Огонь в ночи - Ирина Мясникова Страница 31

Вечером действительно как ни в чем не бывало объявился Алик Зотов. Он позвонил Панкратьевой и рассказал, что у них все в порядке, заключительное совещание и подписание контракта по каким-то причинам заказчик перенес на понедельник, поэтому раньше вторника Алик в Питере не появится. Панкратьева не стала уточнять, что в курсе того, почему это вдруг заказчик перенес итоговое совещание, и попросила Алика не выходить на мороз без шапки и не пихать в рот разную каку.

В связи с отсутствием Зотова в субботу она решила съездить на дачу проверить, не позарился ли кто на ее нехитрое имущество, и пострелять из мелкашки по пластиковым бутылкам. Панкратьева очень любила это занятие. Стрельба у нее получалась очень хорошо. Она надевала пустые бутылки из-под минералки на штакетник забора, отгораживающего ее участок от леса, закрепляла их скотчем и с большим удовольствием расстреливала их одну за другой.

Когда она предложила Федьке после школы составить ей в этом деле компанию, тот замахал на нее руками и сказал, что в субботу после школы опять пойдет к Павлику играть в загадочную «нинтенду» и на дачу ехать совсем не хочет. Тогда Панкратьева решила ехать с утра. Накормив Федьку завтраком и спровадив его в школу, она надела на себя любимую дачную одежду: джинсы, свитер, высокие меховые ботинки на толстой подошве и легкий пуховик. В этом наряде она совсем стала похожа на молодую девушку. Панкратьева загрузила в багажник заранее припасенные пластиковые бутылки и в хорошем настроении направилась в сторону дачи.

Погода стояла просто великолепная. За городом уже вовсю царила самая настоящая зима. Сияло яркое солнце, снег искрился и слепил глаза, на шоссе присутствовал небольшой гололед. По дороге Панкратьева заехала на заправку, залила полный бак и проверила давление в шинах. Подъезжая к КПП на выезде из города, она накинула на себя ремень безопасности, а потом все-таки его сняла. Хоть она была и не в шубе, ремень все равно давил и раздражал Панкратьеву. Когда машина выехала на скоростной участок шоссе, Панкратьева вдруг обнаружила, что педаль тормоза проваливается у нее под ботинком. Не вдаваясь в панику, она решила притормозить двигателем и убрала ногу с педали газа. При этом, чтобы не мешать остальным, Панкратьева потихоньку стала перестраиваться в правый ряд. В этот момент широкое колесо ее спортивного автомобиля попало в асфальтовую колею, руль выбило из рук Панкратьевой, и машина пошла в занос.

Анна Сергеевна Панкратьева была опытным водителем и знала, что полноприводной автомобиль в заносе практически неуправляем. Ее закрутило по шоссе, выкинуло на встречную полосу и вынесло на обочину. Последнее, что она помнила, – это было испуганное лицо водителя встречного автомобиля, который чудом миновал столкновения с машиной Панкратьевой. Очнулась Панкратьева от скрипа шагов и поняла, что лежит на снегу. Над ней склонилась очень красивая женщина и сказала:

– Допрыгалась, птичка моя! Хватит валяться, вставай давай, пошли.

Женщина протянула Панкратьевой руку и повела ее от места происшествия. Панкратьева даже не успела заметить, как они поднялись к облакам и стали по ним гулять. Точь-в-точь как в том самом замечательном сне, когда она в своих шпильках гуляла по облакам над центральной площадью старинного города и видела в мельчайших подробностях завитушки на фонтане. Как и в том сне, сейчас хорошо было видно сверху шоссе, край леса и маленький спортивный автомобильчик в кустах на обочине.

– Я умерла, что ли? – спросила Панкратьева.

– Ну, это зависит от тебя, как ты сама решишь, – с улыбкой сказала женщина.

– Ты кто? Ангел?

Женщина рассмеялась.

– Ну что ты! Какой же я ангел? Я – это ты! – ответила она.

