Зимняя сказка - Ада Суинберн Страница 31

— Ты еще не готова? — удивился он. — Поторопись, иначе мы опоздаем.

— Я никуда сегодня не собиралась, — ответила Жюли. — Что ты задумал?

— Не узнаешь, если не поспешишь. Череда сюрпризов на сегодня пока не закончилась.

— Я заинтригована, поэтому подчиняюсь вашей воле!

Они вышли на улицу, держась за руки. Погода немного испортилась по сравнению с прошлой неделей, но влюбленным мир казался прекрасным. Жюли с восторгом смотрела на пасмурное небо, вдыхала сырой уличный воздух, от души смеялась, глядя, как ветер треплет взлохмаченные волосы Шарля. Он тоже выглядел абсолютно счастливым, лишь выразил беспокойство по поводу испортившейся погоды.

— Так-так, — заподозрила неладное Жюли, — наши планы сильно зависят от погоды?

— Напрямую. Но давай сначала доберемся до места.

В метро был час пик. Жара и духота. Она думала, что ужасная поездка никогда не закончится. В переполненных вагонах люди стояли вплотную друг к другу, даже рукой пошевелить удавалось с трудом. Когда они наконец выбрались на свежий воздух, Жюли чувствовала себя хуже некуда.

— Ничего, — успокоил ее Шарль, — скоро ты забудешь об этих муках.

— Только если обратно мы поедем на такси. — Жюли огляделась. — Куда ты меня привез? Из-за суматохи я не посмотрела название станции.

— Помнишь, я рассказывал, что ездил на Монмартр?

— Ну конечно! Я здесь давно не была, поэтому сразу не сообразила. Куда пойдем? К собору Сакре-Кер, на площадь Бастилии или посетим кладбище Пер-Лашез?

— Просто следуй за мной и не задавай лишних вопросов, — отшутился Шарль.

Они куда-то завернули, прошли переулком, потом спустились вниз по улице. Весь путь занял около десяти минут. Когда впереди Жюли увидела несколько человек с мольбертами, расположившихся на небольшой площадке, Шарль раскрыл секрет:

— Я хочу познакомить тебя с одним замечательным человеком. Видишь парня в красной куртке? — В подтверждение своих слов он помахал художнику рукой.

— Твой друг, которого ты случайно встретил здесь в прошлый раз? — догадалась Жюли. — Мы будем позировать ему?

Шарль не успел ответить, потому что они уже подошли к его знакомому. Художника звали Поль. Он оказался веселым, улыбчивым человеком с прекрасным чувством юмора. Разговор завязался на удивление легко. Жюли между делом рассматривала карандашные наброски, а мужчины уморительно их комментировали. Сюжеты рисунков в основном крутились вокруг сказочно-мифологической тематики.

— Вы увлекаетесь фантастическими мирами? — спросила она.

— Можно сказать и так, — ответил Поль. — Мне нравится примерять к обычным людям нереальные образы. Хотите, продемонстрирую вам?

— Не волнуйся, милая, — заверил ее Шарль. — Он просто тебя нарисует, кое-что изменив во внешности. Я уже участвовал в подобном эксперименте, получилось забавно.

— Хорошо, я согласна. Вы приложили все усилия, чтобы пробудить мое любопытство.

— Тогда повернитесь ко мне. — Поль взял карандаш и начал широкими размашистыми движениями водить им по листу. — Голову чуть выше. Да, вот так отлично.

Через несколько минут набросок был готов. С первого взгляда Жюли обратила внимание на лицо, в котором улавливалось отдаленное сходство. Затем ее вниманием завладел непосредственно созданный художником образ. С легкой руки Поля она стала эльфом с прозрачными крыльями за спиной, сидевшим на цветке ромашки. Удивительно, волшебное перевоплощение ничуть не испортило ее. Напротив, в роли сказочного персонажа она смотрелась намного органичнее, чем в обычной жизни. Автор, по-видимому, сам не ожидал, что его идея окажется столь удачной.

— Вы словно сошли со страниц книги сказок! — восхищенно заметил он.

— Да, получилось красиво, — улыбнулась Жюли, держа рисунок в руке. — Подпишете работу мне на память?

— Спустя десятилетия, когда твоя слава облетит весь мир, мы выгодно продадим ранний шедевр. Произведение с автографом, — пошутил Шарль.

— Вот уж не знаю, почему ты так решил, — не согласилась Жюли. — Я намерена поместить рисунок в рамку и повесить у себя в квартире. Думаю, прихожая идеально подойдет, там нейтральные обои, которые не будут отвлекать внимание.

— Если честно, — признался Поль, — карандашное исполнение не совсем меня устраивает. Я уверен, что в цвете получится гораздо лучше.

— Но мы не хотим вас утруждать, — смутилась Жюли.

— Для художника работа не может быть в тягость. С каждой новой карандашной линией, очередным мазком кисти я совершенствуюсь, стремлюсь увидеть внутренний мир человека и максимально достоверно отобразить его. Знаете, часто случается, что вроде бы и черты лица прорисованы правильно и улавливается несомненное сходство с оригиналом, но чего-то не хватает, словно забыли вдохнуть душу в созданный образ. А ведь ее невозможно изобразить по каким-то правилам, разглядеть, выявить пропорции. Художник может лишь угадать, почувствовать. Самое главное — эти способности реально развить. Вы стали моей удачной находкой, а шансы нельзя упускать.

— Я даже знаю причину успеха: общее для всех нас увлечение нереальными, фантастическими мирами. — Шарль похлопал друга по плечу. — Тебе легче понять человека, настроенного на ту же волну.

— Значит, мы остаемся? — вмешалась Жюли. — Вы успеете закончить до темноты или нам лучше приехать в другой раз?

— Давайте не будем упускать вдохновение, — предложил Поль.

— Несмотря на то что нам долго ехать домой и завтра рабочий день, я поддерживаю тебя. Творчество не терпит испытания временем, — добавил Шарль.

Все трое разговаривали, постоянно перебивая друг друга и вмешиваясь в чужие диалоги. Жюли послушно села на маленький складной стул, приняла изящную позу. Ее спутник, не принимавший участие в процессе, стоял сбоку и развлекал остальных разговорами, в основном о поэзии.

— Как продвигаются твои стихотворные опыты? — спросил Поль, выставив вперед руку с карандашом, чтобы соблюсти пропорции в картине.

— Я пишу, когда есть настроение, сильные эмоции. В противном случае не стоит рассчитывать на хороший результат. Ты очень верно сказал про творческий процесс на примере портрета. У меня аналогичная ситуация. Можно красиво зарифмовать строки, соблюсти стихотворный размер и получить бессмысленный набор слов. В поэзию необходимо вложить душу, раскрыть внутренний мир перед читателем, чтобы он проникся твоими идеями, переживаниями, впечатлениями.

— Ты оцениваешь свои стихи слишком предвзято. У каждого автора есть определенный стиль, а за его рамками мы просто не воспринимаем собственное творчество.

— Согласен. Поэтому я сочиняю всегда в одном русле, не экспериментирую. Если мне приходится выбросить очередное произведение, то причины заключаются только в его полной несостоятельности, невыразительности.

— Вы оба слишком самокритичны, — нарушила молчание Жюли. — По-моему, Шарль превосходно сочиняет, а те работы, которые показали нам вы, Поль, все великолепны, выполнены с большим мастерством. Можете мне поверить на слово, потому что я увлекалась живописью в детстве.