Дневник романтической дурочки - Любовь Шапиро Страница 31

— Ладно, попробую, — понуро согласилась я.

Дрожащей рукой и с сильно бьющимся сердцем я набирала не забытый за прошедшее время номер телефона.

— Руфина Константиновна у аппарата, — раздался знакомый хрипловатый голос. — Ну говорите.

— Руфочка, это Лера, если вы, конечно, меня помните.

— Еще помню. Как раз недавно тебя вспоминала. Интересно, думала я, сколько лет понадобиться этой дурочке прийти в себя, стать взрослой и научиться ценить настоящих людей, а не глупые фантазии. Настоящий человек — это, естественно, я.

— Я даже не знаю, как оправдаться…

— Не утруждайся. Все, что ты скажешь сейчас, будет враньем. Тебе ведь что-то нужно, иначе ты бы еще сто лет не объявилась.

— А как вы догадались? — опешила я и покраснела.

— Надеюсь, ты помнишь, что у меня два внука, и они тоже были глупыми подростками с детскими хитростями. Ну, выкладывай.

Я описала наши проблемы и попросила одолжить хоть что-нибудь из ее многочисленных театральных вещей, если ей не жалко. Ну то, что наименее ценно и ей не нужно.

— Мне жалко все, но это не повод для отказа. Это первое. Второе — у меня нет ненужных вещей, как ты изволила выразиться. Все они часть моей яркой творческой жизни. Так что приезжай, будем разбираться.

Я поблагодарила ее и уже хотела повесить трубку, гордясь тем, что не спросила о Мите.

— Лерочка, — голос Руфины Константиновны дрогнул, — приходи прямо сегодня, мне нужно выговориться.

У меня упало сердце. Неужели что-то с Митей? Нет. Тогда бы она вообще не стала вести разговор. Или у нее все еще такое потрясающее самообладание?

— Конечно, уже бегу.

Я бросила трубку и, на ходу натягивая пальто, ни с кем не попрощавшись, метнулась в метро.

Дверь мне открыл Андрей Сергеевич.

— Проходи, тебя ждут, а я уже ухожу. Руфина Константиновна, я завтра же этим займусь. До свидания, Лера. Ты очень выросла и похорошела. Мне приятно это будет передать.

— Кому передать?

— Кого увижу. — Он засмеялся. — Всем…

— Лера, ну что ты в передней застряла? — недовольно ворчала старая дама. — Знаешь, — продолжала она, — нам опять отказали. Варвары. Они никого не слушают.

— Вы о ком?

— Ну что ты какая глупая. Мы подали на пересмотр дела, я увидела кое-какие нестыковки. Адвокат нашел еще свидетелей, которые могут подтвердить, что видели Даню в тот вечер приблизительно в нужное время и совсем в другом месте. Ни прокурор, ни судья не захотели даже выслушать нас. Но что самое ужасное, от Данилы никакой помощи. Я ведь была у него. Андрей Сергеевич добился свидания, тоже не давали, но за деньги удалось, как ты понимаешь. Он был, конечно, страшно рад меня видеть, у него все в порядке. Если может быть порядок на зоне. Но говорить о том дне он не хочет. Ничего. Вообще ничего. Я не могу понять. Ни злости, ни раскаяния. Ничего. Улыбается и молчит. Целует мне руки и молчит.

Руфа сгорбилась и заплакала. Плакала она, как ребенок — горько и безутешно.

— Что я могу для вас сделать? Вы только скажите, я все сделаю.

— Не знаю, Лерочка. Наверное, надо пробовать другой путь. Прошло уже столько времени. Я боюсь, что, несмотря на олимпийское спокойствие, он сломается. И Митя теперь застрял в Италии надолго. Его пригласили петь в театре. Это, конечно, прекрасно, но я очень скучаю.

— А разве у него не бывает отпуска? — осторожно поинтересовалась я.

— Не думаю, что он станет им пользоваться в ближайшее время. Ему надо пробиваться. Да и что здесь интересного? Вечно стонущая Анна, вечно усталый папа, да и я ему тоже, наверное, надоела за жизнь.

Так как Руфа ничего изменить не могла, то старалась оправдать Митино невнимание.

— Ну давай будем разбираться с костюмами. Что тебе конкретно нужно?

Обрисовав замысел нашей постановки, я получила под честное слово все, что отобрала, и теперь раздумывала, как этот узел доволоку. В это время дверь открылась и вошла Ольга. Удивленно вскинув брови, остановилась в дверях и молча смотрела на нас.

— Олечка, ты сегодня рано. Что случилось?

— Ничего, просто отменили последнюю лекцию. Лера, ты что здесь делаешь? — не очень приветливо поинтересовалась она.

— Руфа помогает мне с костюмами для капустника. Может, и ты к нам придешь? Надеюсь, тебе будет интересно.

— У нас свой вечер будет, — нелюбезно ответила Ольга.

— Ну как хочешь. Я пойду. У вас, наверное, свои дела.

— Мадмуазели, а что у вас произошло? Вы почему такие ершистые?

— Лера появляется у нас, Руфочка, только когда ей что-нибудь нужно. Так ведь, Лерочка?

— Зачем ты так, Оля? Я у тебя ничего не прошу и пришла не к тебе. Если у тебя плохое настроение, то я ни при чем, но готова чем-нибудь помочь. С удовольствием.

— У меня все в полном порядке, — смягчилась Ольга. — Но все равно спасибо. Просто ты то исчезаешь, то появляешься.

— Леля, оставь ее. У человека могут быть причины, о которых он не хочет говорить.

— Всем хорошо известна эта причина, — опять завелась Ольга. — Митя. Вернее, его отсутствие.

— Но если тебе все понятно, зачем ты спрашиваешь?

— А я не спрашиваю, я констатирую.

Она резко повернулась на каблуках и вышла из комнаты.

Я молча продолжала собирать вещи, распределяя по пакетам, чтобы легче было нести.

— Ты на нее не обижайся, Лера. Она очень переживает за Данилу.

Я молча пожала плечами. Все понятно, он ее брат, они дружили.

— Оля очень нежно относилась к Дане. Он ей был больше, чем брат, — аккуратно пояснила Руфина.

Я даже замерла, настолько неожиданно было для меня это известие.

— Я не знала…

— Ну и не знай дальше. Это не наше дело. А меня она очень поддерживает. И бегает по всем инстанциям. Только, как видишь, пока это ничего не дает.

— Я поняла. Я пойду, Руфочка. Знаете, мне действительно стыдно, что я не появлялась у вас так долго. Но…

— Не объясняй, я все понимаю.

Мне стало совсем стыдно, захотелось плакать.

— Ты иди. Но приходи обязательно. А с Ольгой вы помиритесь…

Я вышла согнутая не столько под тяжестью, сколько от тяжести произошедшего разговора. Конечно, я не стану обижаться на Ольгу. Я ее очень хорошо понимаю, сама в таком же положении.

Наши отношения с Ольгой не скоро возобновились. Через полгода, за которые мы с ней виделись от силы раз пять, она уехала из Москвы, Руфа туманно отвечала на мои вопросы.

Я снова начала вышагивать по участку, стараясь согреться. Сколько еще мне сидеть в этой темной глуши, а главное, чего я дожидаюсь? Но, в принципе, я знала, чего я жду. Еще немного, и я получу ответы на все вопросы. Правда, они могут меня не устроить, но это, как теперь говорят, «как фишка ляжет».