самых простых платьев, но тем не менее выглядело оно хорошо. Расчесав волосы, она сделала пучок на затылке — у нее даже не было сил пытаться устроить прическу посложнее. Несмотря на косметику, лицо ее казалось бледным, и она с тревогой думала, что ждет ее этим вечером.

Однако, спустившись вниз, Доминик не увидела Винсенте, и, когда Сальвадор появился в гостиной сказать, что обед подан, она спросила:

— Где… где мой муж, Сальвадор?

С обычным своим вежливым поклоном Сальвадор ответил:

— Сеньор Сантос сегодня не обедает дома, сеньора.

Доминик просто ушам своим не поверила. И это после того, как он пришел в такой гнев! И, судя по тому, что он не приходил в их комнаты, чтобы переодеться, она решила, что он остался внизу в мрачных раздумьях. Известие о том, что он ушел, было оскорбительно для тех усилий, которые она потратила на свой внешний вид.

— Куда… куда он пошел? — осторожно спросила она.

Сальвадор пожал плечами.

— Не могу сказать, сеньора. Доминик почувствовала, как ее захлестывает бессильное раздражение.

— Бога ради, Сальвадор, — резко сказала она дрожащим голосом, — разве ото не тот случай, когда вы можете выдать секрет? Я его жена! Сальвадор переплел пальцы.

— Но это правда, сеньора. Я не знаю, куда ушел сеньор Сантос.

Доминик направилась к столу с бутылками и налила себе щедрую порцию виски. Она чувствовала, что могла бы пить, не переставая, чего никогда раньше не делала. Но она была готова на что угодно, лишь бы хоть на время унять боль, раздирающую ее сердце.

Сальвадор подошел к ней.

— Я не стал бы пить это, сеньора, — тихо проговорил он. — Оно очень крепкое. Вам, наверное, станет плохо.

Доминик кинула на него презрительный взгляд.

— Вы думаете, я никогда раньше не пила, Сальвадор? — жестко спросила она. — Я не ребенок, знаете ли.

— Конечно, нет, сеньора, — серьезно ответил Сальвадор. — Тем не менее я посоветовал бы…

— Мне не нужны ваши советы, — горько сказала Доминик.

Поднеся рюмку к губам, она одним глотком проглотила почти половину ее содержимого.

Она тут же чуть не задохнулась. Приступ отчаянного кашля сотряс все ее тело, горло и желудок обожгло как огнем. Из глаз полились слезы, и она ощупью стала поспешно искать носовой платок. Сальвадор невозмутимо вручил его ей, а когда кашель прошел, вынул рюмку из ее покорных пальцев и поставил обратно на поднос. Потом он сказал:

— Стол накрыт в маленькой столовой, сеньора. Не изволите ли пройти?

Доминик взглянула на него почти нетерпеливо, а потом, с выражением покорности судьбе, пошла впереди него из гостиной.

Обед прошел в молчании. Доминик ела очень мало и с отсутствующим видом пила понемногу вино, которое наливал ей Сальвадор. Окружающая ее обстановка, тепло бархатистого ночного воздуха, аромат душистого табака и роз, цветущих так обильно, ничего для нее не значили. Она была поглощена собственными мыслями и жестоко болезненными догадками о том, где сейчас может быть Винсенте. Она знала, что найдется множество женщин, готовых утешить его, жаждущих его ласк, множество женщин, всегда готовых удовлетворить любое его желание. Ему не нужна она, Доминик. Она — всего лишь мимолетная забава, девушка, не походившая на других, чужестранка, которой можно воспользоваться.