Идеальный брак по версии Волкова - Диана Рымарь Страница 32

— Знаешь, я ведь сирота, — тихонько заговорила Дарья. — Четыре года жила в приемной семье. Приемная мать, Марисоль, очень любила учить меня и сестер, как быть хорошей женой: готовить вкусно, быть ласковой при встрече, не нагружать мужа своими заботами. Так вот, когда мы подросли, она частенько поговаривала, что одна из первейших обязанностей хорошей жены — принимать мужа таким, какой есть, и не ждать, что он всегда будет верен. Если сходил налево, принять обратно молча и не закатывать истерик… Я уже два дня хожу и думаю, какой же сильной женщиной она была… Я не понимаю, как можно терпеть такую боль? Как можно молчать, когда хочется разораться так, чтобы стаканы полопались, как можно оставаться заботливой, когда всё из рук валится…

— Что за бред? — спросила Анфиса, глаза ее при этом расширились до невероятных размеров. Даже челюсть как будто отвисла. — Так только роботы умеют! Ты же не робот!

— Ой, не робот… — простонала Даша. — Единственное, чего хочу, это взять детей и уехать куда-нибудь, где не будет ни Игната, ни его рубашек, ни презервативов этих. И чтобы на глаза мне не попадался. Видеть его не могу! Дышать с ним одним воздухом тошно… Ненавижу!

— Я искренне не понимаю, почему ты держишь это в себе… Поговори с Игнатом!

— У меня на это как будто блок стоит. Только хочу это сделать, в голове тут же просыпается мама Марисоль и говорит, говорит! Учит быть терпеливой, понять, что мужчина по природе своей полигамен и нуждается в особенном понимании…

— Да заткни эту суку! — воскликнула Анфиса, вскочив с места. — Что тебя заставляет ее слушаться?

— Хм… — протянула Даша. — А ведь правда, ничего не заставляет…

Этим же вечером:

Не особо надеясь на чудо, Игнат заглянул на кухню. В холодильнике отыскались лишь вареная рыба с картошкой, овощи на пару. Попробовал — почти безвкусные. Явно приготовлено для близнецов. Больше ничего съестного, разве что яйца, только Игнат забыл, когда в последний раз жарил их самостоятельно. И даже когда делал это более-менее регулярно, вечно или пережаривал, или недожаривал.

На столе в вазочке подсохшее творожное печенье. В хлебнице одиноко доживал свой век кусочек черного хлеба.

— Мда, меня сегодня явно ждали… — протянул он и направился в кабинет, по дороге листая телефонную книгу в поисках номера пиццерии. Кажется, когда-то записывал.

Плеснул себе коньяка, устроился в любимом кресле. Только хотел открыть ноутбук, как услышал в коридоре легкие шаги. Потом, о чудо, в дверном проеме показалась Даша.

С того самого злосчастного вечера ее лицо приобрело какую-то странную, нездоровую бледность. Таким и было до сих пор. Но раз решилась прийти к нему, значит, потихоньку успокаивается. Шутка ли, она скрывалась от него три дня, а тут сама идет навстречу. Это определенно хороший знак.

«Скоро всё вернется в норму», — с облегчением подумал он.

Жестом пригласил ее войти, сам уже потихоньку начал представлять, как будет здорово, когда Дарья совсем прекратит на него дуться. Хотелось пирогов с чаем, массажа, того же секса, в конце концов. А то, получается, наказал сам себя за то, что было больше месяца назад.

Он наблюдал за тем, как она крошечными шагами приближается к его столу, а сам уже потихоньку стал представлять, как расплетет ее длинную косу, как стащит с нее сарафан, посадит на стол и…

— Игнат, я хочу развода, — четким, уверенным голосом проговорила она.

Волков мгновенно почувствовал, как задергался левый глаз.

— Какого, к чертям, развода?! Дарья, да у нас с тобой идеальный брак!

Тут уже глаз задергался у Даши.

— Какой у нас брак? — переспросила она, нахмурив брови.

— Идеальный во всех отношениях! — чеканя каждое слово, ответил Игнат.

— Для кого идеальный?

Девушка развела руки, шагнула назад.

Игнат поднялся, наоборот сделал шаг навстречу.

— Дарья, я в тот вечер не успел сказать, но меня повышают, и больше командировок не будет… А значит и того, что тебя так обидело, тоже не будет, и закончим на этом!

Она сделала еще шаг назад, собралась что-то сказать, но он перебил ее:

— Хочешь дуться — дуйся, но не слишком долго, а то уже берегов не видишь! Через пять лет ты про этот инцидент и не вспомнишь! Будем жить, как жили. Если хочешь знать, это всё был просто секс, он ничего для меня не значил…

— Не хочу знать, — Дарья выставила вперед руки. — Пожалуйста, избавь меня от всех деталей, я просто хочу развода!

— Да подожди ты, глупая! — Игнат схватил бокал с коньяком, осушил в один глоток и продолжил, — что ты заладила про этот развод, мы же любим друг друга!

После этих слов жена отшатнулась от него, как будто собрался ударить.

— Зачем ты сейчас про любовь? — с надрывом протянула она. — Знаешь, я много лет мечтала услышать от тебя эти слова, но ты никогда их не говорил. Я думала, ты не из тех, кто обсуждает чувства, а ты просто не любишь! И не надо мне сейчас врать! Если человека любят, с ним так не поступают!

— Даш, ну хватит! Конечно, люблю! Я понимаю, у тебя эмоции, обида… Но это пройдет!

Он потянулся к ней, но она снова отшатнулась.

— Тебе-то откуда знать? С тобой так не поступали! Игнат, просто дай мне развод — и всё…

— Я тебя сейчас за шкирку возьму и в подвале закрою, еще раз брякнешь мне про развод! — прорычал он, нависнув над ней.

Думал, испугается, но куда там. Жена сверкнула глазами и прошипела:

— Долго не продержишь! Придется выпустить! И для сведения, мне твое разрешение на развод не нужно!

— Ах ты…

Игнат схватил ее за плечи, терзаемый жутким желанием встряхнуть как следует, чтобы вся дурь из головы вылетела. А еще лучше положить на колени, оголить мягкое место и отшлепать так, чтобы неделю сидеть не смогла.

— Дарья, не испытывай меня! — прохрипел он, глотая ртом воздух.

— А то что? — проговорила она, глядя ему прямо в глаза.

— А то откручу твою глупую, горячую голову!

Для пущей убедительности он приблизил свое лицо к ней. Заметил, как жена скалит зубы. Еще немного и в горло ему вцепится, а дыхание-то какое жаркое.

Совершенно не думая о том, что делает, Игнат смял ее губы своими. Целовал грубо, с нажимом, так, будто это и не поцелуй вовсе, а наказание, призванное привести девушку к полному и безоговорочному подчинению. В какой-то момент показалось, что Даша ему поддается, но в ту же секунду почувствовал резкий совсем не девичий шлепок по уху. Волей-неволей выпустил Дарью из рук.

Та отбежала на другой конец комнаты и завизжала:

— Не смей ко мне прикасаться!

Игнат потер ушибленное место, смерил жену пронизывающим взглядом и гаркнул: