Просто дыши - Сьюзен Виггз Страница 31

И она превосходно с этим справлялась, но теперь, уйдя от Джека, растерялась, не видя и не зная, за кем ей следовать. Ее это пугало. Может быть, ей стоило остаться с Джеком, бороться за него. Неверность — это нечто, что можно пережить в браке, во всяком случае так говорят эксперты. Он утверждал, что хочет, чтобы она вернулась, хотя она сильно подозревала, — он ведет себя так по совету своего адвоката.

Аврора глазела на потолок своей комнаты, который знала до мельчайших деталей. Мансардные окна и сиденья у окон с клетчатыми занавесками. Шелковые занавески, которые ее мама повесила перед ее рождением. Сара рисовала себе мать, округлую от беременности, надевающую занавески на леску, а потом расправляющую их. Вот так. Она воображала, как она присаживается отдохнуть на стул у окна, глядя на воду, поглаживая свой живот и думая о ребенке.

Стены склонялись над ней, словно защищающие руки. Поверх штукатурки и побелки они были выкрашены в нежно-голубой цвет яйца малиновки. К сожалению, теперь стены были испещрены трещинами, комната явно нуждалась в ремонте.

Может быть, она станет штукатуром, подумала Сара. У нее это хорошо получится.

Она представила себе, как смешивает сливочный замес штукатурки, аккуратно перекладывает ее в ведро и затем умело наносит ее на изрезанную шрамами поврежденную поверхность. Она покроет все эти царапины новой мягкой кожей, и никто не узнает, какой она была прежде.

— Сара? — В дверь тихонько постучали.

У нее вырвался стон.

— Что такое, бабушка?

— Мы с твоей тетей Мэй пришли посмотреть, что ты делаешь.

И, не ожидая приглашения — которого Сара не произнесла, бабушка открыла дверь. Она вошла, внеся картонную коробку. С ней была тетя Мэй, она несла вазу со свежесрезанными цветами.

— О, привет, — сказала Сара, запинаясь. Ей потребовались все ее силы, чтобы принять сидячее положение. Сестры были так же добры и красочны, как букеты, которые они с таким умением составили. На бабушке была туника из холстины с национальным орнаментом, наряд, который очаровательным образом подчеркивал ее снежно-белые волосы. Более традиционная Мэй была в желтом платье из набивного ситца, с наброшенной на узкие плечи вязаной шалью. И на обеих были роскошные туфли. Сара не могла удержаться, чтобы не разглядеть их.

— Нравятся? — Бабушка вытянула ногу, поворачивая ее то так, то этак.

— Их сделала твоя бабушка, — добавила тетя Мэй. — Так что единственный возможный ответ — это да.

— Они мне очень нравятся.

Туфли оказались раскрашенными вручную кедами. Туфли Мэй были раскрашены подснежниками, а бабушкины — глициниями. И они не были просто отпечатанным фабричным рисунком, нет, это были произведения искусства, цветы словно сошли с полотен старых мастеров.

— Ты унаследовала талант к искусству от меня. — Бабушка поставила коробку Саре на колени. — Это для тебя.

— Мы заставили твоего отца принести пару твоих туфель, чтобы не ошибиться с размером, — объяснила Мэй.

Сара открыла коробку и обнаружила в ней пару кедов седьмого размера, великолепно раскрашенных разноцветными примулами.

— Они просто прекрасны, — сказала она. — Вы знали, что примулы — мои любимые цветы?

Бабушка кивнула:

— Я помню. Когда ты была маленькой, ты говорила, ч го они напоминают тебе конфетки. Они разноцветные, и все цвета хороши.

Сара погладила обувь.

— Они слишком хороши, чтобы их носить. Я выставлю их в каком-нибудь видном месте.

— Ты будешь выставлять их каждый раз, как станешь надевать, дорогая.

Сара покачала головой:

— Я не могу бороться с вами двумя, мне не устоять против вашей тактики.

— Ты знаешь, что говорят о преклонном возрасте и вероломстве, — сказала бабушка.

Тетя Мэй погладила руку Сары.

— Это символический дар, чтобы ты снова встала на ноги.

Сара с силой вдавила спину в подушку.

— Боже, это такая…

— Манипуляция? — предположила тетя Мэй.

— Мы использовали все свои возможности, — призналась бабушка.

— Весь наш арсенал, — сказала тетя Мэй.

Бабушка и Мэй обменялись взглядами, в которых сквозила глубокая озабоченность.

— Что ты делаешь, Сара?

— На самом деле я обдумываю новую карьеру. Что вы думаете о будущем штукатура? — Она показала на трещину в стене.

— Не будь глупышкой. — Тетя Мэй поставила вазу на комод и занялась цветами. У этой женщины была легкая рука. Несколько секунд, и букет стал выглядеть как английский сад в миниатюре.

— Что глупого в карьере штукатура? — спросила Сара. Она подумала, что это, во всяком случае, не глупее, чем расставлять цветы и раскрашивать шлепанцы.

— Ты художник, — сказала бабушка. — А не ремесленник. В этом вся разница.

Они с Мэй сели на край кровати, напротив друг друга. Сара подумала, что они выглядят как на картинке, освещенной мягким светом из окна, прошедшим сквозь шелковые занавески. Когда Сара видела их вместе, ей хотелось, чтобы у нее была сестра или хотя бы лучшая подруга.

— Может быть, я больше не хочу быть художником, — сказала Сара.

— Почему ты говоришь такие вещи? — Бабушка выглядела ошеломленной.

— Слишком трудно заработать себе на жизнь. И слишком легко разбить сердце.

— Святые Небеса! Если ты боишься разбитого сердца, ты боишься жизни вообще. — Ее бабушка была ходячим собранием рекламных слоганов.

— Я буду тревожиться о своем сердце позже. В настоящее время мне нужно найти стабильную работу и тихо мечтать о том, чтобы быть художником.

— Ты совсем не похожа на ту Сару, которую мы знаем.

— Сары, которую вы знали, больше нет — ей изменил собственный муж и ее уволили из ее самой большой газеты.

— О, дорогая!

— Мои комиксы больше не будут печатать в «Трибюн». Работа на устричной ферме теперь кажется мне не такой плохой.

— Ты всегда ненавидела работу на ферме, — заметила бабушка. — Не притворяйся, что это не так. И нам очень жаль насчет «Трибюн», но на свете есть тысячи других газет, и ты не должна сдаваться. У тебя куда большая утрата. Одна из самых больших, которые выпадают женщинам. Твой муж был тебе неверен. Он отобрал у тебя чувство доверия и безопасности. Но не позволяй ему отобрать у тебя также твою мечту.

Тетя Мэй согласно закивала:

— Мы знаем, это рискованно…

Сара сняла пушинку синели со своей кровати.

— Эмоциональный риск требует особой храбрости, — сказала бабушка.

Сара ничего не могла с собой поделать. Она расхохоталась. Она в первый раз по-настоящему смеялась с момента разрыва с Джеком, и это было потрясающе, всплеск эмоций таких сильных, что это заставило ее утомленно откинуться на подушки.