Много дней лета - Леона Шелл Страница 31

Леонардо расплатился и встал.

— Ну что, поехали?

Девушка согласно кивнула, но проигнорировала протянутую ей руку.

Они направились к джипу по пропитанной зноем улице. Наступила самая жаркая часть дня, из-за зноя им практически никто не встретился. Висконти почти не говорил, а Клара молчала, слишком занятая своими мыслями. Нет, они явно не годились друг другу в компаньоны.

Едва девушке удалось найти более или менее вескую причину, которая позволяла ей считать свои чувства несерьезными, как Висконти тут же словами или поступками представлял массу доказательств, убеждающих ее в обратном. Сейчас, например, Клара занималась тем, что убеждала себя, насколько пагубно и безумно ее увлечение наглым, самовлюбленным, зачастую грубым и жестоким человеком. Он ей глубоко антипатичен, попыталась она убедить себя. И тут вдруг Леонардо с неподдельной заботой спросил:

— Ты, наверное, сильно устала и хочешь спать? Давай отложим возвращение домой и отдохнем где-нибудь в тени.

Клара действительно мечтала поспать. Свежий горный воздух, продолжительная пешеходная прогулка, припекающее солнце и в самом деле разморили ее. И еще вино, выпитое за обедом, да за каким обедом! «Цыпленок по-французски» — называлось блюдо, которое заказал Висконти. Нежное мясо, приготовленное с добавлением хереса, шафрана, миндаля и чеснока, подали в глубокой глиняной тарелке. Гарниром служил тушеный сладкий перец в пряном соусе и зеленый салат. Давно девушка не ела столь много и с таким аппетитом.

Прохлада, которую дарила искрящаяся в золотистых лучах тень, отбрасываемая зелеными кронами, так и манила, тем более что впереди ожидала перспектива трястись на заднем сиденье джипа в духоте, да еще с переполненным желудком. А мужчина вряд ли позволит себе что-нибудь лишнее в нескольких шагах от деревни. В любую минуту могут появиться крестьяне не то что в горах, где кругом на километры нет ни одной живой души.

— Я ничего не имею против, — согласилась девушка.

Клара подошла поближе к воде и с явным удовольствием опустилась на зеленую шелковистую траву. В приятной неге закрыла глаза. Но подозрительное движение за спиной заставило ее встрепенуться и оглянуться назад.

Леонардо стоял в нескольких шагах от нее и снимал черную рубашку. Во рту у нее мгновенно пересохло. Смуглое тело атлета, широкие плечи, гладкие упругие мускулы, подтянутый живот с неодолимой силой притягивали ее взгляд. Девушка хотела отвернуться, но не смогла, хотела встать и возвратиться к машине, но ноги не слушались.

Мужчина подошел к ней. Его движения, манера держаться поражали строгой красотой. Томная медовая улыбка почти сводила с ума. Клара облизнула пересохшие губы, внезапно затрепетавшее тело снова начинало жить чувственными желаниями, не поддающимися разуму.

— Отдыхай. Сейчас самое подходящее время для послеобеденного сна. Вместо подушки подложи мою рубашку. — Он развернулся и направился прочь. Сила и уверенность наполняли игру мускулов, обтянутых смуглой кожей, каждую линию тела. Непослушными руками она сложила рубашку, брошенную на траву.

Вот так, запросто, не прилагая усилий, синьор Висконти может превратить ее в жалкое, дрожащее существо, в отчаянии думала Клара.

Он присел неподалеку, упершись локтями в колени и положив подбородок на сцепленные пальцы. По неподвижному взгляду, устремленному на слегка искрящуюся рябь воды, было видно, что он глубоко задумался.

Столь хитрого двуличного человека Клара еще не встречала. Казалось, постоянно меняющаяся манера поведения, каждое действие несли коварный, известный только ему смысл. Конечно, он заметил, что Клара застыла как вкопанная, увидев его полуобнаженный торс и не в силах отвести глаза. В душе мужчина, видимо, смеялся над ней. Особенно над безудержной страстью, которую проявила его пленница, когда он решил проверить, на то она способна в любовной игре.

