Леди-цыганка - Ширли Басби Страница 31

Глядя на стоявшую перед ней девушку, старая цыганка почувствовала вдруг, как нечто, похожее на зависть, охватило ее маленькое иссохшее тело. Когда-то она была так же красива и полна жизни. Но к возрасту Кэтрин у ее маленьких ног была вереница любовников, которых она бросала одного за другим, разбивая им сердца. Позволяя себя ласкать, она оставалась холодна к ним, и как только ее интерес пропадал, она уходила, даже не обернувшись. Она никогда никого не любила, и к сыну Мануэлю не испытывала материнской любви. И только Кэтрин и Адам разбудили в ней чувство, похожее на любовь и нежность. И сейчас ее беспокоило будущее Кэтрин.

Кэтрин, почувствовав эту тревогу, опустилась перед ней на колени и с нежностью заглядывала в изможденное, все в морщинах лицо.

– Что тебя беспокоит, старушка? Может быть, Клайв?

Рейна с отвращением фыркнула.

– Этот осел! Ха! – Потом поинтересовалась, прищурив глаза:

– А что ему было нужно?

Кэтрин поджала под себя ноги и, сидя на полу, задумалась. Если сказать правду, старая цыганка отомстит Клайву. Ее не остановит угроза доброму имени Рэйчел, Рейна ненавидит ее, считая, что робкая леди украла у нее любовь детей. Для нее не имело значения, что Рэйчел была их настоящей матерью. Она не хотела делить их ни с кем и не верила, что любовь детей к Рэйчел не уменьшает их любви к ней. И если Рэйчел погибнет, тем лучше!

Кэтрин, ненавидевшая ложь, вынуждена была сейчас солгать.

– Он пришел меня повидать, – тихо сказала она.

– Это я знаю, – прервала ее Рейна, – а я хочу знать зачем?

Волнуясь, Кэтрин проглотила комок в горле.

– Он знал, что я здесь, и приехал… – снова начала она.

Пронзительные черные глаза цыганки уставились в лицо девушки, и на щеках у нее появился слабый румянец.

– Да ты принимаешь меня за дуру!

– О, Рейна, не бранись! Ты же знаешь Клайва, он везде сует свой нос!

– Ха! – недоверчиво произнесла цыганка.

– Но это правда! Он всегда появляется неожиданно.

Не зная, верить или нет, Рейна так долго и пристально глядела на Кэтрин, что та чуть было не сказала правду. Этот огонь в угольно-черных глазах Кэтрин знала с детства, он загорался, когда Рейна ловила ее за очередной проделкой.

Рейна опять недовольно фыркнула, и Кэтрин поняла, что старая цыганка, хоть и не удовлетворена объяснением, с ним смирилась. Впрочем, может быть, потому, что Рейну гораздо больше заинтересовал тот красивый молодой человек, который приехал в табор вслед за Клайвом.

– Что незнакомец хотел от Мануэля? – проворчала она.

– Этот воображала! Говорит, что приехал купить лошадей, но думаю, он и его друзья приехали сюда позабавиться!

Все еще недоверчиво щурясь, Рейна сухо спросила:

– И это все, что ему здесь надо? Лошади? Грациозно поднявшись с пола, Кэтрин подошла к окошку и стала теребить белоснежную занавеску.

– Нет, это не все! Еще он хочет, чтобы я стала его любовницей. Говорит, что будет платить мне за любовь больше, чем платит Клайв. Предупредил, что не потерпит, если я буду с ним играть, – возмущенно закончила она и, услышав скрипучий смех, резко обернулась, изумленно глядя на Рейну.

– Вот это мужчина! – восторженно прокаркала старая цыганка, – неплохой жеребец! Едва въехав в табор, сразу захотел оседлать тебя. Ты должна гордиться его выбором.

Наморщив гладкий лоб, Кэтрин смущенно спросила:

– Ты думаешь, я должна согласиться и стать его любовнице?

– А тебе этого хочется? – Рейна пристально посмотрела на девушку.

– Конечно нет! Но мне хотелось проучить его. Каким надо быть самонадеянным болваном, чтобы решить, что я залезу к нему в постель, как только он щелкнет пальцами!

– Если бы ты была настоящей цыганкой, родилась с цыганской кровью, то не увидела бы в этом ничего дурного, а думала бы только о том, сколько золота получишь. Каким бы лестным было его предложение, если бы ты не была леди Кэтрин!

– Но я – леди Кэтрин! – с горечью воскликнула девушка.

– Тогда почему он нашел тебя в таком наряде, на лугу, наедине с мужчиной, как легкодоступную цыганку? – сурово спросила Рейна, и лицо ее застыло, напоминая холодную маску.

Кэтрин смотрела на нее в ужасе, полными слез глазами. Никогда еще Рейна не была с ней так жестока. Как будто вонзила нож в сердце и еще повернула его в ране.

– Время пришло, – продолжала она тем же ледяным тоном, – ты должна сделать выбор: принять его предложение и стать одной из нас – или покинуть нас навсегда! Ты не можешь долее продолжать игру. И я хочу, чтобы ты ушла от нас.

– Но почему? – беспомощно пролепетала Кэтрин.

Рейна, наклонившись вперед, ловко схватила девушку за руку и притянула к себе, заставив ее опуститься перед собой на пол. Приблизив свое лицо к испуганному личику Кэтрин, она прорычала:

– Ты думаешь, молодой американец единственный, который хочет тебя? Думаешь, табор всегда защитит, или мы с Мануэлем всегда прибежим на твой крик о помощи? А если этот молодой жеребец схватит тебя одну на лугу? Не тряси головой! Его друзья удержат нас, пока он не получит своего. Думаешь, так не бывало раньше, до тебя? – Рейна почти кричала в лицо ошеломленной Кэтрин, старую цыганку колотило от возбуждения. – А ты знаешь, от кого ребенок у Амбер? Я могу тебе рассказать: однажды молодой лорд, очень похожий на сегодняшнего американца, прискакал в табор с друзьями. Дело было к вечеру, мужчин в таборе не оказалось. Лорду приглянулась

Амбер, и он взял ее прямо перед всеми нами, а потом отдал на потеху друзьям. А если это произойдет и с тобой, моя гордая леди? – Рейна замолчала, тяжело переводя дыхание, смуглое лицо ее горело сердитым румянцем.

В ужасе глядя на нее, Кэтрин прошептала:

– Я не знала об этом…

– Ха! Ты не знала, – усмехнулась Рейна, – да и зачем тебе об этом знать? Ведь ты играешь в цыганку, гордая леди Кэтрин Тримэйн! Тебе никогда не почувствовать, что такое на самом деле быть цыганкой. Эти молодые самцы могут убивать нас, красть наших лошадей, насиловать женщин – констебль и не подумает приехать, чтобы разобраться.

По лицу Кэтрин катилась чистая, кристальная слеза. Она потрясение спросила:

– Почему ты скрывала от меня все это? Я имею право знать.

– Ты знаешь все, что я разрешаю тебе знать. Повторяю, ты должна уехать из табора! – отрезала Рейна.

– Ты не должна была скрывать от меня свои истинные чувства. – Голос девушки задрожал, лицо побелело. Она поднялась с пола:

– Я сейчас соберусь и уеду. И… – Тут она отвернулась, и слезы хлынули у нее градом:

– Лучше бы ты сказала, что я здесь лишняя, что не хочешь, чтобы я жила в таборе. Я бы не смела возражать. И все-таки мне кажется, что ты любишь меня так же, как и я тебя люблю.