У любви законов нет - Оливия Дарнелл Страница 31

Весело кивнув Зоэ на прощание, Дельбрель сел в машину и укатил. Оливер поспешил вслед за хозяйкой к уютному домику. Молодая женщина шагала, едва ли не подпрыгивая, и прижимала шкатулку к груди, как малого ребенка.

— А где ваша сестра? — спросил Оливер, все еще не оставляя официального тона. Он присутствовал здесь как должностное, а не как частное лицо, и неважно, какие воспоминания ему навевают и этот дом, и ухоженный садик.

— Элен дома, в спальне. Может быть, она уже проснулась — мы ведь подняли такой шум!

— Как она? В порядке?

Зоэ на миг оторвалась от драгоценного ящичка и с улыбкой обернулась к Оливеру. Так мило с его стороны спросить об Элен! Он беспокоился о девушке, доставившей ему почти столько же неприятностей, как самой Зоэ. Вот чего он еще не знал, так это того, что отныне старшая сестра решила привести жизнь младшей в порядок. Поразмыслив, Зоэ поняла, что отчасти сама виновата в падении Элен: девочке с избытком хватало любви и внимания, но недоставало чувства ответственности, вот она и принялась искать дополнительных развлечений на стороне.

— С ней все хорошо, — ответила Зоэ. — Вот только умудрилась в жару подцепить простуду, наверное, ее продуло в машине. Надеюсь, что это не грипп. Ей нужно несколько дней полежать в постели.

Она распахнула дверь и сразу устремилась к столу. Осторожно открыла шкатулку и принялась извлекать ее содержимое. Оливер смотрел, как она любовно касается ювелирных изделий — будто те являются живыми существами, и в очередной раз подумал, что для Зоэ драгоценности важны не столько из-за их цены и красоты, сколько как вещественная память о любимых людях.

— Бабушкино колье! — радостно воскликнула молодая женщина. — То самое, которое дедушка подарил ей на свадьбу! Оно досталось ему по наследству от матери и обычно принадлежало старшей женщине в роду… А это? Ах, брошь с миниатюрным портретом прадедушки! А вот обручальные кольца бабушки и дедушки, со сплетенными инициалами…

Одну за одной Зоэ вынимала драгоценности и раскладывала на столе, залитом солнцем. Вскоре там уже образовалась небольшая выставка. Крупные камни отбрасывали цветные блики, золото и серебро матово поблескивало. Оливер не забывал делать отметки в описи. Вскоре стало ясно, что все на месте, и Зоэ со вздохом облегчения откинулась на спинку кресла. И вдруг, вспомнив что-то, встрепенулась и всплеснула руками.

— Ох, Оливер! Я забыла самое главное — альбом с фотографиями! Должно быть, он остался в машине у Гастона.

Оливер закусил губу. Он знал, что рано или поздно она о нем спросит, не может не спросить… И все-таки надеялся, что этого не случится. Что может быть неприятнее, чем огорошить дурной вестью человека, пребывающего в таком радостном настроении? Все равно что окатить ледяной водой!

— Дело в том, — медленно начал он, отводя глаза, — что альбома мы не привезли. Мы… В общем, нам не удалось его обнаружить.

Зоэ стремительно побледнела, хотя только что ее щеки заливал румянец радостного возбуждения. Глаза стали как у раненой лани. Оливер почти ненавидел себя за то, что испортил ей такой хороший день.

— Как же так? Ведь альбом был у Тодда! Я помню, как негодяй описывал его по телефону!

Что ей ответить? Что Тодд скорее всего выбросил альбом, потому что ему нужны были дорогие вещи, а не семейные реликвии? Наверняка преступник уничтожил лишнюю улику, которую украл, приняв за старинный фолиант, а потом разглядел и понял, что к чему… Или, возможно, драгоценная малышка Элен, о которой Зоэ так заботится, решила сделать ненавистной старшей сестре больно наиболее легким и подходящим способом…

Но ничего этого Оливер, разумеется, не сказал.

— Мы постараемся найти альбом, — произнес он как можно убедительнее.

Зоэ просительно заглянула ему в глаза и постаралась улыбнуться.

— Я вам верю. У вас получится, как получилось все остальное.

Он хотел попросить ее не волноваться, пообещать, что драгоценные семейные фотографии непременно вернутся к ней, что он, Оливер, возьмет это на себя и найдет альбом во что бы то ни стало, хоть в преисподней, хоть в городской канализации… И еще, что он разделит с ней груз, который Зоэ слишком долго несла в одиночестве, и заслужила, чтобы кто-нибудь помог ей в этом. Груз ответственности за себя и Элен.

Но Оливер снова не сказал того, что было у него на уме. Потому что не мог давать ей ложных надежд, а надежды на возвращение альбома были ничтожны. Кому, кроме Зоэ, дорога эта вещь? Скорее всего она сгинула безвозвратно на какой-нибудь нарбоннской свалке, а может, и сгорела.

— Главное — не сдаваться, — произнес он вслух. — Мы еще раз обыщем квартиру Тодда. Может, он припрятал альбом где-нибудь или просто забыл про него, когда занялся драгоценностями. Я сделаю все, что смогу.

— Это очень много, — доверчиво кивнула Зоэ и улыбнулась ему уголками губ.

Почему-то ее невеселая улыбка все перевернула в сердце Оливера. Он почувствовал потребность по-мужски оберегать и защищать свою женщину.

Но как Зоэ может быть его женщиной, если они договорились избегать близких отношений? Оливер не соответствует ее идеалу, и это сродни приговору. Нужный Зоэ мужчина должен иметь своей целью создание семьи и хотеть жить в спокойном, забытом Богом Пюилоране. Как же он может назвать, хотя бы в мыслях, своей женщиной ту, которой недавно сказал, что не останется с ней?

— Вам нужно немного поспать, — сказал Оливер, глядя на ее осунувшееся лицо. — Вы выглядите очень усталой.

— Спасибо, я слишком взволнована, чтобы уснуть, — покачала головой Зоэ. — Лучше выпью чашечку кофе перед тем, как идти открывать музей.

Чашечка кофе… Прекрасное воспоминание о том, как они с этой женщиной сидят за кухонным столом, попивая горячий ароматный напиток, не оставило Оливера равнодушным. Да, он знал, что не должен приближаться к Зоэ во избежание бед для них обоих. Но ведь выпить с ней кофе — это еще не преступление.

— Может быть, и меня угостите? — спросил он и увидел, что Зоэ рада его словам. Должно быть, ей сейчас было грустно и хотелось отвлечься, а лучший способ для этого — беседа с другом.

Оливер с удивлением отметил, что думает о Зоэ как о друге. Никогда ему не удавалось дружить с женщинами, но этот случай оказался особый. Даже мысль, что у них с Зоэ не будет общей постели, не уничтожила в нем симпатии и глубокой привязанности к этой храброй и доброй красавице. Он был готов — за неимением лучшего — пить с ней кофе и говорить ни о чем, лишь бы находиться рядом, лишь бы ей было хорошо.

— Буду рада, если вы составите мне компанию, — сказала Зоэ. — Пойдемте в кухню. У меня осталось немного печенья, если только Элен потихоньку не съела все до крошечки.

Оливер сидел за круглым столом и смотрел, как Зоэ варит кофе. Ему нравилось просто наблюдать за ней. Неужели каждое движение человека может быть исполнено такого изящества? Постукивая пальцами по краю плиты, она следила за кофе, смешно нахмурив светлые брови. Потом в нужный момент сняла напиток с огня и налила в маленькие фарфоровые чашки.