Я должна ненавидеть и презирать его. Да-да, ненавидеть! — уговаривала себя девушка, стиснув зубы. Она демонстративно повернулась спиной к Леонардо, легла на траву, подложив под голову рубашку. И чем сильнее ненависть, тем легче противостоять его чарам. И с этой мыслью под тихое журчание воды и шепот листвы, неистово сжав пальцами черную ткань, она провалилась в забытье.

Клара проснулась и обеспокоенно подняла голову, чтобы оглядеться и обнаружить сидящего рядом Висконти.

Воздух стал заметно прохладнее, и солнце уже не палило столь безжалостно.

Мужчина смотрел на девушку задумчивым, загадочным взглядом. Он нежно убрал растрепавшиеся волосы с ее лица.

— Ты проспала три часа, — сообщил Висконти.

Она поспешно присела.

— Почему ты не разбудил меня? Извини, пожалуйста.

— Ничего страшного. Нам совершенно некуда спешить. Пока ты отдыхала, я о многом передумал, и у меня появились вопросы.

Клара подняла рубашку, на которой спала, и вернула ее законному владельцу. С трудом отведя глаза и стараясь, чтобы голос звучал дружелюбно, однако независимо, она сказала:

— Ну что ж, спрашивай.

— Ты действительно считаешь, что Глория покинула дом по моей вине? Что при ее воспитании я допустил серьезную ошибку? После разговора с тобой меня замучили сомнения.

Как ему ответить? Озабоченность, с которой он спрашивал, напряжение, с каким ожидал ее слов, свидетельствовали, что его взволновали упреки, брошенные Кларой вчера вечером. А ей хотелось спровоцировать вспышку гнева. Теперь же девушка желала успокоить Леонардо, объяснить, что не только он один виноват в бегстве сестры. Она поняла, что не сможет опять солгать ему.

— Я незнакома с Глорией и не знаю, как ей жилось в замке. Наверняка, как и ее ровесники, она была любопытна, безрассудна, любила приключения. А когда молодежь начинает понимать, что ее свобода ограничена, то рано или поздно пытается разрушить сдерживающие рамки, но опять-таки из любопытства: что же за запретной чертой? Я, конечно, не утверждаю, что с твоей сестрой произошло подобное. Но в принципе такой вариант возможен.

— Скорее всего ты права. Благодаря тебе я попробовал взглянуть на себя и свои действия как бы со стороны и кое-что понял. Глория находилась в золоченой клетке, ключи от которой хранились у меня. Когда пташка стала проявлять признаки беспокойства, я по-своему пытался утешить ее. Отвозил в город, осыпал деньгами, чтобы, расхаживая по дорогим магазинам, юная принцесса удовлетворила страсть к роскошным нарядам.

Леонардо взял ее ладони в руки. Клара не сопротивлялась, понимая, что ему необходимо выговориться, облегчить душу. А она должна внимательно выслушать и постараться развеять тревогу. Висконти, казавшийся совсем недавно бессердечным и безжалостным, выглядел теперь очень измученным.

— Я уверена, ты старался сделать как лучше. Но не понимал восемнадцатилетнюю девушку. В ее возрасте молодые люди подчас и сами не знают, чего хотят. Недаром переходный период самый трудный.

— Трудный? Нет, с Глорией не возникало проблем. С самых ранних лет она вела себя как примерная девочка. Однажды заявила, что намерена серьезно заняться живописью. А я ответил, что ей, аристократке, вышедшей из знатной семьи, не нужна карьера. Глория не возразила, по-видимому согласившись со мной. Я вообще боялся надолго упускать сестру из поля зрения. Если бы она увлеклась искусством, ей пришлось бы посещать колледж, жить вне дома. А там она непременно познакомилась бы со студентами, ведущими свободный образ жизни, наркоманами и, что самое страшное, попала бы под их пагубное влияние. Впрочем, я предложил ей брать частные уроки, но Глория отказалась.