Голос сердца - Кришан Чандар Страница 31

— Это верно, — подтвердил Браганза. Его подбородок рассекал еще совсем свежий шрам от удара ножом. — Поймать двух-трех мальчишек, избить на глазах у остальных — живо уразумеют, в чем дело.

— Но они все будут настроены против нас, — возразил Рагхья. — Вы не знаете детей! Не были сами детьми, что ли?

— А если убить одного-двух? — не задумываясь, предложил Чанта Мани. — На нашей улице есть мальчишка, его зовут Мадхукар. Он, стервец, всех тянет в эту школу. Представь себе, что утром найдут на дороге его труп или что он совсем исчезнет из Бомбея!

— Глупости! — решительно отверг это предложение Рагхья. — Если хоть один будет убит, все мальчишки пойдут против нас. И не только мальчишки, но и старики, и молодые женщины, матери, сестры — все. Нельзя будет появиться на улице.

— Это все выдумки Тарны, — сказал Коули. Лицо Раджу вспыхнуло.

— Я думаю, что у нее что-то есть с Гангадхаром… со стариком из приюта. Он ведь тоже преподает в школе. С чего бы? Раньше он никогда не интересовался бездомными детьми, — продолжал Коули, искоса поглядывая на Раджу.

— Дурак ты, она не с Гангадхаром, а с Миталом путается, — перебил его Браганза, — с тем самым сетхом, в доме которого они устроили школу. Вы что, не знаете его? Только в Калаба у него штук десять публичных домов!

— Заткнись! — Раджу, злобно сверкнув глазами, вытащил нож.

Браганза последовал его примеру и тихо произнес:

— Мы не можем лишиться из-за какой-то бабы того, чего добивались годами. Это для нас вопрос жизни и смерти. Для любви можно найти десятки девушек, живот прежде всего требует хлеба. — И он похлопал себя свободной рукой по животу.

Раджу взмахнул ножом, но Рагхья бросился между ними и разнял.

— Перестаньте ссориться. Идиоты! Передеретесь между собой, кто же будет драться с врагами? Дураки! Мы боремся не против детей. Они же наше богатство, опора. Мы и пальцем их не тронем, но школу мы закроем. Это она — рассадник всей смуты. Как только школа перестанет существовать, дети снова будут в нашей власти.

— Здорово сказано, босс! Это ты хорошо придумал! — восхищенно выкрикнул Шанкар.

Вслед за ним принялись выражать свое восхищение сметливостью Рагхьи и остальные.

— Кто возьмется уничтожить школу? — обратился к собравшимся Рагхья.

Вперед вышли Коули и Браганза, но Раджу встал перед ними и, глядя прямо в глаза Рагхьи, сказал:

— Я сделаю это, босс!

Рагхья окинул всех троих взглядом.

— Да, это будет справедливо. Но школа должна прекратить свое существование завтра, Раджу. Можешь взять в помощь людей.

— Нет! Я сам все сделаю.

Ночь была душная. Не было и намека на ветерок. Раджу с трудом переводил дыхание. Тарна спала глубоким сном, она очень уставала за день: в трех домах мыла посуду, два часа преподавала в школе, а потом и самой нужно было учиться. Иногда по делам школы приходилось ходить в приют к Гангадхару. К вечеру она так утомлялась, что, едва поев, укладывалась спать. А раньше, до открытия школы, они, как правило, после ужина уходили с Раджу к телефонной будке и часами сидели возле нее, тихо беседуя. Но вот уже который день он не сказал с Тарной ни слова. Как-то он позвал ее погулять, но она отказалась, сославшись на усталость.

Раджу долго ворочался, не смыкая глаз. Убедившись, что все уже спят, он тихонько встал и разбудил Тарну.

— Что случилось? — испуганно спросила она.

— Важное дело к тебе.

— Поговорим утром, я хочу спать.

— Нет, мне нужно поговорить сейчас же.

Что-то в его голосе заставило Тарну проснуться окончательно. Она встала и последовала за ним к телефонной будке.

— Ну, что у тебя такое случилось, что ты меня в полночь поднял? — Тарна думала, что он, как обычно, начнет целовать и ласкать ее.

Раджу шагнул к ней, с размаху ударил ее по щеке и злобно прошипел:

— Мерзавка! Прикрываешься школой, а сама завела шашни с Гангадхаром и Миталом! Думаешь, я не вижу?

Тарна замерла. Глаза ее наполнились слезами. Потирая щеку, она ответила:

— Нет, Раджу, я обучаю детей. Как ты мог подумать обо мне такое?

— Врешь, все врешь! Теперь я знаю, какая ты обманщица. Когда приходил Гангадхар, ты сказала, что он нашел тебе место судомойки, а на самом деле вы договаривались о школьных делах.

— Я не сказала правду, чтобы дядя Лакшман не сердился. Если бы он узнал, он не разрешил бы Прабхакару ходить в школу и…

— И, прикрываясь школой, ты разъезжаешь в машине сетха Митала? — злобно прохрипел Раджу и снова ударил Тарну.

— Я шла домой… — всхлипывая, пыталась объяснить ему девушка. — Он нагнал меня в машине и довез до угла Одиннадцатой улицы. Он пальцем до меня не дотронулся. Нечего возводить на меня напраслину! Я думаю только о тебе, Раджу!

— Девка! Потаскуха! Негодная! — продолжая наносить ей удары, приговаривал Раджу.

Тарна упала к его ногам.

— Если ты еще раз посмеешь пойти в школу, я убью тебя! — угрожающе предупредил он и ушел, оставив ее всю в слезах, бессильно лежащей на земле.

Немного придя в себя, Тарна поднялась, вытерла слезы, напилась воды и умыла лицо. Она вернулась на свое место и стала ждать Раджу, чтобы все объяснить ему, прижать его голову к груди и убедить его в неправоте. Тарна прождала всю ночь, но он так и не пришел.

На следующий день, кончив работу в домах, она снова отправилась в школу.

Эта школа не была похожа на все другие — в ней не было ни столов, ни стульев, ни циновок на полу, которые обычно бывают даже в сельских школах; дети сидели прямо на пыльной земле. С двух сторон школьную площадку окружали сточные канавки, с третьей — гора стройматериалов: кирпич, цемент, известь, бамбуковые палки, доски, краска в ведрах, кисти, а с четвертой — сушилось белье. Многие дети приходили сюда издалека. В первый день пришло только человек пять-шесть, потом человек десять, через неделю число их дошло до ста, а теперь было около двухсот пятидесяти.

Тарна, стоя у доски, обучала малышей счету. Был последний урок. Занятия обычно кончались исполнением какой-нибудь патриотической песни — «Джана Гана Мана», «Банде Матарам» или «Саре джахан се ачча» ^[26].

Даже стоя у доски, Тарна не могла забыть ночного разговора с Раджу. «Почему он так поступил? Как он мог подумать такое? Какое жестокое у него сердце! Что же с ним случилось? Почему он стал таким? Ведь раньше он никогда не поднимал на меня руку!» Погруженная в эти горькие мысли, она вдруг замолчала, печально задумавшись. Маленькая девочка подошла и обняла ее колени.

— Сестрица, урок уже кончился? Теперь мы будем петь?

— Да! — вздрогнув, откликнулась Тарна. — Да, дети! Пойте. Спойте сегодня «Саре джахан се ачча», — пытаясь улыбнуться, сказала она.