В дельте реки Сакраменто - Джулиана Морис Страница 31

— Я уверена, она простит тебя… если любит.

— Надеюсь, ты права. — Макс поцеловал уголок ее рта. — Потому что я потерял сон, думая о ней. Я хочу провести остаток жизни, сжимая ее в своих объятиях, снова и снова доказывать ей свою любовь. Быть рядом, чтобы утирать ее слезы, смеяться вместе с ней и вести долгие разговоры обо всем… обо всем на свете.

— А ссоры? Он улыбнулся.

— Конечно, этого не избежать. Но один мудрый человек как-то сказал мне, что ссоры кладут конец отношениям, только если ты сам захочешь, поэтому я больше не беспокоюсь об этом. Я никогда не сделаю ничего, чтобы потерять се, и знаю: если она даст мне клятву, то никогда не нарушит ее.

— Макс, — простонала Энни, — ты никогда не верил в браки. Ты считаешь их просто временными соглашениями. Как же ты так быстро переменил мнение?

— Не могу сказать, что это произошло быстро. Это заняло двадцать два года, — сказал он, убирая пряди волос, упавшие на ее лоб. — Чересчур долго, я понимаю. Но некоторые вещи сразу не происходят. А я страшный тугодум, так, по крайней мере, говорит моя бабушка.

— Три недели назад твои чувства не вызывали у тебя сомнений, — с болью произнесла Энни. — Помнишь, ты сказал, что все женщины с ума посходили от желания выйти замуж? И что мы все вступили в клуб.

Черт. Макс знал, что за все эти годы он успел наговорить много нелестных вещей о любви и браке. В Митчсллтоне все животики надорвут, когда узнают о произошедшей с ним перемене. Но они могут смеяться сколько угодно, и он будет улыбаться вместе с ними, пока Энни будет рядом.

— Это был мой последний протест, — поклялся Макс. — И довольно глупый.

Энни закусила губу.

— Но дети… Ты никогда не хотел их.

Макс придвинулся к ней ближе, положив одну руку ей на талию, а другой погладив волосы. Нежность и тепло его прикосновений едва не заставили Энни расплакаться.

— Я не хотел ребенка, которому суждено было бы стать предметом споров во время разводи… Я не хотел, чтобы мои дети прошли через то, что пришлось испытать мне, поэтому проще было сказать, что я против семьи.

Ей так хотелось верить в то, что он говорит, но настороженность не покидала ее.

— Это серьезный шаг, — заметила она. — От убежденного холостяка до мужа и отца.

А я хочу как можно скорее стать матерью. Энни сглотнула. Она все еще ждала. Все еще надеялась.

Макс прижал ее к себе.

— Нет, если сделать его с любимой женщиной. Я так сильно люблю тебя, Энни! Даже не знаю, когда это началось. Возможно, в детстве, когда ты была так добра ко мне. Лишь угроза потерять тебя заставила меня понять то, что должно было стать ясным гораздо раньше.

Долгое время она хранила молчание.

— Что, если я не смогу иметь детей? — наконец прошептала Энни, и он понял, что этот страх жил в глубине ее сердца с того момента, как доктор сообщил ей о необходимости операции.

— Мне просто нужно знать, что ты любишь меня, — нежно сказал Макс. — Дети рождаются у людей, всем сердцем любящих друг друга. Единственное, в чем я могу тебе поклясться, это в том, что даже если у нас не будет ребенка, моя любовь к тебе не ослабеет.

Слезы покатились по щекам Энни. По его глазам было ясно, что Макс говорит правду. Когда-то он сказал ей, что тому, кто по-настоящему полюбит ее, будет все равно, сможет она иметь детей или пет. Но ни один из них тогда не знал, что Макс говорит о самом себе.

— Я люблю тебя, — дрожащим голосом произнесла она.

— Энни… — Макс прижал се к себе, осыпая поцелуями лицо, пытаясь осушить ее слезы.

— Не надо, малышка, — умолял он. — Не плачь.

— Просто я счастлива.

Макс подхватил Энни на руки и закружился по автостоянке. Любовь дала ему свободу, которой он никогда не знал, восторг, которого он искал всю жизнь.

— Макс, отпусти меня! — запротестовала она.

— Ни за что на свете.

Он поцеловал кончик се носа и понес ко входу в «Текила Джек».

— Да неужели это старый добрый Макс Хантер? — воскликнул солист выступавшей группы.

Макс узнал одного из своих школьных друзей.

— Привет, Конн. Да, это я. Как ты?

— Неплохо.

В толпе было много знакомых лиц, и Макс улыбался все шире.

— Джош, — позвал он, и шериф протиснулся к нему сквозь толпу. — Твой сотовый у тебя с собой?

Усмехаясь, Джош достал телефон.

— Видит бог, я не должен этого делать, — сказал он. — Но только ради Энни.

— Свяжись с моей бабушкой.

Макс диктовал номер, а шериф нажимал на кнопки.

Любопытная публика придвинулась поближе.

— Макс, что ты делаешь? — спросила Энни.

— Это первое семейное дело. Он взял трубку.

— Бабушка? Это я. Мы хотели, чтобы ты узнала первой… Энни и я собираемся пожениться.

Радостный возглас Грейс потонул в шквале барабанной дроби и поздравлений от посетителей.

— Еще один из великих пал, — объявил кто-то в микрофон.

Макс посмотрел на Энни. Ее лицо светилось от счастья.

— Я пал, верно, — прошептал он ей на ухо. — Любовь — самое приятное из поражений.