Тут только Панкратьева заметила, что женщина похожа на нее как две капли воды.

– Ты красивая! – сделала она комплимент самой себе.

– Я как ты!

– Объясни, я ни фига не понимаю.

– Ну, мы с тобой одно целое. Единая сущность. Но мы, если нам надо, можем делиться, – попыталась объяснить женщина.

– Как амеба, что ли?

– Почти, но амеба делится на две разные сущности, а мы на две одинаковые. Можем на три, да хоть на десять.

– А зачем нам это надо?

– Ну, представь, что тебе захотелось спуститься в Марианскую впадину и посмотреть, как там дела обстоят. Ну, или на Марс полететь, например. Ты надеваешь специальный костюм, который защитит тебя от вредной среды, и погружаешься в пучину или ступаешь ногой на неведомую планету. Но кто-то же в центре управления полетами или на морском судне должен тебе помогать. И представь, что ты можешь разделиться, и одна твоя часть останется наверху, а вторая пойдет заниматься исследованиями. Поняла?

– Примерно. Только не поняла, при чем здесь мы с тобой. Я ж не собираюсь в Марианскую впадину лезть!

– Аня, не тупи. – Женщина тяжело вздохнула. – Правильнее будет говорить не «я», а «мы», пока нас двое и мы стоим лицом к лицу. Правильно, во впадину мы с тобой лезть не собираемся. Но мы с тобой, то есть «я» в смысле «мы», решили полезть в материальный мир. Цветы, например, понюхать, ну, или мужчину поцеловать. А попасть в материальный мир можно, только если надеть на себя специальный костюм, то есть материальное тело. Да не простой, а полностью соответствующий нашему представлению о себе. Видишь ли, все чувства, которые ты испытываешь в материальном мире, находясь в своем костюме, испытываем мы обе. И боль, и радость. Так устроено. Мы с тобой зачем все это затеяли?

– Хороший вопрос. Мне бы тоже очень хотелось это понять, – задумчиво сказала Панкратьева, разглядывая своего двойника.

У женщины, в отличие от Ани Панкратьевой, совершенно не было морщин, седых волос у нее тоже не наблюдалось.

«Небось и растяжек после Федькиных родов у нее тоже нет», – подумала Панкратьева.

– Аня, опять тупишь! Конечно, у меня нет никаких растяжек! Откуда бы им взяться? У меня ж и тела материального тоже нет! Однако боль твою во время родов я ощутила сполна, – в ответ на ее мысли сказала женщина.

Панкратьева протянула руку и потрогала свою собеседницу. На ощупь рука женщины была совершенно нормальной и теплой.

– Ага! Это ты подумала, что у меня нулевая температура. Слушай, ты же умница! Ну какие растяжки и морщины? Ты на себя посмотри. У тебя их тоже нет, они в машине остались! А ощущаешь ты тепло моей руки мысленно, исходя из опыта, полученного внизу. Ты уже твердо знаешь, какой температуры должна быть рука. Ты принесла эти свои знания сюда наверх, – пояснила женщина. – Так вот, я не закончила. Мы с тобой ввязались во всю эту историю, не просто чтобы познать температуру руки, а чтобы ощутить всю полноту и радость материального мира. Именно радость! Плакать и страдать мы с тобой не собирались. Впрочем, никто не собирается. Но как только сущность попадает в материальный мир – здравствуйте, приехали. Основная задача отодвигается куда-то в сторону, и мы начинаем страдать. Я не беру во внимание детские годы – там полный анамнез и обрывки сознания. В это время мы выращивали твое прекрасное тело. А вот лет в пятнадцать ты начала себя осознавать – и вот тут-то все и началось. Сначала ты страдала, что ты длинная, потом ты переживала, что у тебя большой нос, потом тебе не понравилась твоя попа. Про волосы и говорить нечего. Как только ты над ними не измывалась! Помнишь, в блондинку покрасилась?