Выбираю любовь - Барбара Картленд Страница 31

— Я полагаю, что леди Давенпорт была привязана к своему мужу гораздо сильнее, чем это казалось со стороны, — сухо ответил он, понимая, что ему не отвертеться от ответа.

Он понимал, что эти слова удивили его собеседниц, и теперь они недоумевали — неужели Рейберн Лайл так скоропалительно решил жениться потому, что Элоиза Давенпорт отвергла его?

В глубине души все присутствующие в Кроксдейл-Парке дамы, а особенно обе соседки Рейберна по столу, которые за обедом пытались флиртовать с ним, были убеждены, что ни одна женщина, которой он подарил свою благосклонность, не отвергнет его ради другого мужчины, а уж тем более ради мужа.

— А леди Давенпорт знает о вашей помолвке? — с любопытством спросила хорошенькая блондинка.

Рейберн промолчал — ему не хотелось посвящать кого-либо из гостей графа Кроксдейла в свои личные дела. На самом деле он написал Элоизе письмо и отправил его в Лондон с вечерней почтой.

В своем послании он благодарил ее за ту дружбу, которую она ему подарила, и выражал надежду, что будет счастлив с Виолой.

«Я чувствую, что пришла пора обзавестись женой, которая поможет мне в моей политической карьере, — писал далее Рейберн. — И Виола Брэндон как раз та девушка, которая чрезвычайно подходит мне в этом отношении — и во всех других!»

Письмо было составлено таким образом, что Элоиза была вольна понять его как угодно, а постороннему человеку, вздумай он заглянуть на эти страницы, и в голову не могло прийти, что автор письма и его получательница еще недавно были любовниками.

— О нашей помолвке любой человек узнает уже в понедельник, — спокойно ответил Рейберн в ответ на вопрос любопытной блондинки. — Сообщения появятся в разделе светской хроники «Тайме» и «Пост».

— Возможно, это ранит сердце Элоизы сильнее, чем смерть Джорджа, — высказала дерзкое предположение блондинка.

— Как вы, однако, язвительны! — с упреком произнес Рейберн.

— Но я ведь женщина, а большинство из них именно таковы, — задорно отозвалась она. — Ваша беда, мистер Лайл, заключается в том, что вы слишком привлекательны, а это не дает покоя нашему чувствительному полу!

— Ваши слова льстят моему мужскому самолюбию, — парировал он, — но весьма низко оценивают мои моральные принципы!

— Просто после женитьбы вам придется вести себя более осмотрительно, — посоветовала Рейберну неугомонная блондинка, — хотя бы первое время.

В последней фразе содержался совершенно откровенный намек. Впрочем, Рейберну и так было известно, что брачные узы не накладывали на мужчину слишком строгих обязательств.

С женщинами дело обстояло совсем иначе.

От них требовалось безукоризненное поведение по крайней мере в течение нескольких первых лет супружества, и лишь по окончании этого сорока. когда у женщины появлялись дети, она была вольна вести себя более свободно — при условии, разумеется, что имени ее не коснется какой-нибудь скандал.

Все это было Рейберну отлично известно и воспринималось как должное. Сейчас же он впервые задумался над тем, каким, в сущности, варварским кодексом поведения руководствуется современное, на первый взгляд цивилизованное, общество.

Сколько сердец было разбито в угоду этим неписаным жестоким законам! А Виола, такая невинная и бесхитростная! Сможет ли она выжить в мире, где все построено на лжи и коварстве, где легкомысленный флирт почти узаконен и даже внебрачные связи уже никого особенно не удивляют?..

«Ничего страшного! — попытался успокоить себя Рейберн. — Повзрослеет и привыкнет…»

И тут же подумал, что как раз ему-то это вряд ли понравится. Нет, он не хотел бы видеть, как постепенно меняется Виола, как она становится похожа на всех остальных светских дам, постоянно занятых ловлей мужчин в свои сети!

Эти бездушные кокетки ведут хладнокровный счет поверженным мужским сердцам, подобно тому как их мужья хвастаются количеством фазанов, убитых ими на охоте!..

Нет, не о такой жене мечтал Рейберн Лайл, и он очень надеялся, что, если вдруг помолвка не обернется розыгрышем, который был так удобен сейчас им обоим, и их с Виолой соединят крепкие супружеские узы, она никогда не станет похожей на этих светских львиц, которых он так хорошо знал.

Уик-энд, роскошный и ленивый, неспешно катился дальше, и Рейберн с каждым часом все больше осознавал, насколько разительно отличается Виола от остальных присутствующих в Кроксдейл-Парке дам. На их ярком, раздражающем глаз фоне, сотканном из всевозможных цветов и оттенков, она была подобна тоненькому светлому лучу, который ласкает взор, греет душу и сердце.

По мнению Лайла, в Виоле была какая-то одухотворенность, которой он до сих пор не встречал ни в одной женщине и которую даже не предполагал найти в существе столь юном. Кроме того, она, несомненно, была гораздо умнее и начитаннее, чем ему показалось вначале.

Очевидно, это была заслуга ее отца, умнейшего и образованнейшего человека своего времени, с которым Виола проводила много времени. Именно поэтому она превосходила знанием большинство девушек своего возраста.

Положение Виолы и Рейберна как будущих молодоженов позволяло им вести себя гораздо свободнее, чем если бы они были просто знакомыми, и молодой человек не преминул этим воспользоваться.

Пока остальное общество развлекалось игрой в крокет, молодые люди бродили по саду, любуясь чудесными розами. Иногда Рейберн катал Виолу по озеру на лодке, и во время этих прогулок между ними, как правило, завязывалась непринужденная беседа.

Виола рассказала Рейберну, о чем говорил с ней граф накануне вечером, когда подсел к ней на диван.

— Оказывается, моя мачеха была права, — призналась девушка. — Граф действительно собирался сделать мне предложение, и если бы не вы, мне бы пришлось… принять его!..

— Не придавайте серьезного значения его угрозам, — посоветовал Рейберн. — То, что он собирается преследовать вас, пустые слова. Ничего он не сможет сделать!

— Вы уверены?

— Абсолютно, — безапелляционно ответил молодой человек. — Он не решится пойти на открытую ссору со мной.

Ободряюще улыбнувшись, он добавил:

— И я, по правде сказать, очень этому рад — ведь если бы дело происходило не сейчас, а лет пятьдесят назад, мне бы пришлось вызвать графа на дуэль, а я не отношусь к сторонникам подобных поединков!

— Какой ужас! — воскликнула Виола. — Подумать только — ведь он мог бы вас убить…

Она настолько разволновалась, что даже не обратила внимания на слова Рейберна, сказанные беспечным тоном:

— Однако вы не очень-то в меня верите! А между тем, если бы отношения между нами пришлось выяснять таким образом, скорей всего наоборот, я бы вышел победителем…

Но Виола слушала Рейберна вполуха, погруженная в мысли о том, как было бы ужасно, если бы граф и в самом деле его убил. В его лице она не просто лишилась бы своего единственного защитника, но и потеряла человека, который с недавних пор стал так много значить в ее жизни…